Александр Кожейкин
Казалось, время замедляет шаг
и бесконечно таинство пути…
И вот моя согретая душа
над этим древним городом летит.
Казалось, здесь начало всех начал,
родник-исток, возникший так давно,
но сколько бы его ни изучал,
его постичь, пожалуй, не дано.
Волшебным утром город посетив,
важней увидеть, чем прочесть тома,
как солнце, парк сначала осветив,
волшебно красит розовым дома.
Что говорить — бывают чудеса,
и не выходит мысль из головы,
о нём мне не удастся написать,
а все мои слова уже мертвы.
В гостях у Бога
Александр Примак
В Иерусалиме я совсем забыл про облака —
Так много на земле рассыпано святынь.
С любовью я пришел сюда издалека
Через равнины, горы, череду пустынь.
Здесь стены храмов покрывает седина,
И всех зовет к себе священная стена-
Стена страданий и мольбы, стена надежды
И белые снежинки на стене лежат, как прежде.
Мне кажется, что я в гостях у Бога и Христа,
Они как будто с радостью взирают на меня
И греет нежно свет божественной звезды,
И буйно расцветают гефсиманские сады.
Был долог путь и отдых небольшой
И вот стою пред ним с израненной душой —
Ведь мы сейчас в гостях у Бога моего
И здесь Eго мы не оставим одного…
Иерусалим
Андрей Алексеев 4
Белоснежный Иерусалим,
Как игрушка на моей ладони.
Невозможно мне расстаться с ним,
Выжженное счастье плоскогорья.
Каменная пустошь без воды,
Две змеи — дороги к горизонту,
Ветра южного заметные следы,
Прах несут песчинки вслед за солнцем.
Иерусалим
Анатолий Ягудин
В тени за сорок — это много,
Так ведь Израиль, а не Рим
И на гору ведет дорога,
Где древний Иерусалим.
Глухие стены — в них ворота,
Здесь Понтий проходил Пилат,
Стекалось множество народа,
Чтоб совершить святой обряд.
По узким улочкам тянулась
С товаром за арбой арба
И перед стражей низко гнулась
Спина торговца и раба.
Здесь Прокуратор Иудеи
Вершил земной и скорый суд-
Не ведали еще евреи,
Что здесь Спасителя распнут.
Здесь интересы трех религий
Свой обрели триумвират
И начали плести интриги
Две тыщи лет тому назад.
Здесь каждый камень — это вечность,
Здесь время замедляет ход,
Показывая быстротечность
Царей, режимов и свобод.
Ступив во двор, лишенный тени,
Уже не ощущаешь зной —
Так обожжет переплетенье
Эпохи старой и иной.
Квартал арабский встретил первым
Восточной россыпью даров,
Но берегите ваши нервы —
Взгляд мусульманина суров.
Хоть в переулочках укромных
Для вас он разложил добро,
Сокрыть не могут мыслей темных
Кувшины, ткани, серебро.
И если б не был я мужчиной,
То прочь, наверно убежал —
Так остро мне буравил спину
Взгляд, как отточенный кинжал!
Но, к счастью горная тропинка
Сплетает серпантинный бант,
Где у дороги, как былинка
Сидит еврейский музыкант.
Ведет к стене дорога плача,
Уныл гитары перелив,
И птицы здесь поют иначе —
Всегда печален их мотив.
На две большие половины
Здесь разделен брусчатый двор.
Отдельно женщины, мужчины
Заводят с Богом разговор.
И часто, меленько кивая,
Почти впадают в забытье,
Лишь ветер, пейсами играя,
Им шепчет: каждому- свое…
Но в третий мир ведет дорога,
Где Храм построили в скале.
Застыв невольно у порога,
Святой поклонимся земле.
У каждой церкви здесь приходы
Скалы используют изъян.
Христос похож на лик народа
Абхазов, греков и армян.
В святое место — Гроб Господень
Ведет малюсенький проем.
Забыв на время о свободе,
Здесь можно постоять вдвоем,
И получив благословенье
У этой мраморной скамьи,
Кому- то дарит исцеленье,
Кому-то — силы для любви.
И раз в году огонь чудесный
Родится здесь не от свечи,
Как будто нам Отец небесный
Дарует истины ключи.
О, этот край обетованный!
Счастливый и несчастный край.
Такой воистину желанный,
Как будто здесь — дорога в рай.
Зачем же часто гибнут люди
На необъявленной войне?
Ведь больше счастия не будет,
Когда земля горит в огне.
Ждут мусульмане Магомета,
А православные — Христа.
По мысли Нового Завета
Вернется тот, кто снят с креста,
Ждут Моисея иудеи,
Так кто же истинный Пророк?
Арабы, русские, евреи,
А может был единый Бог?
Он не одобрил бы усилий,
Что тело обращают в прах,
Скорбя по нам под взмахи крыльев
В своих заоблачных мирах.
Я словно слышу вещий голос:
«Остановите эту кровь,
Ведь в человеке каждый волос
Был создан, чтоб познать любовь.»
Так будь же мирным и свободным,
Единый Иерусалим,
Принадлежащий всем народам,
Людьми и Господом храним,
Как вечный город — Рим!
Вечный город
Андрей Дементьев
Земля уже предчувствует рассвет.
И алый цвет к лицу Иерусалиму.
Замри, мгновенье! Ты — неповторимо,
Хотя и повторялось тыщи лет.
Восход рисует вновь Иерусалим.
Одно движенье гениальной кисти —
И вот уже зазеленели листья,
И вспыхнул купол, и дома за ним.
Поклон тебе, святой Иерусалим!
Я эту землю увидать не чаял.
И мой восторг пред нею нескончаем,
Как будто я удачливый олим.
А солнце поднимается все выше.
Я с городом святым наедине.
И снова поражаюсь, как он выжил
В той ненависти, войнах и огне.
Наступит день — сюда сойдет Мессия.
И, встав у замурованных ворот,
Он усмехнется мрачному бессилью
Своих врагов, не веривших в приход.
В долине состоится страшный суд.
Восстанут из могил Иерусалима
Умершие
И нас судить придут.
И только совесть будет несудима.
Вспоминая Иерусалим
Андрей Пущинский
«Я посетил Иерусалим,
Где с Богом был там на один…»
В грехе рождённый — будет грешен
И каясь в этом — безутешен…
Но, кто «дойдёт» до древних стен,
Господь, грехи отпустит всем.
И на заветном «Камне Миро»,
Вкушая божьего эфира.
Вы, на Голгофу — со смиреньем,
И к Гробу — с умиротвореньем,
С мольбой прильнёте заклиная:
Открыть — в чём истина святая?
И не оставить в час печали,
И чтоб сбылось, о чём мечтали!
Но, в граде трёх религий мира,
«Не сотвори себе кумира»
Домой ты с миром возвращайся,
Самим собою оставайся!
Иерусалим
Батья-Надежда
Любимый город — Иерусалим.
Вершина мира и столица мира.
Обласкан Б-гом и Им бережно храним
Прекрасный город гордый, неделимый.
Иерусалим — сказка и мечта.
Иерусалим — яркая звезда.
Иерусалим — свет в ночи густой.
Иерусалим — дорог нам с тобой.
Душою молод, хоть годами стар.
Ты помнишь каждый день тобой прожитый.
Ты помнишь Шломо, что построил Храм,
Венец творенья и сегодня не забытый.
Давид навечно в памяти твоей.
Великий царь,воздвигший град Давида,
С теплом встречает град своих друзей,
Хоть нелегка была его планида.
Иерусалим! Ерушалайм! Шалем!
Покой твой был не раз врагом нарушен.
Не раз ты был разграблен и разрушен.
Враги не раз пытались твою душу
Сломить, сломать,скрутить на радость всем.
Но гордо ты стоишь на карте мира
Народом и Творцом твоим храним
Красивый, гордый и непобедимый
Столица мира — Иерусалим.
Иерусалим!
Валентина Глазунова
Иерусалим —
Состоит из двух слов:
Ир, это — город,
А дальше — шалом!
Шалом, это — здравствуй!
Да, ещё — мир!
Вот и ликуй,
Город песен и лир!
Город — святыня,
Он — мира любовь!
Не только, сегодня,
В нем — слёзы и кровь!
Кто остановит
В разгуле зверьё!
С гадом воюет
Сознанье моё!
Иерусалим
Валерий Недюдин
Он весь пропитан Первородством
Трех вер, хоть верю — Бог един!
И здесь не смотрят с превосходством,
Лишь Он над всеми господин.
И ощущаешь нервно кожей
Ты связь разорванных времен.
В нем все первично, не похоже,
И мир в кулак соединен.
Иерусалима воздух веры
Вдыхаешь, взор, направив ввысь,
И иудейские напевы
Здесь с мусульманскими слились.
И эта аура причастия
И восприятия Божества
Дарует людям столько счастья,
Что каждый вновь спешит сюда!
Иерусалим
Виктор Конст Попов
Глазам не верю! Иерусалим!
Лицом к лицу древнейшая святыня!
К чему слова! Мы просто постоим,
шепча одно твоё святое имя!
К тебе всегда стремился разный люд —
кто венчан славой, кто покрыт позором.
Был суд правителей, неправедный и скорый,
и есть Истории неторопливый суд.
Ты был разрушен и вставал из пепла,
ты возрождался так или иначе!
Теперь к твоей Стене людского Плача
идут паломники со всех концов планеты!
И слава Богу, что молитвы ныне
на всех наречиях у Гробовой плиты,
которую сберёг для мира ты,
звучат: «Мир граду Иерусалиму!»
Владимир Демидов Пп
Во глубине столетий, как в скале,
Истории скрываются крупицы.
Они повсюду на Святой земле:
В камнях и зданьях, улицах и лицах.
Глаза закрыв, прислушался сквозь гул
Торговых улиц, гидов поясненья…
И словно я из века в век шагнул,
Во времена Христова воскресенья.
Распалось время, перепутав даты:
Вот крест несёт паломник мимо нас…
Спешат куда-то римские солдаты…
Вот прокуратор отдаёт приказ…
В Святой земле, где столько слёз пролито,
Библейская история сокрыта.
Владимир Демидов Пп
Священный город на Святой земле.
Здесь каждый камень — времени частица.
Века хранят оливы на стволе,
Река времён по улице струится.
Иерусалим, Эль-Кудс, Ершалаим,
Святое место мира, город Бога,
Пусть будет счастье жителям твоим,
Тебе желаю мира хоть немного.
Твоя душа пред Господом открыта,
Но век за веком груз ты тяжкий нёс.
Земля твоя безжалостно полита
Рекой кровавой и дождём из слёз…
И ничего не будет позабыто:
Фундамент — время, что прочней гранита.
Владимир Демидов Пп
Фундамент — время, что прочней гранита,
Твоя опора, Иерусалим.
Пусть кровью это прошлое омыто,
Но всё равно ты Господом храним.
Трёх тысяч лет разбросаны следы
В твоих стенах, садах, долинах, храмах.
Прекрасен ты вблизи и с высоты.
Да будет так до дней последних самых.
А что ещё в бездонной глубине
Своих веков от нас скрывает время?
Под слоем дней в застывшей тишине
Хранится тайн былых живое семя.
И всё, что было на Святой земле —
Во глубине столетий, как в скале.
И свет застил печалей едкий дым,
Когда падет закат на белый город
С названьем ветхим – Иерусалим.
Забыв раздоры, обретет смиренье
Не знавшая крещения душа,
Когда услышу тихое прощенье
Того, кто не умеет не прощать.
И чуть взгрустну от мудрого итога,
Что все пути всегда приводят в храм,
Когда пройду спасительной дорогой
По стертым за столетия камням…
Вечерний Иерусалим
Гея Коган
Полдневным огнём не палим,
Набросивший сизую дымку,
Вечерний Иерусалим
Предстанет под стать фотоснимку.
Но скажешь, взглянув на пласты,
Притёртые гранями плотно:
«Господь перепутал листы
В небесной своей переплётной».
Где сходятся над головой
Кулисами белые стены,
Играет театр теневой
Заученно и неизменно.
Там взгляд не зацепит нигде
Гремящего века приметы.
Чернеют круги на воде
Свой бег усмиряющей Леты.
И падают острым углом
Протяжные тени, как стрелы,
Как будто художник углём
Размашисто чертит по мелу.
А поодаль, наискосок
Ударит струёю упругой
Заката гранатовый сок
В кипящее варево шуга.
Он, кинувший всё, чем богат,
В людское бурливое море,
Сам как перезрелый гранат
С богатством пылающих зёрен.
Но не на базарных столах
Рождаются новые драмы:
Румянец на сдобных щеках
Торговцев, вернувшихся в храмы.
А город развёрнут в анфас
Над времени вечным прибоем.
«Какое столетье у вас
Сегодня?» И голос: «Любое».
Иерусалим
Григорий Крылов
Приподнятый ладонью Бога
В небес торжественную синь,
Как ненасытная утроба,
Застыл в холмах Иерусалим.
И полукружье стен турецких
И европейский новодел
Не смоют слезы Веры ветхой
И Откровения предел.
Здесь в ожидании Мессии
Скучает Гефсиманский сад,
Его Ворота Золотые
Ключом запертые молчат.
И ветра скрип и ропот мира
Навек бурлящего внизу —
Всё — в ожидание Кумира
В пустом заснеженном Саду.
Приподнятый ладонью Бога,
И — Мир раскинулся под ним.
Его не мало и не много.
Он просто — Иерусалим.
Посвящается Иерусалиму
Дина Байтер
На семи холмах у семи ветров,
На семи холстах у семи костров,
Ты откройся мне, Город суженый,
Первозданный и в боли, и в мужестве!
Неразгаданный, неизведанный,
Нераздавленный злом и бедами,
Силой духа дошедший из прошлого,
Город, верящий лишь в хорошее;
Знавший Храма взлет и падение,
Ощутивший Творца в движении,
От кровей и скорби отмывшийся,
В древних снах обновленным нам зрившийся —
Ты открой лицо, Город суженый,
И вдохни в меня каплю мужества!!!
Иерусалим
В ссоре, в мирной беседе…
В час ночной, на рассвете, —
Я тобою храним,
Иерусалим!
С вечной грустью во взоре,
В пораженье, победе,
В дни торжеств, лихолетья, —
Мною будешь любим,
Иерусалим!
Доходил до предела,
Оставался без крова…
И менялась эпоха —
Был тобою храним,
Иерусалим!
Каждой клеточкой тела,
Каждой капелькой крови,
До последнего вздоха —
Мною будешь любим, —
Иерусалим!
Он центром мира выбрал Мориа
Велел привесть Исаака на закланье
Алтарь воздвигнуть с целью покаянья
Великая поклонная скала
Щекою слышу в камне стук сердец
Иисуса, Соломона и Давида
Пусть блещет купол Омейядского шиита
Но только здесь присутствует Творец.
Крыши Иерусалима
Елена Лог
Непосвященным-Критский лабиринт
Где плечи обнимают неба свОды
Ожоги стен врачует ветра бинт
Цепляют тучи крики муэдзина
И оседает синь на купола
Там света низвергается лавина
Земной молитвы слышаться слова.
Иерусалим
Илья Гуревич
По воле божьей, под звездой Давида
Столицей наречён и имянем святым,
Встал, как форпост, как вызов Пирамидам,
Еврейский город Иерусалим.
Твой храм, дворцы на живописных склонах,
Трудолюбив, могуч, неповторим,
Ты процветал при мудром Соломоне
Мой славный город Иерусалим.
Ты пережил Ассирии осады,
Персидских шахов, Вавилонский плен.
Ты от своих врагов не знал пощады.
Ты видел многих у священных стен.
Ты видел горе — кровь текла ручьями
По улицам извилистым твоим.
Ты бился насмерть днями и ночами
Мой храбрый город Иерусалим.
Народа сердце и его основа,
Когда тебя распял жестокий Рим,
Ты поднимался и сражался снова
Мой гордый город Иерусалим.
Под халифатским и османским игом,
Когда весь мир казался обнажим,
На перекрёстке судеб и религий,
Ты сохранился Иерусалим.
Перелистав истории страницы,
Когда рассеялся победной битвы дым,
Ты снова стал еврейскою столицей
Мой главный город Иерусалим.
Твои «друзья» с «миролюбивой» миной,
Известные предательством своим,
Тебе готовят вновь судьбу Берлина
Мой мирный город Иерусалим.
Погрязшие во лжи и нефти люди,
Без совести, без чести, без стыда,
Они ведь знают — этого не будет.
Бог не допустит это никогда.
Под солнцем в белокаменных одеждах
Стоишь велик, един и неделим,
Как символ веры, мужества, надежды,
Мой вечный город Иерусалим.
Иерусалим
Себя создал Иерусалим.
В цицитах и зимой, и летом,
Как праведник не погрешим.
Здесь вздох февральского хамсина,
Слизавший капельки росы.
И запах потного раввина,
В « Цом каль» считающий часы.
Здесь шум хасидской синагоги,
Автобусный апартеид,
И проститутка у дороги,
Женою Лота здесь стоит.
Иерусалим
Лера Мурашова
На губах остатки шоколада…
Солнце раскалило добела
розовые камни колоннады,
рвущиеся в небо купола.
С головою никакого слада,
кажется, что век я здесь жила.
Старый город, большего не надо
счастья, чем сгореть с тобой дотла.
Словно детское воспоминанье,
оживает древнее преданье
и тотчас становится — своим.
Как бы далеко я ни умчалась,
навсегда душа с тобой осталась,
сердце мира — Иерусалим!
В ожидании Мессии
Лидия Слуцкая
Мы с каждым веком ближе
Не к свету, а ко мгле,
И всё труднее выжить
На крошечной земле.
А в Иерусалиме,
У Царских у ворот,
Всегда пасётся ослик,
Спасителя он ждёт.
Он идеально белый,
Как снег и облака,
А что стоит без дела,
То это лишь пока.
Что с миром дальше будет,
Никто не разберёт.
Но главное, что ослик
Пасётся у ворот.
Зима в Иерусалиме
Лидия Слуцкая
Простоволосая простушка
Иерусалимская Зима —
Ни мантий
c пуховой опушкой,
Ни блёстких перстней,
а сама —
Пусть незаметна —
не задушит
В объятиях морозным днем, —
Промчится
и растопит душу
Воспоминаньем о былом…
Иерусалимский пейзаж
Лидия Слуцкая
За окнами горы —
Гора за горой,
И, кажется, смоет нас
Горной волной.
За окнами шторм
Уже тысячи лет
И даже когда
Ветра, кажется, нет.
Меж волн этих горных —
Дома-корабли,
Веками стремятся
Доплыть до земли.
Иерусалим
Марина Мэлих
Твой гордый вид непостижим.
Весь соткан из стихов и песен
Священный град Иерусалим!
Завис между землей и небом.
Глядишь из глубины веков.
Как будто золотистым пледом
Укрылся от земных оков…
Следы сражений и побед
Хранят твои немые стены…
Здесь отпечатки многих бед;
Потерь и вражеского плена.
Восстал из пепла и руин!
Сожжен врагами и разрушен…
Твой дух святой неистребим!
Он озаряет наши души!
Будь вечным Иерусалим!
Меж суеты мирского пира
Всем нам ты так необходим!
Ты — город Мира!
И только здесь всему начало —
Сплетение времен, народов.
Сколько молитв здесь отзвучало
Под голубым небесным сводом.
Ты жарким солнцем опалим,
И камень твой горяч и крепок.
Чудесный град Иерусалим!
Ты зодчества прекрасный слепок!
На старых улицах Иерусалима…
Где кое-где торговые ряды,
Паломники устав, бредут уныло
Устав от шума и бурлящей суеты
Их путь лежит на Виа Долороса-
Дорогу скорби — крестный путь Христа
Вдоль храма Вероники,той что кровь его,
Отёрла шелком, снятого платка
Что помнят эти камни,что к Голгофе
Вели Невинного презренною тропой?
Идём ли мы, вслед заповедям строф его
С любовью к ближнему и чистою душой
…На старых улицах Иерусалима,
Где кое-где торговые ряды…
Паломники, за все безумства мира
Печальный крест несут сквозь рой людской толпы….
Вдоль лабиринта стиснутых домов
Дорога скорби. Камни мостовой
Впитали эхо стихнувших шагов.
ЕрУшалаим, вечный и седой!
Жестоковыйный с выправкой солдата,
Жив памятью, в бессоннице ночной
Ты так похож на Понтия Пилата.
Что Истина, как будто не решил,
Не осознав слова Его простые,
Но камень серый и ряды могил,
Застыли в ожидании Мессии.
Иерусалим
Дозволь вдохнуть нежнейший запах роз,
Уснувший камень — прошлого свидетель,
Здесь куст от корня древнего пророс.
Оливы тайно шепчутся под вечер,
Полынью горькой дышит розмарин,
С немой пустыни зной доносит ветер,
Сухой горячий яростный хамсин.
Омыта кровью древняя обитель,
Осанною встречавшая Царя,
Голгофа помнит, как взошел Спаситель,
И голуби над городом парят.
Нина Шендрик
Ерушалаим в небесах парящий,
И Галилеи нежной красота,
Благоуханье розы настоящей —
О, как прекрасна родина Христа.
Старушки гефсиманские оливы…
Их шелест – с ветром разговор листвы.
Как черные глаза блестят маслины.
По-арамейски шепчутся – увы!
По горной тропке ослик терпеливый
Из пропасти поднял на вышину
«Как хорошо нам Господи здесь быти» *
В потоке света горнего тону!
Нисходит с неба трепетное пламя,
Не опаляет – подставляй ладонь.
Христовой благодати это знамя —
Любви необжигающий огонь.
Я чувствую живую пуповину
С Землей Святою, пусть мой дом далек.
Ей оставляю сердца половину,
Как возвращенья скорого залог
* «Господи, хорошо нам здесь быти» (Мф 17,4)
Утренний Иерусалим
Следить, как побелел восток,
И как восхода перламутры
Сменяет царственный поток.
Тумана сходит паутина,
Мир оживает на глазах,
Встают волшебные картины,
Раскинутые на холмах.
Ерушалаим — город света,
Так близко к небу вознесен,
Сухим благоуханьем лета
Летящий ветер напоён.
Земля бессмертная Святая,
Одета в солнечный наряд,
Как птица-горлица, взлетая,
Под небом ищет райский сад.
Семён Эдельман
Мечети, небо, Иерусалим,
Славянский храм и стены крепостные,
Людьми и Богом город сей храним,
В истории записан роковые.
Видавший много на своём веку,
Князей, царей, изгнанников и судей.
И реки жизней сквозь него текут,
Как крик проклятья, вечного, Иуде.
Для странников по-своему красив,
Замотан в вечный переплёт интриги,
Звезда востока, строг и горделив,
Святой, почти для каждой из религий.
Возвышен над страною и землёй,
Стоит он мудрый, смелый и нетленный,
И мал, и в тот же миг большой,
Такой серьёзный и такой смеренный.
Он смог пройти все происки врагов,
Победный клич и горечь поражений,
И по сей день, как прежде он готов,
К чреде потерь и мировых свершений.
Будь вечно молод Иерусалим,
Как память, как наследство поколений,
Всем миром мы тебя благословим,
Перед тобой вставая на колени!
Неиспепелим Иерусалим
Татьяна Нова
Белая зола,
камень — не земля,
все обличья зла
знала. Чья взяла?
Там, жестоко мстя,
прямо по костям
многие прошли —
рушили и жгли
стены… Но жива
память на слова,
вера, что в сердцах
вытеснила страх!
Неиспепелим
Иерусалим —
вечен, ибо там
был воздвигнут
Храм!
Минуя данности и даты
Трежюли
Минуя данности и даты
Горды величием твоим .
В завет уверовавши свято,
У врат безмолвенно стоим.
Подспудно гнавший нас в дорогу ,
Событий ход неумолим .
Войдя в тебя, взываем к Богу ,
Священный наш Иерусалим!
Чтоб к колыбели трёх религий
Людской поток не перестал,
(смешавший касты, секты, лиги )
Спешить припасть к твоим устам .
Вложив , как в ножны , в стену Плача,
Где нас услышит Элоим,
Запрос…покорно ждём удачи ,
Покаявшись, Иерусалим!
В пылу раздоров и вершений
Бываешь ясен ты и хмур.
Привёл закон о возвращении
В оплот народов и культур.
Чтоб стать свою являя миру ,
Ты оставался неделим,
Воспетый в лирике, и лирой,
Наш золотой Иерусалим!!!
иерусалим
Павла Никольская
Вечный город Иерусалим,
Плач над войнами и дарами,
Усыхает, поток Кедрон,
Жаждет с жертвенными горами.
У святилищ земля ничья,
До кровавого пота молитва,
И не слышно журчанья ручья,
Когда небо бывает открыто.
Гефсимания — означает тиски,
Отжимающие оливы.
Если мы их, скорбя, пройдём,
То останемся вечно живы.
Иерусалим
Учаров Эдуард Раимович
По горной царственной дороге
Вхожу в родной Иерусалим
И на святом его пороге
Стою смущен и недвижим.
С. Маршак
По горной царственной дороге
вхожу в родной Иерусалим:
и длинен час, и ноги долги,
и смертен именем твоим,
но помню, как грозой Давида
неумолимая праща,
врага коварного завидя,
учила мёртвого прощать,
потом секла звездой лежачей,
когда над храмовой горой,
стеной стояла, хоть и плача,
молитва матери с сестрой.
Солёный ветр, песчаный отблеск,
где солнца диск в три сотни Ра,
и это жизнь, и это доблесть —
за холм отцовский умирать…
Иерусалим
Филатова Наталия Олеговна
Как в львиный зев вхожу в ворота Львов.
И поглощает улица востока.
здесь камни говорят, не зная слов,
что их телам без сводов одиноко!
Я сысленно пройду весь Скорбный Путь.
Остановлюсь, где вечно плачет ветер.
Смогу в церковный дворик заглянуть,
с горы Олив спустится на рассвете.
Смогу во сне дотронуться рукой
до башен освещенной Цитадели.
И день услышать и ночной покой.
И сном владеть, как городом владети!
Иерусалим
Свой город Иерусалим.
Нет места на земле, что сможет
По святости сравниться с ним.
Быть может верно, что дороги
Ведут все непременно в Рим,
Но чтоб простить нам все пороки
Есть только Иерусалим.
Узреть святыни трёх религий
Паломник может только здесь.
Библейских патриархов лики
Следят за городом с небес.
А небо служит здесь чертогом,
Обителью, живёт где Бог.
Ведь ангелом для встречи с Богом
Был принесён сюда Пророк.
И вот древнейшая святыня —
Неразрушимая стена,
Святыня иудеев ныне
И присно и вовек веков одна.
Невольно выступают слёзы,
И затворяются уста,
Когда по камням Долорозы
Мы повторяем путь Христа.
Здесь были разные народы.
И всеми город был любим.
Здесь святы и земля, и воды,
И небо. Иерусалим.
Юрий Краснокутский 2
Здесь храм построил Соломон,
Давида славного наследник,
Но всё разрушил Вавилон,
И этот случай не последний.
Опустошён Иерусалим,
Ковчег Завета был утерян.
Ведь враг всегда неумолим,
Но иногда — страшнее зверя.
А позже римский легион
В руины превратил весь город.
Веспасиана был закон:
Убрать и Храмовую гору.
Прошли века, менялась власть:
Арабы, персы, крестоносцы,
Хоть кровь по-прежнему лилась,
Всё также поднималось солнце.
Был император Константин,
Он с матерью своей Еленой,
Тогда язычников простил,
А христиан вернул из плена.
И Сулейман – халиф, султан,
Иерусалиму сделал много.
Для трёх религий мир создал,
С молитвой для любого бога.
Вот с этих пор стоит стена,
Что окружает Старый город.
Она ни кем не снесена
Да и снесут теперь не скоро.
Стоит старинный Божий храм
Среди базилик и мечетей.
Здесь по утрам и вечерам
Паломники, а с ними дети.
В священный город христиан,
И мусульман, и иудеев.
Спешит народ из разных стран,
С одною скромною идеей.
К местам священным, дорогим
С благоговеньем прикасаться.
Скрывая гулкие шаги
Здесь до полуночи остаться.
И я тут был! Благодарю
Удачу вместе с провиденьем!
Вояж, возможно, повторю,
Уже с особым наслажденьем.
Городу Иерусалиму
Юрий Краснокутский 2
Вечный город… но всё же не Рим,
Так пришло и ко мне откровенье.
У меня этот город внутри,
Я его вспоминаю творенья.
Он особый, совсем не такой,
Как другие места и столицы.
Открываю всё новой строкой
Все проспекты, как будто страницы.
В белом камне блистают дома,
Не торчат в долгих пробках машины.
Здесь почти незаметна зима,
Лишь дождём омываются шины.
Этот город — восточный мудрец,
Колыбель трёх великих религий.
Он паломник, банкир, продавец,
Предлагает мне русские книги.
Ортодокс с вечной Торой в руках,
Стену плача найдёт, это видно,
Там звучит заунывно строка
Из Псалма от пророка Давида.
В Старый город дороги ведут,
К христианской великой святыне.
Весь восточный базар я пройду,
Только в сердце огонь не остынет.
Поднимусь по ступеням крутым,
И притронусь к священной Голгофе.
Поднимается ладанный дым,
Ощущаю его в каждом вздохе.
От лампады затеплю свечу,
Постою в православном притворе,
Но отсюда уйти не хочу,
Здесь людское колышется море.
И от храма — к горе Элеон,
Иисус здесь молился о чаше.
Вот отсюда он был вознесён,
Став навеки Спасителем нашим.
Иерусалим
Вот так встречал меня Иерусалим.
Под этим небом каждый ищет Бога,
Чтоб, наконец, побыть поближе с ним.
Как многолик, прекрасен этот город,
От сотворенья, кажется, рождён.
Его холмы, здесь называют горы,
Он столько раз из пепла возрождён.
Я не ходил в арабские кварталы,
Мне Старый город ближе и милей.
Хоть исходил за эти дни немало,
Но ведь о том не стоило жалеть.
Всё больше из России эмигрантов,
И треть страны на русском говорит,
Но всем даются ссуды или гранты,
Чтоб поскорее выучить иврит.
Юрий Краснокутский 2
Он на семи холмах стоит
И современный, и старинный.
Так много тайн в себе хранит
На улочках кривых и длинных.
Здесь улиц трассы все в огнях,
Они манят к себе меня.
Смотрю, любуясь с высоты,
Из молчаливой темноты.
Бегут террасами дома
К вершине старого холма,
Но город главное хранит,
Чем нас и тянет, как магнит.
Паломники из дальних стран
Для колыбели христиан
Несут свои сердца и души,
Такое просто не разрушишь.
И православный, и католик,
Идут сюда по доброй воле.
Ведь сокровенная молитва
Слезою горестной омыта.
Здесь место каждое святое,
Где древний храм в своём покое.
И смотрит сумрачно, но гордо,
Когда идут туристов орды.
Здесь и Давид, и Соломон
Для города создали много.
Пусть нерушима связь времён,
Где верят в истинного Бога.
Холмы Иерусалима
Юрий Краснокутский 2
От наших глаз неотдалима
холмистость Иерусалима
и огнедышащая синь…
Борис Чичибабин
Моё перо неумолимо
И заставляет написать,
Про все холмы Иерусалима
И чем там дышат небеса.
Холмы ведь всё-таки не горы,
Как в городах, их ровно семь.
Здесь чтут и Библию, и Тору,
И для Корана нет проблем.
На Храмовой горе святыни,
Где раньше строил Соломон
Свой Первый храм, что стал отныне
Чудесной силой наделён.
И где теперь Ковчег Завета,
Про то не ведает народ.
Дневного он не знает света,
И, Третий храм поныне ждёт.
На Элеонской – колокольня,
Зовётся «русская свеча».
Здесь все паломники довольны,
На лицах – радости печать.
Вся эта строгая обитель
Есть Вознесенский монастырь.
Его создатель и хранитель
Когда-то здесь читал псалтырь.
Архимандрит, в миру Капустин,
Двенадцать лет всё строил храм.
Его приют и тих, и грустен,
Молчит священная гора.
Многострадальный и великий
Сей древний город всех манит.
Разноязычный, разноликий,
Свои он таинства хранит.
У колыбели трёх религий:
Там христианство и ислам,
Вполне соседствуют с другими,
Жаль, хлеб не делят пополам…
**********************************************************
Василий Росов
Кувуклия — небольшая часовня в храме Гроба Господня в Иерусалиме.
Кувуклия. Покой и воля.
Огонь, спадающий с высот.
Несчастных счастье, боль и доля,
Юдоли краткой сладкий пот.
Не жжёт печаль, ослабло горе,
Ушли грехи, обиды, спесь…
Лишь веры крепкой мёд во взоре,
И Человек прозрачен весь.
Крест — не орудье наказанья,
Он — светоч, знак небес любви,
Отныне талисман дерзанья,
Основа благостной крови.
Придём сюда. Под руку Бога.
Очистим дух, всего себя…
Отсюда светлая дорога
В весну обличьем января.
Иерусалим, у Гроба Господня
Из цикла «Апрельские тропы Святой земли».
Здесь толпы жернова не всесильны,
Да и время сечёт не бичом,
Меж «распни» один шаг до «свершилось»,
И не бряцает ключ, открыв дом.
На груди горит нательный крестик
Он — на Родине — просто малыш,
Гроб Господень – пасхальное место,
Где опавший надеется лист.
Сошли мысли с земной круговерти,
Где ребро запредельности — грань?
Я на мрамор — биение сердца,
Время высохло, словно гортань.
Здесь второго рожденья — начало,
Здесь — любовь и отсутствует страх,
К миру дня выхожу: «Алла, Алла», —
Слышу зов, — «Живи здесь и сейчас».
Людмила Новокиевская
Испытуя свой дух, вновь в себе возродиться.
Этот маленький суд приходящих сердец,
Чтоб увидеть в себе и «козлов» и «овец».
Добрым можно предстать и слегка притвориться.
Здесь поступки прямей и отчётливей лица.
Здесь «как есть» и «кто есть», как-то ложь неуместна.
Будем больше трудиться над собой и совместно.
Не одна, не одна в этом дольнем просторе.
По летам — ветеран, а душой — в Твоей школе.
Церковь, Бог мой — Господь, в вере — я.
Нас немало, мы вместе, по духу – семья!
Обретая покой и любовь в святом месте,
Мы тепло увезём по земле, повсеместно.
И потоками света освящённых свечей
Дом наполним мы свой для себя и друзей.
Чтобы помнили все, как от века до ныне:
Благодатный огонь — в Иерусалиме!
В храме Гроба Господня
Юрий Краснокутский 2
Я в храме молился старинном,
В далёкой и древней стране.
Панно, как большая картина,
И нынче всё видится мне.
Горят там большие лампады
Над Камнем, где умер Христос.
Я встал на колени и падал,
Как будто руками прирос.
Читал ли молитву о Боге,
Но только здоровья просил
Для близких, родных и убогих,
Надеюсь, Господь мне простил.
Всё больше росло напряженье …
Склонился у Гроба Христа,
Молчало моё окруженье,
Задача совсем не проста.
Хотелось сказать только слово
Среди гробовой тишины.
В тот миг были мы не готовы,
И дара того лишены.
Пылали огромные свечи,
Огонь благодатный горел.
От этой невиданной встречи
Я будто впервые прозрел.
Эйн-Керем
Мы с древних раскалённых улиц
Ныряем в призрачную тень.
Века над нами растянулись
У монастырских старых стен.
Пьянящий запах заатара
Плетёт дурманящий узор,
И звук печального киннара
Я будто слышу до сих пор.
Родник с водой у минарета,
Лепёшки с ароматом трав.
Там, говорят, Елисавета
С Марией повстречалась встарь.
С гор Иудейских пьяный вечер
Стекал на мандаринный сад…
Родился Иоанн Предтеча,
С Небес вещали голоса.
Эйн-Керем — пригород Иерусалима, где родился Иоанн Предтеча.
Заатар — восточная пряность.
Киннар (киннор) — древнейший музыкальный инструмент иудеев.
Яд-ва-Шем
Глухо звучит, отдалённо,
Прохожу по Судьбе,
Как по вечной дороге печальной.
Миллионы ушли —
Называют их всех поимённо,
Память в сердце моём
Полыхает свечой поминальной.
Будто снова набат отозвался в душе,
Яд-ва-Шем,
Яд-ва-Шем,
Яд-ва-Шем.
Свою скорбную чашу
Испили до дна мы достойно.
Умирали, сражаясь героями
В праведной битве.
Мы сыны Авраама, но
Жертвами стали невольно,
И не дымом печным вознеслись
В небеса, а молитвой.
Будто снова набат отозвался в душе,
Яд-ва-Шем,
Яд-ва-Шем,
Яд-ва-Шем.
В тяжкий час испытаний
Никто не отрёкся от Б-га.
Вера наша в сердцах, —
Не забыта во всех поколеньях.
На своей мы земле, —
Пусть не лёгкая наша дорога,
Но никто, никогда, не заставит
Стоять на коленях.
Будто снова набат отозвался в душе,
Яд-ва-Шем,
Яд-ва-Шем,
Яд-ва-Шем.
* Яд-ва -Шем -Мемориал Катастрофы в Иерусалиме