Собрались монахи пообедать,
А у них что трапеза — то пир.
Ломятся столы от разной снеди,
И жирует, веселится клир.
Им нет дела до голодных нищих,
До калек и матерей с детьми –
Тех, что со слезами просят пищи,
Кланяясь монахам до земли.
Отношенье к знатным прихожанам
Здесь совсем другой имеет толк.
Вон как поп перед богатой дамой
Суетится, проводя за стол.
На холсте показана отлично
Духовенства внутренняя суть:
Ханжество, корыстную двуличность —
Все пороки их мы видим тут.
Крестный ход
Из церкви сельской в светлый Христов праздник,
Чтоб повести людей на крестный ход,
Шатаясь, вышел выпивший изрядно,
Держась за стойку, деревенский поп.
Дьячок, спьяна запутавшийся в рясе,
Упал, бедняга, и не может встать,
А под крыльцом, как будто на матрасе,
Напившись вдрызг, мужик улегся спать.
И остальные батюшек не хуже,
Держа иконы и хоругви взяв,
Шагают с песней по весенним лужам,
Хмельного вдосталь на душу приняв.
Читает в церкви проповедь священник,
Перстом взывая страстно к небесам,
О жизни грешной, о делах священных,
Стремясь привлечь вниманье прихожан.
Глядит с сомненьем на него крестьянин:
«Какую чушь ты, батюшка, загнул!».
Другой за ухом чешет. Ну, а барин
Сидел, скучая, и совсем уснул.
Пока он спит, супруга молодая —
Чего впустую время тут терять —
Сидит, словам влюбленного внимая,-
Глядишь, и в церкви можно флиртовать.
И каждый чем-то поглощен всецело,
В кругу своих и мыслей, и забот.
Нет никому до проповеди дела,
До истин тех, что им внушает поп.
И только дети: мальчик и девчонка,
Наморщив лбы, пытаются понять,
О чем вещает проповедник, только
Едва ли смогут это разобрать.
Сироты
Этюд на картину Перова
Зима, холодный сумеречный вечер,
Строенья изб виднеются вдали.
Сестренка, брата посадив на плечи,
Вдвоем сюда на кладбище пришли.
В глазах детей начертано страданье —
Они, похоронив своих родных,
К могилкам, как на скорбное свиданье,
Пришли, чтоб праху поклониться их.
Нетрудно видеть: деток мучит голод
И нет у них ни крова, ни угла.
Детей-сирот пронизывает холод
И черной тучей наползает мгла…
Чаепитие в Мытищах
Солдат, в сраженьях ногу потерявший,
Совсем слепой, и мальчик-поводырь,
В скитаньях с ним голодный и уставший,
В лохмотьях рваных, сношенных до дыр,
Пришли к столу, где самовар дымился,
Звенели чашки, рафинад хрустел
И густо запах чая разносился,
И тучный поп там за столом сидел.
Они пришли и просят подаянья –
Мальчонка даже шапку протянул.
Но поп на них не обратил вниманья,
Он, знай себе, из блюдца чай тянул.
Обидно очень, что порой бывают
В поповской и чиновничьей среде
Такие, что невзгод не замечают,
Живут, заботясь только о себе.
Перов. Чаепитие в Мытищах. 1862
Герой — чёрт был ему не брат…
Теперь он нищий, бездомный, слепой, больной:
— Подайте хлеба… Ждёт с протянутой рукой…
С ним мальчик босый — поводырь-
Одежда ветхая из дыр…
Монах пьёт чай — подносит блюдечко к губам…
А эти бедняки ему, как дым, как пар…
Ему до сирых* дела нет…
Он служит Богу — дал обет…
Ест вкусно, пьёт и взятки, с радостью, берёт,
Ребёнок и солдат — пустое место — скот…
Чернец в сторонке там стоит,
А совесть у него молчит…
Не хочет ничего о бедняках он знать:
— Должны молиться и на Бога уповать…
Служанка просит их уйти-
Мы видим жест её руки…
Неловко прогонять и очень не легко:
-Что делать — ведь слуге — другого не дано…
Несчастных на картине жаль,
Уйдут они куда — то вдаль…
А мир бездушный этот вечно будет жить-
Терпеть всё люди станут — по теченью плыть…
По ныне так живут они-
Их в нищете проходят дни…
И старики, и дети милостыни ждут,
А богачи крадут, народу подло лгут…
И в наши дни картина эта актуальна-
Коль общество бездушно — аморально…
*обездоленных
Ну, и худая! Тела-то и нету.
Такую за год не откормишь нипочём,
Не то, чтоб бабою смотрелась к лету,
Не угадаешь — палка иль плечо.
Рекомендует Ситников Игнатий,
При детях у него жила пять лет.
В толк не возьму, на что надето платье…
Ну, и худая, истинный шкелет!
Неся хоругви и кресты.
Забыв духовные основы,
В порок они погружены.
Стоит едва священник сельский,
Немало он на грудь принял.
Идти с процессией не может,
Боится как- бы не упал.
Слабы, увы, в деревне духом,
Непросто змия победить.
Святая Пасха это повод,
Спиртное вволюшку испить.
Едят монахи и вино вкушают.
Забыв чревоугодие, что грех,
И алкоголь их душу убивает.
Забыв закон любви и сострадания,
Готовы только пред богатством льстить.
Никто из них ведь руку не протянет,
Чтоб бедному немного подсобить.
В сражении лишился я ноги.
— Ступай отсель,- служанка оттолкнула,
Ему твои проблемы не нужны!
Священник отвернулся, нет желанья,
Калеке и мальчонке помогать.
Приятнее попить чаек с вареньем,
Чужую боль не хочет замечать.
Кондрат Припаркин
«Крестный ход» художника Перова,
«Дворник», «Гувернантка» и «Кабак»
В живописи были новым словом,
Для Перова — добрый вещий знак.
«На привале», «Рыболов», «Ботаник», —
Мудрости здесь просто и легко,
Это был народной жизни «пряник»,
Оценённый очень высоко.
На лицах веры свет,
Натруженные руки
Несут иконы вслед.
Клир затянул акафист,
Народ взметнул персты.
Молитв не сдюжат натиск
На маковках кресты!
Без шапок, бородаты,
Трикраты осенясь,
Крестьяне и солдаты
Живую месят грязь.
Они идут упрямо,
Надеясь на Христа,
Хоть их дорога к Храму
Тяжка и непроста.
Над забраловой стеной…
Солнце скоро сменит ночь…
— Князь мой! Возвратись домой!
Полечу зигзицей я
Над Каялою рекой,
Отыщу то поле я,
Князь мой! Возвратись домой!
В поле травы отцвели,
Князя не поднять одной,
Кровью красит ковыли,
Мой супруг! Вернись домой!
Где шеломы и щиты
Кровь омою я рукой…
Встанут воинов ряды…
Князь мой! Возвратись домой!
Создавалась светом Эта Плоть…
В Гефсиманском сумрачном саду
Распростерт страдающий Господь.
Он, Источник Жизни, видит смерть.
Бесконечность смотрит в свой конец.
Как страданий бездну претерпеть?
Над Челом уж светится венец —
Из терновых веток! Впереди
Ужас мук. Но непреклонен сад:
Каждый ствол неистово гудит,
И бесовский свет зажжен в глазах
Тех домов, что караулят ночь.
— Отче! Мимо чашу пронеси!
Тяжесть мира смертному невмочь —
Сколько надо мужества и сил!
Я, создавший землю — на земле.
Я врастаю телом в эту твердь.
Да, мне — исполнять, Тебе — велеть,
Да, я послан был, чтоб встретить смерть!
Вся мирская скорбь мне душу рвет,
Пала боль земли — на одного.
Это не роса — кровавый пот.
Не оставь же сына Своего!
…Страшный миг — всевластье черноты.
Сам Спаситель пойман в эту сеть!
Но не суждено огню остыть:
Как ликует Пасха — знают все.
В. Г. Перов Птицелов
Осень в лесу задержалась немного ,
Щедро своё разливает тепло .
В зарослях света хватает дневного,
Время охоты пока не ушло.
Луч осветил небольшую поляну,
Отрок на ней и старик-птицелов.
Всё совершится серьёзно, по плану,
Здесь и котомки стоят у кустов.
И прижимаясь к земле осторожно,,
Дед в ожиданье — Дай, Бог, повезло!
Птицу поймать здесь, возможно, и сложно,
Но есть помощник-внучок, у него.
Мальчик напрягся — он здесь не впервые.
Дед птицелов, и он мастер в делах.
Будут за пойманных птиц чаевые,
Будет на время семья при деньгах.
Птахам манок засвистел подражая,
Зорко мужчина глядит, притаясь.
Птица нужна, даже пусть и большая,
Только б охота, сейчас удалась!
Видно помощнику птиц оперенье —
Ждёт с нетерпением важный момент.
Птицу поймают они, без сомненья —
Дёрнут верёвку, и весь здесь секрет.
В. Г. Перов. Спящие дети
Игры подолгу чудесной порой,
Сладким дыханьем и смехом угодно —
Это не то, что суровой зимой!
В сон безмятежный погружены дети —
Лучшего места для сна не сыскать,
Свежее утро в сарайчике встретят,
Знают об этом и тятя, и мать.
Старая простынь, рогожа, солома,
Греет надёжно овчинный тулуп.
Здесь, ни гроза, ни надрывности грома
Вызвать не смогут внезапный испуг.
Отдых наполнит их силушкой бодрой,
День им предложит задуманный план.
Утро улыбкой встречать будет доброй —
Им безвозмездно даря свою дань.
Солнечный луч заскользил по окошку —
Свет свой направил на ложе ребят,
Стал согревать оголённые ножки.
Время пришло пробуждения ждать.
«И пошли они солнцем палимы,
Повторяя: Суди его бог!»
Н.А. Некрасов
Царит кругом цветочный аромат.
Трактир в Мытищах распахнул оконца,
А в полисаднике его столы стоят.
Цветною скатертью один из них накрытый,
Его венчает медный самовар.
Стакан стеклянный. Чай, в него налитый,
Чуть испускает ароматный пар.
Тот стол один сегодня занимает:
(Персона важная по должности своей)
От праведных трудов здесь отдыхает
За чаепитьем местный архирей.
И развалившись в кресле деревянном,
На край стола свой выложив живот,
Сидит священник в чёрном одеянье
Из блюдца чай неторопливо пьёт.
А позади, стремясь быстрей напиться,
(Того гляди владыка подзовёт)
Монах-келейник тёмную водицу
В себя глотками, обжигаясь, льёт.
Как в масле блин, блестит лицо святоши,
Стекает пот по рыжей бороде.
Он в мыслях благостных. Мешать ему негоже.
Как вдруг пред ним являются, о боже !
Два нищих с улицы. Ей ты, служанка, где ?
Один из них слепой солдат-калека,
(Войной истерзан русский богатырь)
Шинель на нём — подруга четверть века.
А рядом с ним мальчишка — поводырь.
Блестит «георгий» на сукне потёртом,
Медали две ютятся рядом с ним.
Одной рукой костыль, сжимая твёрдо,
Солдат другою просит пОдать им.
Босой парнишка в порванной одежде
Смиренно свою голову склонил.
Снял шапку старую и с робкою надеждой
Её для подаянья предложил.
«Ради Христа, подайте, добры люди,-
Слезливо детский голос прокричал.
«Для попрошаек здесь не место будет,-
В ответ служанки окрик прозвучал.
И вторя ей, от зноя изнывая,
В себе брезгливость силясь побороть,
Священник чай из блюдца попивая,
Пропел уныло: «Вам подаст господь».
Немного нищие в молчанье постояли
И повернувшись тихо побрели.
Позванивали изредка медали,
Что у солдата были на груди.
Шумел листвою придорожный тополь,
Слепой солдат устало ковылял,
А память воскрешала Севастополь,
Что восемь лет назад он защищал.
В который раз картины боевые
Его терзали болью ран горя,
Как он ходил в атаки штыковые
За Бога, за Россию, за царя.
Держа рукою за плечо мальчишку,
Кто вёл слепого, меря свой шажок.
Он говорил, тому чтоб было слышно:
Бог им судья, ты не горюй дружок…
Беспечно солнце из небес светило
В трактир ввалилась шумная толпа
А в полисаднике, как новое кадило,
Блестела рожа рыжего попа.
В.И. Перов «Чаепитие в мытищах» 1862 год. Государственная Третьяковская галерея
Интересно висит ли эта картина сейчас в музее или её убрали в хранилище ?