Мифы древней Греции

Происхождение мира и богов Греции

Анатолий Чигалейчик

Спустились на землю «великие боги»,
на светлом Олимпе построив чертоги…

Вначале был безбрежный Хаос,
Он был темней, чем ныне ночь,
Скрывался в нём источник жизни,
Из Хаоса родилась дочь.
Земля чудес — богиня Гея,
Шесть дней творила древний мир,
Вот Хаос Тартар сотворил,
И в мрак подземный поместил.
Затем и Эрос появился,
Бог оживляющий любовь,
За ним Эреб — хранитель Мрака,
Ночь — Нюкту Хаос сотворил.
Земля творит себе Урана,
И вдруг, Эрос всех поженил.

Мир первобытный расплодился,
У Геи народились детки,
Шесть дочерей шесть сыновей
И все могучие титаны,
Титан могучий Океан,
Гиперион, Астрей и Крон.
Отнявший у Урана трон.
Потом родились три циклопа,
И каждый — грозный великан,
Они сторукими все были,
Их ненавидел бог Уран,
Всех заточил в подземный мрак.

А дальше дело было так,
Их Гея тайно отпустила,
Урана свергнуть подучила
Детей, чтоб свергли его с трона,
Но на отца восстал лишь Крон,
Восстал и занял царский трон.

А с Нюктою — богиней ночи,
Эреб таких творил детей,
Что ни ребенок — то злодей.
Сперва Таната — бога смерти,
Эриду — сеющей раздор,
Потом обманщицу — Апату,
На дело ходит с Кером братом,
А Керр — божок уничтоженья.
И греки ждут его решенья.
Богиня мщенья Немесида
Свела Нарцисса в сущий Ад,
И наконец Гипнос коварный
Навеять сон кошмарный рад.

Пророчество свершилось Геи,
Зевс свергнул грозного отца,
И воцарился на Олимпе
Где будет править до конца.
При Кроне люди мирно жили,
Тот век считался золотой,
При Зевсе люди обленились,
Стал век серебряный простой.
Затем на медный он сменился,
В войну героев превратился,
Потом настал четвертый век.
Где стал никчёмным человек.
Теперь настал железный век,
Мир капитала и прогресса,
Плодящий на земле калек.
Быть может, новый век настанет,
И снова золотым он станет.
И возродится человек.

Мифы Эллады

Борис Львович Фроенченко

Эллада! Незабвенно-яркий мир —
Пропитан ароматом возлияний…
Герои…Олимпийцев буйный пир
И совершенный мрамор изваяний…

Аристофана смех…Сафо печаль…
Фалеса несгибаемая вера…
И вот оно,начало всех начал —
Звон бронзовый копья слепца Гомера!..

И мифов бесконечно-дивный сон —
из тьмы веков протянутые руки…
Но вслушайтесь в копейный страшный звон —
Какие мысли будят эти звуки?

Предательство…Измена…Кровь…Слеза…
Борьба за власть…За почести и злато…
И ужаса Горгонии глаза…
И души,извлеченные Танатом…

Лишь смерть и кровь таит героя след…
Лишь муки — и Тантала и Сизифа…
Есть блеск меча и пропасть темных лет —
Есть позолота бронзовости мифа!

Боги, титаны, герои

Валентин Серых

Потомки Урана и Геи
Небесную твердь заселяли.
Бессмертные дети созрели
И сами Титанами стали.
Веленью Судьбы послушные,
Сильные, добрые, смелые,
Везде и всегда прямодушные,
Землей управляли умело.
В душах не зрели сомнения
У смертного человека.
Сменялися поколения
Птенцов «золотого» века.
Но разошлись дороги
По разные стороны склона.
Так появились Боги –
Потомки коварного Крона.
Сила за божьим станом:
Сторукие помогали.
Боги низвергли Титанов
И сбросили их в Тартары.
Умолкли победные нотки.
В Небе грядут перемены.
Титаны остались кроткие.
И то, на краю Ойкумены.
Зевс, как верховный блюститель,
Сдвинул расправы сроки:
Могучий Атлант не мститель,
Как Прометей на Востоке.
Последний наказан недаром:
Непослушанье — проказа.
Богами прикован к скалам
Таинственного Кавказа.

Древнегреческая мифология

Валерий Тарасенко

Боги у Греков, как будто не боги,
Есть у них руки, есть у них ноги.
Козни строят друг другу порою,
Пренебрегают молвою людскою.
Людей соблазняют, героев рождают,
В борьбе межусобной им помогают.
Герои себе на уме пребывают,
Из хаоса мир бытия создают,
Где надо ваяют, где надо куют,
Под звуки кифары волшебно поют,
В легендах и мифах находят приют.
«Атланты» культуры сюжеты их чтут,
Гомер и Шекспир их по миру ведут.
Не важно, кто были Гомер и Шекспир,
Их с должною славою чествует мир.
Пример либералам пора перенять,
Зуд нервных и грязных попыток унять
Легенды военной поры развенчать.

Олимпийские будни

Елена Толоконникова 2

Я шла с «Олимпа» удручённая: на бакалее недостача.
Полоска надвигалась чёрная, а мне хотелось бы иначе.
Весь день директор, Зевс Иванович, в «Олимпе» — нашем гастрономе,
С икрой не досчитавшись баночек, метался в молниях и громе.

Супруг домой пришёл загадочный, благоухая Афродитой.
Он был всегда такой порядочный, но отмахнулся вдруг: «Иди ты!..»
И дома я, как будто лишняя, в такие сложные моменты.
Ещё купить забыла книжку я для сына — «Мифы и легенды».

Скачали всё из Интернета мы про Аполлона, Зевса, Геру,
Чтоб как-то действиями этими в родителей упрочить веру.
Увлёкшись древней мифологией, всё новые листаю блоги…
Я точно выживу, как многие, ко мне же благосклонны боги!

Боги Эллады

Игорь Кораблин

Где вы, боги далекой Эллады?
Кто теперь поклоняется вам?
Нынче вы — лишь герои баллады,
Люди вас не впускают в храм.
Вы живете лишь в мифах, в преданиях.
Олимпийский огонь угас.
Ах, оставьте свои притязания, —
Мир давно не боится вас,
Лишь хранят изваяния камня
Ваши стройные телеса.
Как встречали вы час изгнанья,
Покидая навек небеса?

Зевс с дружиной спустился в долину,
Продал меч, колесницу, коней,
Потолстел, выдал замуж Афину,
Ферму взял и разводит свиней.
Апполон — ротозеев в баре,
Разукрасив цветами картуз,
Развлекает игрой на гитаре
С хором полураздетых муз.
Позабыты богини Эллады,
Разбрелись кто куда по земле.
Гипнос — витязь ночной прохлады
Вспоминает порой в тишине
Как шептал он царю Соломону,
Появляясь в его вещих снах,
Прикасаясь небрежно к трону
На котором дремал монарх:

«Когда бог умирает, прислуга,
Что приблизила этот момент,
Истреблять начинает друг друга,
Чтобы влезть на пустой постамент.
Тщетен труд сей и муки напрасны…
Так не трать же здоровья и сил, —
Те высоты рабу не подвластны.
Верь мне, смертный, тому, кто там был.
Бог — не вещь, не каприз и не мода,
И не правил придуманных свод.
Бог — не плоть, Бог — душа народа,
Но мятежный народ восстает,
Сокрушая кумира былого,
Разбивая скульптуры святынь,
И душа рвется снова и снова
В бездну диких, бескрайних пустынь.
И, в ночи нагулявшись, блудница
Будет жадно глядеть на восток.
С солнцем утренним должен явиться
Новый день, новый свет, новый Бог.»

Происхождение мира и богов. мифы древней Греции

Лидия Олейникова

Из туманного флера шел загадочный дым,
«Боги» ткали себе покрывало…
Мифы древней Греции, изложение по Куну.

Возникли из темного Хаоса «боги».
Создав на Земле золотые чертоги.
У Геи-Земли и Неба-Урана.
Двенадцать детей — могучих титанов.

Еще родились у Земли и Урана,
Трое сторуких детей- великанов.
ГолОв пятьдесят у каждого было.
Мир ужасала их мощная сила.

Уран, ненавидя детей, сделал так.
Детей-великанов низвергнул во мрак.
В бездне страдали чудища-дети.
Земля призывала Урана к ответу.

Взывала Земля и к детям-титанам.
Просила восстать их против Урана.
И только младший, коварный Крон,
хитростью взял у отца-его трон.

Крону жена стала деток рожать.
Крон же, коварный детей стал глотать.
Уж пятерых проглотил хитрый Крон.
Последним из них был Посейдон.

Крона жена, же, несчастная Рея.
Совета просила у матери — Геи.
Не потерять бы шестого ребенка.
Камень они завернули в пеленку.

Крон проглотил завернутый камень.
Не догадался, что он был обманут.
Рея, ж, укрылась на острове Крите.
Здесь и родился ребенок, сокрытый.

В глубокой пещере, у Реи и Крона
родился шестой, по счету ребенок.
Это был Зевс. На острове Крите
Реей-от Крона в пещере укрытый.

Зевса лелеяла нимфа Идея.
Вскормила его молоком Амалфеи.
Пчелы же, Зевса медом кормили.
С Дикты горы они мед приносили.

Так вырос Зевс и восстал против Крона.
Крон Отдал детей и низвергнулся с трона.
Деметра и Гестия, Гера, Аид.
Вот Посейдон перед Зевсом стоит.

Спустились на Землю великие «боги»,
и на Олимпе возникли чертоги.
Начал борьбу с титанами Зевс.
Непобедимым стал Басилевс!

Свергнул в Тартар могучих титанов.
У медных ворот поставил охрану.
Вновь пострадала Гея-Земля.
Дети в Тартаре страдают, и зря.

С ТАртаром в брак «богиня» вступила.
Мрачное чудище в свет породила.
В сто драконовых головы,
Тифон поднялся из недра Земли.

Диким воем взорвал он воздух.
Лай собак, человеческий голос.
Слышались в вое рыканье льва,
рев разъяренного, злого быка.

Бурное пламя клубилось вокруг.
«Боги» от ужаса вздрогнули, вдруг.
Не испугался один лишь Зевс.
Сразился с Тифоном «бог»-Басилевс!

Страшно дрожала от боя земля.
От грома и молний кипели моря!
Все сто голов сжег Тифону Зевс.
Испепелил его «бог»-Басилевс!

Рухнул Тифон в мрачный Тартар.
Сеет там Тифон чудовищный жар.
Зевсу грозит он за унижение.
Шлет всем бури, да извержения.

Родились от Тифона и Ехидны.
Цербер пес и Лернейская гидра.
Орфо-двуглавый, а также-Химера.
Стал колыхать Тифон землю без меры.

Но не боится Тифона Зевс.
Миром правит теперь Басилевс!
Небо-у Зевса, в морях-Посейдон.
Царствие мертвых-Аид правит в нем.

Непобедимым становится Зевс.
Сонмом «богов» окружен Басилевс.
Вход на Олимп облака закрывают.
Нежные Оры Олимп охраняют.

«Богиня» победы-крылатая Ника,
Эйрена-«богиня», с прекраснейшим ликом.
С Зевсом, у трона рядом сидят.
Гера-жена, на ней пышный наряд.

Слева от Геры — «богиня» Ирида.
В радужных крыльях, с радужным видом.
Фемида -«богиня» законы хранит.
Дочь Зевса-Дикэ за законом следит.

Дочь за людьми на земле наблюдает.
За все обманы их строго карает.
Вот, два сосуда стоят у ворот.
Зло и добро Зевс с сосудов берет.

Зло и добро из сосудов черпает.
Людям на землю их «бог» посылает.
Но, выше Зевса есть еще РОК.
Над этим Роком властвует Бог!

Мойры — «богини» судьбы все решают.
Жизнь человека они обрывают.
Мойры прядут нить жизни руками.
Власть их над Зевсом, и всеми «богами».

Ниточку жизни прядет Мойра Клото.
Нить оборвется — умрет, тут же кто- то.
Жизненный жребий — живым выпадает.
Мойра Лахесис его вынимает.

Мойра Атропос, третья сестрица,
судьбы заносит в длинные списки.
Живет на Олимпе «богиня» Фортуна.
Это Тюхэ. Если ветер, вдруг дунет

на твою сторону, счастлив ты будешь.
Горе, печаль и болезни забудешь.
Люди Фортуну нечасто встречают.
На грешной земле люди чаще страдают.

Олимп

Максим Андреевич Плющ

Гора Олимп — трон бога Зевса,
Обитель греческих богов,
Место рождения Гефеста
И обсуждения основ
Миропорядка и законов,
Судьбы людей, царей и тронов.
Широкий стан горы всевластья
С Эгейским морем и Дионом
— Место решения о счастье,
Беде, добре, ударах грома.
Здесь на горе в честь сына Крона
Огонь взвивался олимпийский
И краски радуг иридийских
Светились рядом с небосклоном.

Нектар с амврозией здесь пили.
Хариты, танцы, пенье были
У трона Зевса для веселья
И пир не вел богов к похмелью.
Здесь боги все дела решали
И мойры жизнь определяли.
Мойра Клото здесь вила нити,
Верша движение судеб,
И Зевс, всемирный повелитель,
Черпал дары. Здесь Ганимед
Преподносил богам нектара
Сосуды на златом подносе
И приносил затем амврозию
На стол пирующим богам.
Когда они решали там
Ход жизни и людей, и мира
Им благозвучно пела лира.
Лахесис вынимала жребий,
Антропос заносила в свиток
Решения сестер и знала,
Что прочен он как злата слиток
И все исполнится со временем.
Великим Зевса повелениям
Ничто препятствовать не может
И будет все, как он положит.

Боги и полу-боги Олимпа

Оскар Хуторянский

У древних греков были боги,
Олимпа жители тогда,
На вид не очень были строги
И в греков верили всегда.

А греки к ним, как к старшим братьям —
Когда послушны, когда нет…
Когда пример готовы брать с них,
Когда молиться за успех.

Когда использовать их слабость,
Тщеславие, другой порок;
Порой и родственные связи
Пускались в ход, кто полу-бог.

Для жертвы жарили барана,
Быка, а может быть козла;
Потом был пир и греки спьяну
Лишь дым пускали в небеса.

Был эгоизм у греков целью —
Быть лучше всех и дар богов
Развить, усилить — кто учением,
Кто мышцами играть готов.

Почёт там был и олимпийцам,
Поэтам, скульпторам иным.
Философы тому причиной
А боги только в помощь им.

У иудеев всё иначе,
Там больше знание мудрых книг
Ценилось. И к тому же тем паче
Их Бог был строг и справедлив.

Но не было у них стремления
Чтоб прыгнуть дальше иль толкнуть
Ядро. Их Бога мнение —
Заветам следуй — жизни путь.

Спасали души христиане,
За это шли на смерть, в костёр.
Потом других они сжигали
Где Бог другой иль ум остёр.

А знаменитости сегодня
Не добродетелью знатны,
Не знанием и не здоровьем
И не заслугами страны.

Мельчает наша философия,
Всё меньше нам, чего «нельзя».
У каждого своя Утопия
И редко мы у алтаря.

Три поколения богов древней Греции

Оскар Хуторянский

Родители — Уран и Гея
Слиянием Неба и Земли
Шесть пар детей своих лелея
Титанов мир произвели. (1)

Титанам роль отведена
Богов второго поколения,
Там брат-титан, титан-сестра
В связи греховной и в падении. (2)

Они стихиями владели
И катастрофами Земли.
В том бурном прошлом в самом деле
Титаны лишь прожить могли.

Они хранили трон сначала
Урана — папы и главы. (3)
От всех врагов, но не сумели
Спасти от Геи, от жены.

Она детей уговорила
Восстать, кастрировать отца —
Лишить Урана мужской силы…
Переворот такой дворца. (4)

Любимый Кронос титан младший
За власть предал отца легко,
Случалось это позже чаще,
Ждала та участь самого.

Его сынок, кто звался Зевсом,
Боролся с папой десять лет
И силой, хитростью за место
Загнал отца в подземный свет.

С тех пор царили олимпийцы!
Три поколения богов
Предатели, отцеубийцы
Сменились в Греции тех веков.

(1) Титаны — в древнегреческой мифологии божества второго поколения, дети Урана (неба) и Геи (земли). Их шесть братьев и шесть сестёр-титанид, вступивших в брак между собой и породивших новое поколение богов.

(2) Их было двенадцать: шесть братьев (Океан, Кой, Крий, Гиперион, Иапет, Кронос) и шесть сестер (Тейя, Рея, Мнемосина, Феба, Фемида, Тефида).

(3) Титаны и титаниды первого поколения жили на небе под властью своего отца Урана и охраняли его трон.

(4) Когда мать титанов Гея родила Урану трех пятидесятиголовых и сторуких великанов гекатонхейров, которые были так же надменны, как и уродливы, Уран возненавидел их и заключил в недрах земли. Такое обращение с собственными детьми разгневало Гею, и она стала уговаривать титанов лишить отца власти, но никто из них не захотел поднимать руку на отца; наконец на это решился самый младший из них, Кронос. Хитростью он оскопил отца, лишив его этим всякой силы, и провозгласил себя властелином вселенной, а своих братьев и сестер заставил служить опорой своего трона

(5) Его самого ждала такая же судьба: пришло время, когда против Кроноса восстал его младший сын Зевс, лишил его власти и стал верховным богом.
Одержав победу, Зевс низринул Кроноса и остальных побежденных титанов в вечную тьму Тартара

Красивы греческие боги

Оскар Хуторянский

Красивы греческие боги,
Все — совершенство совершенств.
Там, на Олимпе без тревоги
Живут спокойно без проблем.

Какие могут быть проблемы?
Им вечно жить и не болеть,
Им жертвы в храмах непременно —
Жрецы зарежут, всё в их честь.

За кровь они простят проступки,
Дадут сивилле дар судьбы: (1)
Кому какие будут муки,
Чего не избежать, увы.

От скуки есть народ в долине —
С кем спарься, а кого в тиски…
И мастера все на интриги,
Любимчиков хоть пруд пруди.

Сиди себе там под оливой
Иль виноградною лозой
И наблюдай — кто там ретиво
Ведёт за выживание бой.

Порой философы им любы,
Но слишком умных — больше нет..
Надоедает им и грубо
Им чашу с ядом на десерт.

Красивы греческие боги,
Все совершенство совершенств.
Там, на Олимпе без тревоги
Жиаут спокойно без проблем.

(1) Сивиллы, сибиллы — в античной культуре пророчицы и прорицательницы, экстатически предрекавшие будущее, зачастую бедствия.

Мифология и космология

Оскар Хуторянский

Уран был самый первый бог,
Отцом титанов, мужем Геи
Он был силён. Он был суров.
Детей держал он в чёрном теле.

Там шесть титанов, титанид
Мир поделили меж собой
Переженились все — гибрид
Так каждый брат женат с сестрой. (1)

Они родили олимпийцев
Богов знакомых мне и вам
Титаны с ними будут биться
Но участь их попасть в Тартар. (2)

Итак, лишь третье поколение
Богов там правило людьми… (3)
Мне интересно совпадение
Создания планет, Земли.

Известно нам из космологии,
Что гелий лишь и водород
Для звёзд, что в первом поколении
Входили в их состав и код.

Потом под жаром и давлением
Создался новый элемент
И по таблице Менделеева
Всё до железа в тот момент.

Взорвавшись звёзды выпускали
Все элементы в космос, в пыль
И звёзды новые создали
Где новых элементов быль.

Второе это поколение
Продолжило знакомый ряд
Периодической — давлением
Сжимая ядра все подряд.

Планеты солнечной системы
А вместе с ними я и вы
Имеют те же элементы
То есть из третьей мы волны.

Вот совпадение с мифологией
И с поколением богов
И элементов в космологии
Фундамент тел, планет таков.

(1) Титаны — в древнегреческой мифологии божества второго поколения, дети Урана (неба) и Геи (земли). Их шесть братьев и шесть сестёр-титанид, вступивших в брак между собой и породивших новое поколение богов.

Как интересно жили боги

Оскар Хуторянский

Как интересно жили боги
На древнем и седом Олимпе,
Свои интриги и тревоги,
Свои любовницы, любимцы.

«В народ ходили» очень часто
Задачи смертным задавали,
Им что-то было очень важно
Кому помочь, кому мешали.

И возраст их не беспокоил
Бессмертными с рождения были,
Все с романтическим настроем
О связях мифы все сложили.

Пусть не бессмертны полубоги
И жизнь их часто не подарок,
Но в результате все герои —
На них веками все равнялись.

Сменили их другие боги
Суровые и без пороков,
И говорили не со всеми
А только избранных пророков.

Поскольку он один на небе
То споры все и все интриги
Им перенесены на землю —
Ты не греши, носи вериги.

Да, было много интересней
Когда богов сам выбираешь —
Кому-то жертву в нужном месте,
А где оракулу подмажешь.

Там по богам кроили жизни,
От них совета ожидали…
Теперь ответы в мудрой книге,
Но жизнь улучшилась едва ли.

Греческая мифология

Светлана Тарасевич

Вначале был лишь вечный хаос.
Богиня Гея и Уран — бог неба
Родили солнце, океан, луну и эос.

Но родила еще земля циклопов-великанов
И заключила их в глубоком мраке
От гнева справедливого Урана.

Тогда низверг отца коварный Крон,
А в наказание ему богиня Ночь
Родила страхов целый сонм.

И поселились в этом мире
Обман, смерть, ужас и раздор,
Которые царят и ныне.

————————————————————————————————-

Царство мрачного Аида

Анатолий Чигалейчик

Из Хаоса родился Тартар,
Подземный Ужас Вечной Тьмы,
Там холодно, хоть нет зимы,
Там Стикс священная река,
Не плещут волны в берега,
Вздымает волны там Коцит
От чёрных волн в глазах рябит.

И гасит крики Ахеронт,
Это передний душам фронт.
Струятся там потоки Леты,
Реки забвения и грёз.
Есть изреченье « кануть в Лету».
Спасибо Миносу за это,
В Аиде Минос прокурор,
Выносит душам приговор.

Там души плачут, не смеются.
В Аиде тени не дерутся,
Вход в Тартар Кербер охраняет,
На души воет, дико лает,
А во дворце сам Бог Аид,
На троне золотом сидит.
Эриний слышится напев,
Суровый вид у этих дев,
Харон чрез воды Ахеронта,
Уже везёт Беллерофонта,
Хоть он химеру победил,
Его Танат не пощадил.

Стоит Танат за троном Бога,
А рядом Минос, Радамант,
Свой демонстрируют талант.
Судей в Аиде не подкупных.
С Танатом рядом злые Керы,
На крыльях носятся и ждут,
Когда погибнет в битве воин,
Они у павших кровь сосут.
Прекрасный юный Бог Гипнос,
Нальёт напиток всем из роз,
И зелья сонного добавит,
Уснёшь, и сон кошмаром станет.

А вот трёхтелая Геката,
В трёх головах — ума палата,
И губит на Земле людей
Аид, конечно не злодей.
В дворце очаг — весталки рядом,
Огонь священный сохраняют,
С женой Аида согревают,
Аид с женою к Посейдону,
И даже к Зевсу заглянут,
Устроят пир и возвратятся,
Продолжить свой подземный труд.

АИД! акростих

Геннадий Анненков 68

Аид — бог царства мёртвых, ужаса, теней и вечной тьмы!
И тот, кто прогневил богов однажды — его желанный гость
Достойный в «Лету» кануть! Туда, куда, быть может, канем мы!

Аид и Персефона легенда

Надежда Старостина-Котенко

Три брата — Посейдон, Аид и Зевс,
Власть разделили над планетой.
То, что в земле, поля, вода и лес-
Никто не пострадал при этом.
Зевс — стал владыкой над землей.
Аиду — недр земных богатства.
Бог Посейдон — владел водой.
Всё честно по закону братства…
Богиня плодородия — Деметра,
От Зевса, дочь красавицу имела.
Любила Персефона свежесть ветра,
Вперегонки с ним бегала умело.
Жила, красою мира восторгалась.
Прекрасна и юна, как ландыш мая.
Цветами на полянках любовалась,
И веселилась целый день, играя.
Аид, к ней страсть не дюжую питая,
Просил отца, отдать девицу в жёны.
Зевс — обещал. В любви изнемогая,
Аид терпел, чтоб соблюсти законы.
О сговоре двух братьев, мать и дочь
Не ведали, в лучах зари купаясь.
И радовались жизни день и ночь,
И нежились, росою умываясь.
О свадьбе, слышать не хотела дочь,
И ждал Аид, страдая в царстве тёмном,
Никто ему не в силах был помочь,
В его мечтах и страсти томной.
Богиню Гею, мучимый тоскою,
Уговорил, как старую подругу,
Чтоб помогла, с неистовой любовью.
Похитить нерадивую супругу.
В долине, где проходит их сиеста,
Просил прекрасный вырастить цветок.
Чтоб засмотрелась, юная невеста,
Разглядывая каждый лепесток…
Цветок — мечты, сорвала Персефона,
Любуясь его чудной красотой…
Земное вдруг разверзлось лоно,
Сам Бог Аид на колеснице золотой,
Явился на мгновение, сверкая.
Как пёрышко невесту подхватил,
И в недрах скрылся. Дева молодая,
Лишь вскрикнула, что было юных сил.
Услышав крик, несчастная Деметра,
Искала всюду, дочь свою в смятении.
Никто не видел. Спрашивала ветра,
И тот за горы улетел в смущении.
Лишь Гелиос, заметил вороных,
Что в землю канули, как в море чайки.
И как спустился он с небес своих-
Всё рассказал Деметре без утайки.
Никто не может матери помочь.
Узнала всё, о Зевса самовластии,
Что в жёны он, отдал Аиду дочь.
Без материнского на — то согласия.
Всё бросила, пошла считать версты,
И лик её, растаял в гулкой стыни.
Поблекли травы, полегли цветы.
От горьких слёз — земля родит полыни.
Неурожай и голод, словно шаль,
Покрыли землю. Всюду плач и стоны,
Диметра, погружённая в печаль,
Не хочет одевать своей короны.
Пытался Зевс её уговорить…
Отправлен им Гермес, к Аида трону.
Чтоб на Олимп Деметру возвратить,
Отпустит пусть на землю Персефону.
И братья заключили договор,
Для плодородия земли, и урожая,
Аид жену обязан с этих пор,
На землю отпускать не возражая.
Лишь на четыре месяца в году,
Она к нему обязана спускаться.
Тогда в их тёмном, призрачном саду,
Женой своей он сможет наслаждаться.
А Персефона, хоть любила мужа,
И к мрачному сообществу привыкла,
Скучала по жаре, и зимней стуже,
Ей так земного не хватало цикла.
Цветами любоваться на просторе,
И аромат садов вдыхать весною,
И слушать, как шумит угрюмо море,
И восхищаться прелестью земною.
От радости, что вновь увидит дочь
Деметра, словно солнышко сияла.
Чтоб всё цвело, она елейный дождь —
На небе нежной радугой сменяла…
С тех пор, две трети года — благодать,
Земля цветёт, родит, благоухает,
Как дочери, Деметру покидать,
Природа, слёзно плакать начинает.

Амур

Любовь Лещинская

Любовных стрел колчан твой полон.
Смертельно ранишь, проходя.
Высматриваешь, словно вОрон
ты жертву. Но спешить нельзя.
А ты спешишь. И стрелы ранят
всех без разбора и числа.
Игрою ты любовной занят,
как шеловливое дитя.
Постой, мой Ангел, на мгновенье
проказник маленький, уймись.
Увы, достойна сожаленья
игра без правил и границ.

Амур и Психея

Любовь Лещинская

Убежать, улететь, как когда-то Амур и Психея,
От всевидящих звёзд и от строгих законов сбежать.
И предаться любви, никогда ни о чём не жалея,
И смотреть только вверх, ощущая одну благодать.
Позабыть обо всём и резвиться, как малые дети,
Песни петь и смеяться от шутки до слёз.
И купаться вдвоём, попадая в любовные сети,
Только верить, любить, позабыв обо всех, обо всём…

Амур

Ника Харламова

Пути Амура неисповедимы,
он — бог любви, его не обмануть,
умелый снайпер, пролетая мимо,
без оптики стреляет точно в грудь.

Еще вчера ты кушал с аппетитом,
спокойно спал, без трепета дышал,
но вот, крылатым киллером подбитый,
(случайно, как бы) встретил идеал.

Единственную радость, лучик света
и самый лучший афродизиак,
теперь ты просто жертва арбалета…
приплыли… поздравляю… гутен таг.

Любовь распространяется по схеме:
шершеля фам, все мысли об одной,
ты по уши влюблен (скорей, по темя),
и крылья вырастают за спиной…

Амур — парнишка меткий и умелый,
но жаждущих любви не сосчитать,
он разбросал все камни, то есть стрелы,
настало время стрелы… вырывать.

Антей

Борис Болотин

Антей был родом из народа.
Его вскормила мать-земля.
Таких под нашим небосводом
Нет и не будет опосля.

Он побеждал на состязаньях.
И восхищавшийся народ
Ему оказывал вниманье:
То приз, то лавры поднесёт.

Но как-то раз у коновязи
Предупредил его Дедал:
«Имей с землёй побольше связей.
Ослабнут связи, ты пропал!»

Помогут связи в продвиженье —
Поднимут, выдвинут в Сенат.
Там, друг, не надобно уменье.
Там нужен только верный взгляд.

Летело время год за годом.
Антей с Гераклом стал дружить.
Стал меньше думать о народе,
Землёю меньше дорожить.

Геракл обеими руками
Упорно друга продвигал.
Вперёд и вверх. Тут не до мамы.
Тут объявлять пора аврал.

Антей, взлетев, зазнался сходу.
Дзюдо и самбо не спасли.
Так пал герой в глазах народа,
Погиб для матери-земли!

Антей

Михаил Левин

Мерцает тусклая звезда
В немыслимой дали…
Как тяжко знать, что навсегда
Оторван от земли.

Зачем я застил столько лет
Собою белый свет,
Когда в итоге смысла нет,
Когда опоры нет?

Я был, как вы, и жил, как вы,
О люди и кроты:
Не подымая головы
От вечной суеты.

Богов усердьем веселя,
Работал, сколько мог.
Но пробил час, когда земля
Уходит из-под ног.

И я сказал себе: «Чудак,
Перед тобою высь,
Ты жил не так, ты жил не так —
Попробуй, поборись!»

Я упивался той борьбой,
Пока хватало сил,
Сцепившись со своей судьбой,
Почти что победил.

А люди счёт иной вели
И ахали вдали:
«Ах, он оторван от земли,
Оторван от земли!»

И мелкой злобы не тая,
Что я не приземлён,
Насочиняли, будто я
Одной землёй силён.

Но помнит эхо древних скал
И помнит звёздный лес
Того, кто землю потерял
И не обрёл небес.

Антигона

Протоиерей Артемий Владимиров

Ты, Антигона, эллинов краса,
Тебя я вижу из туманной дали:
Разметаны по стану волоса,
Рекой спускаясь до мысков сандалий.

Тебя встречает тихий, мрачный склеп.
Твои одежды, серые от пыли,
Напоминают погребальный креп,
Воскрыльем обрамляя край могилы.

Презрев неправедный земной закон,
Ты погребенье совершила брата,
За что спесивый василевс Креонт
Назначил смерть тебе не от булата,

Но приказал замуровать живой.
Остались на земле два-три мгновенья…
Совне — рыданья, плакальщицы вой,
Плебс ропщет на царя за повеленье.

Чиста душой и совести верна,
На диво ты спокойна, Антигона,
Исполнив в мрачном городе одна
Святой обычай старины и дома.
—
Прошли века… В теченье среднем Дона
Среди порубленных казачьих тел
Идет с рыданьем тихим Антигона.
Неужто это русский наш удел?

Не различая мертвых — красных, белых —
Всех предает с молитвою земле,
Не слыша в поле криков оголтелых,
Не внемля той и этой стороне…

Спустя столетье видели в Славянске,
Как Антигона над расстрельным рвом
Склонилась долу, стоя в глине вязкой
И слезы утирая рукавом…

Ты, явленная гением Софокла,
Бестрепетно за правду умерев,
Восстала на сатрапа ради Бога
И, казнь с девичьим мужеством презрев,

Любви явила силу над законом.
Сияет красотой античный лик…
Твой образ молчаливый, Антигона,
Меня пронзил, как луч, как боль, как крик.

Артемида

Виктор Кедрин

Нет, это не испанская коррида,
Не променад убийцы — маньяка,
То на охоту вышла Артемида,
Её винтовка бьёт наверняка.

Она на вскидку снайперски стреляет,
Любую дичь сшибает без помех,
Охотой Артемида управляет,
Кто дань принёс, тот празднует успех.

И магией богиня управляет,
И красотой, как Апполон — близнец,
А кто её, увы, не почитает,
Тот на Земле считай, что не жилец.

Не раз к ней Арес сватался бывало,
Но Артемиде страсть была чужда,
Тело любви не познав не страдало,
К чувств проявленью она холодна.

Ночью созвездия яркие блещут,
Тайной небес привлекая людей,
И глядя в небо сердца затрепещут,
Как Артемида красою своей.

Богиня амазонок /Артемида

Оскар Хуторянский

Она — богиня амазонок,
Дочь Зевса с титанидой Лето,
Сестра близнец у Аполлона —
Не каждый день мы видим это.

Зовут девицу — Артемида,
Охотница и друг животных.
Она спокойна только с виду,
Но страшна месть для неугодных.

Она богиня свадеб, родов
Хоть и дала обет безбрачия.
Ей посвящали храмов своды,
Молитвы, жертвы и заклятия.

От целомудрия до родов!
Тут до Марии только шаг.
О сколько избежать разводов
Могли, коль это было б так!

Она добра, она жестока.
Богиня жизни, жизнь карала.
Ей незнакомо: «Глаз за око»,
Каллисто её месть познала.

Её суровость поражает,
Как поражает её нежность.
А ведь и в жизни так бывает —
Мегеры ценят только верность.

Она жила по настроению,
Как, впрочем, большинство из женщин.
Ей важно, чтоб считались с мнением,
Пусть вывод каждый час изменчив.

Бессмертным, что им годы жизни?
И поиск смысла им не нужен.
Лишь Зевс не глянул с укоризной,
И жертву покрупней на ужин.

Для них мы пешки и не более,
Простить, пожертвовать, отдать…
Я понимаю их — достойнее
Богам о пешках не страдать.

Артемида — в древнегреческой мифологии девственная, всегда юная богиня охоты , богиня плодородия, богиня женского целомудрия. Помогает женщинам во время родов, дарует счастливый брак, покровительствует всему живому.

Мстительная богиня требует, чтобы микенский царь Агамемнон принес в жертву собственную дочь Ифигению. Артемида губит детей Ниобы, которая поспорила с матерью богини, богиней Лето, и стала говорить, что ее собственные дети многочисленнее и прекраснее детей Лето. Близнецы Артемида и Аполлон за это расстреляли детей Ниобы из луков.

Каллисто — Сопровождала Артемиду на охоте и дала обет остаться девушкой. Зевс разделил с ней ложе, приняв облик Артемиды. Артемида застрелила её за то, что она не сохранила девственность.

Афина Паллада

Анатолий Чигалейчик

Новелла

Статуи Фидия исчезли
Бесследно в смутных временах,
Ведь христиане появились
Еще в античных городах.
Они учёных убивали,
Богов языческих весёлых,
Они таранами из дуба
Всех без разбора разрушали.
А на Востоке мусульмане
В Александрию раз пришли,
Бесценную библиотеку
Арабы древние сожгли.
А было время, сам Перикл
В.дворец свой Фидия, как друга,
На пир стратегов пригласил
И изваять ему Афину
Для Парфенона поручил.

В Акрополе храм Парфенон
У древних греков главным был.
Народ тот храм боготворил,
Там Аполлон честолюбивый
Афине место уступил.
Перикл в Афинах был правитель,
А вот казной распорядитель
Был жрец — глава Ареопага,
Известнейший в Афинах скряга.

Богиню Фидий изваял,
В доспехах, шлёме с гребнем,
В те времена народам древним,
Сей шлем- диковиной была.
Глаза — Нубийские алмазы,
На лбу гранёные топазы,
Плащ за плечами золотой,
Казне чрезмерно дорогой.

Когда в красе своей волшебной
Афину Фидий предъявил,
Народ ему священный титул
Героя Греции вручил.
Но тут нашлися эпигоны,
И стали Фидия хулить,
Что, дескать этот скульптор Фидий,
Всё ж от жрецов сумел укрыть.
Часть золота на плащ богине
Жрецы зубилами срубили,
Тот плащ богини золотой
И на весы водрузили
Плащ чрезвычайно дорогой.
И долго чаши колебались,
Плясал Осирис и Тифон,
Тифон в Египте — бог несчастья,
Бог смерти и Аида тьмы,
Осирис- бог прекрасной жизни,
Еще Осирис бог весны,
Перетянул Тифона чашу,
Тогда Осирис на весах
С насмешкой легкой на устах.

И мастер молча вытер пот
Опять он счастливо живет,
С натурщицей своей Электрой.
А если бы жрецы узнали,
Как сотни раз он украшал
Электру тайно, как Афину,
Прекрасно Фидий понимал,
Какую страшную кончину
Жрецы бы учинили им.
Но главный жрец завистник злобный
Придраться к Фидию сумел,
Он на щите Афины грозной
Однажды в профиль разглядел,
Черты ваятеля с Периклом
От счастья жрец тогда вспотел.

Богоподобного героя,
Теперь никто не защитит,
А тут еще землетрясенье
И Парфенон по швам трещит,
Афина в храме покачнулась
И в ужасе народ бежит.
Тут Фидия арестовали,
Перикл его не защитил
Лишь до тюрьмы сырой подземной
Он друга молча проводил.

Над Фидием Ареопаги
Решили суд свой учредить,
А Фидий в той тюрьме ужасной
Цикуты попросил испить.
Стратег — Софокл Ареопагов,
Сумел тогда уговорить,
Что скульптор Фидий не виновен

И Фидия Ареопаги
Тогда решили отпустить
Домой к Электре, синеглазой,
Да опоздали, юный жрец
Дал Фидию цикуты чашу.
Я завершу новеллу нашу,
Не стало Фидия. Электра
Купалась в море под охраной,
Жрец молодой не уследил,
Она так Фидия любила,
Что в море бурное уплыла

Афина Паллада

Борис Львович Фроенченко

Молитвы…Восхваления опять
И жертвы дым…Доколе это будет?
Воительница… Мудрость… Но не Мать-
Я женщина! Поймите это, люди…

Что восхваленья? Мне нужна любовь,
Но сердце для любви ко мне закрыто…
Лишь фимиам кадят мне вновь и вновь —
Неужто же я хуже Афродиты?…

Ей яблоко любви Парис вручал,
Постигшей до глубин любви искусство…
Но кто Афины сердце изучал?
Кто разгадал ее тоску по чувству?…

Зачем мне шлем гребнистый и копье…
Эгида на груди и щит постылый…
А кто из рук богини мудрость пьет?-
Лишь старцы,что любить уже не в силах…

Молитвы, восхваления опять…
Меня с моей судьбою кто рассудит?…
Воительница… Мудрость… Но не Мать!
Я — женщина!!! Поймите это, люди…

Афина

Борис Межиборский

Богиня мудрости и рукоделья,
Защитница различных городов,
Твоя фигура-символ вдохновенья,
И возвращает разуму любовь.
Не даром ты из головы явилась,
И покорила братьев и сестёр,
И очень часто ты являла милость,
И вдохновляла часто на любовь.
А страсть бывала в сердце неразумной,
Любовь бывала иногда слепа,
Афина ты зовёшь на подвиг равных,
Афина, ты не празднуешь раба.

Афина Паллада

Лариса Мелашенко

Афина — совоокая богиня.
Гомер.

Минерва*, Афина Паллада**…
Как много имён у тебя!
Ты воинским подвигам рада —
бойцам и героя родня.
А я не гожусь для такого —
из теста совсем я другого.
Себя лишь я одолеваю.
Тебе мне понравиться
как? Я не знаю.
Зачем же быть милой тебе?
Ты чужда, как будто, судьбе…
Но ты и богиня
ремесел, искусства…
И этим ты манишь,
тревожишь мне чувства…

*Минерва — римская богиня, соответствующая древнегреческой богине Афине Палладе**
**Афина Паллада — древнегреческая богиня войны, мудрости, знаний, искусств, ремёсел.

О, если б Афина-Паллада сказала тогда…

Рената Платэ

О, если б Афина-Паллада сказала тогда:
— Я вижу далёкие, солнцу открытые дали,
Так дайте ж мне право быстрее отмерить года
И ветку оливы, с которой плоды бы спадали*!

Здесь будет великий, красою наполненный град,
И мудрость его озарит неугаснувшим взором,
И будет здесь Царь, неизменною мукой объят,
Смотреть на людей с молчаливым тяжёлым укором…

Но было иначе… ведь жизнь потекла, как игра,
Ты медленно шёл, не теряя Арго** свой из виду,
И в долгом пути тебя песня любовью вела,
И в дивной красе выходила на брег Нереида!

Чтоб люди и боги, которые ждали любви,
Земные рассветы и грёзы душой воспевали,
Где дождь золотой уводил в небеса корабли,
И счастьем заветы Акрополя путь озаряли…

Не будь же недвижим, зажги нам священный огонь!
Верни наш Олимп через слов пелену и завесу,
Чтоб снова промчался в безлунном сиянии конь
И в тёмном тумане блеснуло копьё Ахиллеса!

* Согласно мифам, Афина-Паллада основала город Афины, посадив на холме оливковую ветвь
** Корабль, на котором совершал свои путешествия Одиссей

Гелиос, бог солнцеликий…

Лана Степанова

Гелиос, бог солнцеликий, на быстрой своей колеснице
Выехал в небо, и вот разгорелся рассвет золотистый.
Горы туман отряхнули и тянутся к солнцу погреться,
Птицы наполнили рощи веселым своим щебетаньем.
Тянутся ввысь кипарисы, а я кипариса стройнее.
Кровь согревает мою несравненное чувство блаженства.
Счастлив и рад, кто всегда сохраняет способность дивиться
Утренней песне земли и красотам ее беспредельным.
Ирис цветет, и в воде отражается лилий пригожесть.
Их я сорву для венка — золотистые пряди украcить.
Тихо бреду по воде, замочить опасаясь свой пеплос.

Гелиос-бог солнца

Лидия Олейникова

С берегов океана, в золотой колеснице,
запряженной четверкой крылатых коней,
выезжая на небо, весь лучами искрится,
Лучезарный ‘бог»- Солнце,гонит царство теней.

В лучезарном венце и блестящей одежде,
едет Гелиос в небе, льет живительный свет.
И земля просыпается, в доброй надежде.
И заря улетает, и росы уже нет.

Завершая свой путь, «бог» спускается с неба.
Там, у вод океана, челн стоит золотой.
«Бог» плывет в нем к востоку, там ни разу я не был!
Он плывет в страну Солнца, «Бог» едет домой!

Геката

Борис Межиборский

Богиня ночи. Страшись, Геката,
Повелеваешь небом и землёй,
К тебе несусь мечтою и закатом,
Хочу я быть в бессмертии с тобой.
Верни мне сон, счастливый, безмятежный,
И будет дух лететь среди богов,
Геката милая, твой образ нежный,
Мне придаёт и силу, и любовь.
Все говорят, что ты была брехливой,
Но я поверить в это не готов,
Ты принеси во сне мне миг счастливый,
Где будет жить бессмертная любовь.

Гермес

Борис Львович Фроенченко

Нет, стыд мне не туманит взор —
Мне воровство щекочет нервы…
Ну что ж, я от рожденья вор,
Но средь воров отнюдь не первый…

Я не краду, как Зевс, детей —
Нет, совестью я не оставлен…
Огонь похитил Прометей? —
Но этим он в веках прославлен…

Как воровал Олимпа род! —
Гортань от злости даже сушит…
А Афродита?…А Эрот?…
Крадут любовь!…А, значит, души…

Людской крови не должно течь…
Ведь жизнь — ее любой достоин!…
Похитил у Арея меч —
И сразу прекратились войны…

У Аполлона спер коров —
Зачем ему такое стадо?
—
Я тоже бог — но бог воров! —
Кому-то это тоже надо…

Гефест

Борис Львович Фроенченко

Мой неумел, неясен слог —
Мне пышность фраз всегда претила…
Я — мастер! Я отнюдь не бог…
Моя в руках искусных сила!

Кузнец… Механик… Древодел…
Мое лицо — лицо не бога…
Но есть ли мастерству предел?
Познаний — капля, лет — так много…

В светильнике фитиль трещит,
Рок колесо Фортуны вертит…
Я выковал Ахиллу щит
И что ж, он спас его от смерти?

Кузнец мечей — какой позор —
Коса Таната срежет многих…
А то, что тешит душу… Взор…
Присвоили Олимпа боги…

Им не внове… Источник драм…
Источник горя, бед, несчастий!..
Не власти служат мастерам,
А мастера покорны власти…

Вот размышления итог:
Не боги нам даруют счастье!
Не мастер, потому что бог,
А Бог лишь потому, что мастер!!!

Гефест, бог огня

Лидия Олейникова

На светлом Олимпе, у Геры и Зевса родился сын «божий» — Гефест.
О том, что родился он слабым и хилым, молва пролетела — окрест.
Схватила великая Гера ребенка и сбросила сына с горы.
Упал на далекую землю сын «божий» и мать не видал- до поры.

Несчастный ребенок по воздуху несся, в безбрежное море упал.
Его подхватила в воде Эвринома, и в грот он лазурный попал.
Вдвоем с Эвриномой поймала ребенка, Фетида, дочь старца Нерея.
Воспитывать взялись богини Гефеста, заботы и сил не жалея.

Гефест обучался кузнечным ремеслам, художником стал «бог» Гефест.
И слава о мастере дивном, искусном, сильней загремела окрест.
Он выковал множество дивных изделий из золота и серебра.
И их подарил Эвриноме с Фетидой, несущих так много добра.

Услышал Гефест про «богиню» Олимпа, свою настоящую мать.
Решив отомстить ей, он сделал подарок: стал хитрое кресло ковать.
С чистейшего золота, хитрое кресло в подарок Гефест смастерил!
И матери Гере, царице Олимпа, художник Гефест подарил.

Увидела чудное кресло «богиня», в него поспешила присесть.
И мать поняла, что в чудесном подарке таились Обида и Месть.
Опутали Геру незримые путы, сковали «богиню» они.
Видать, наступили на светлом Олимпе для Геры печальные дни.

И поняли «боги», что сделал все это обиженный Герой Гефест.
Послали гонца, и к брегам океана спустился с Олимпа Гермес.
Пронесся Гермес над землею и морем, явился он в грот под водой.
Поведал он про материнское горе, но — сын покачал головой.

Гермесу на помощь явился Дионис, поднес он Гефесту вина.
Кузнец выпил чашу, одну и другую, и третью «бог» выпил — до дна.
Гермес и Дионис подняли Гефеста, взвалили его на осла.
Вдвоем привезли на Олимп сына Геры, не зря ведь заслали посла.

Гефест захмелел и забыл про обиду, и освободил свою мать.
Остался он жить средь «богов», на Олимпе, и все перестали страдать.
Построил «богам» золотые чертоги кузнец и художник Гефест.
Себе, на Олимпе, из золота, так же, он выстроил дивный дворец.

Живет в нем Гефест со своею женою, прекрасной Харитой своей.
Великий художник, кузнечным искусствам Гефест научил и людей.
Создал себе кузню в прекрасном дворце он. В углу — горн и мЕхи с огнем.
У двух наковален, у горна с мехАми, Гефест там работает днем.

Копченый от пыли и копоти, в кузне шедевры Гефест мастерит.
Окончив работу, омыв пыль и копоть, на пир он с «богами» спешит.
Приветливый, добрый сидит он с ЗевЕсом, а рядом сидит его мать.
Гефест приглушает все ссоры со смехом, он любит нектар разливать.

Гефест может быть и суровым и грозным, могучих гигантов он бил!
Великие воды -СимОнса и КсАнфа, огнем он под Троей смирил.
Карает он грозно, но тут же бывает приветлив и ласков для всех.
Велик «бог» огня, веселит на Олимпе, родителей, милый Гефест!

Гефест

Николина Вальд

Гефест рождён был слабым, хромым и непригожим,
И царственной мамашей с Олимпа в море сброшен.
Кому нужны калеки? И мать, закон нарушив,
Надеялась, уродец не доплывёт до суши.

Фетида с Эвриномой ребёнка подхватили
И во дворце Нерея, как матери, взрастили
В лазурном тёплом гроте близ кратера вулкана
Под водами морскими седого Океана.

Он рос с больной ногою, одна другой короче,
Но гнул дугой металлы руками, между прочим,
С широкой грудью малый и мускулистой шеей,
С любовью и стараниями делал украшенья.

Для мамы венценосной он выковал подарок
Из золота сидение без складок и помарок,
Но кресло непростое — венец его творений,
Зажимы острозубые под видом украшений.

Царицу-олимпийку, как только в кресло села,
Замки сковали насмерть, и тело онемело.
Настойчивые просьбы богов не помогали,
Да и угрозы Зевса помочь могли едва ли.

Тогда весёлый Бахус за дело взялся рьяно,
Привычным делом было ему работать с пьяным.
Разгулу вакханалии не виделось сравнений —
За чашей зелья «плавились» ремесленник и гений.

Гремели в такт тимпаны, и факелы дымились
Увитые плющами менады веселились,
Скакали неуклюжие весёлые сатиры,
Дойдя до исступления под пенье звонкой лиры.

В венках из виноградной лозы хмельная свита
Играючи расправилась орудием избитым:
Испив вина, ваятель до чёртиков надрался,
Забыв про все обиды, от мести отказался.

Как только Гера встала с ловушечного кресла,
Слезами умываясь, как будто бы воскресла!
И чтобы перед сыном вину свою загладить
Решила с Афродитой ему женитьбу справить.

Любви большой и вечной натягивались струны,
И таял лёд под ласками изменчивой Фортуны.
Неверной оказалась супругу Афродита,
Всем сердцем полюбившая матёрого бандита.

Ареса полюбила. В народе говорится —
Не мил кузнец — трудяга, а мил разбойный рыцарь.
И чувствам не прикажешь. Отбросив прочь сомнения,
Гефесту изменила жена без сожаления.

Потом она с Гермесом немножко покрутила,
От Посейдона вскоре сыночка народила,
Рассвет встречать ходила с красавцем Аполлоном…
Горели страстью боги в пожаре раскалённом.

Страдал супруг законный. От горя ныли кости.
Вулканы извергал он и сам кипел от злости.
Фетида с Эвриномой, усердием пылая,
Гефесту дали в жёны прекрасную Аглаю*.

Любила она мужа за руки золотые…
А замок на Олимпе с колоннами витыми
Из меди позолоченной внушал покой душевный
Под музыку Гефеста, кующим меч волшебный.

* Аглая — одна из трёх харит (граций)

Гея — богиня земли

Оскар Хуторянский

Вам не казалось иногда,
Что та Земля, что все мы топчем
Есть организм и был всегда
С регулировкой очень точной.

Ведь есть теория Земли —
«Теория Гея» — вам для справки,
Планету всю, как организм
Она включает без поправки.

Нам был намёк от древних греков,
У них всегда полно идей,
Богиня Гея, жена Зевса
Землёй командовала всей.

И всё живое, неживое
Завязано в одном узле,
Одно влияет на другое
С коррекцией в самой среде.

Воды солёность, атмосфера —
Её состав и кислород,
Стабильность, постоянство «термо»,
Пример — системный наш подход.

Системщиком был Леонардо
Был он велик, неповторим…
До Галилея и Декарта,
До Ньютона. Он был один.

Его учение и открытия
Забыты так веков на пять.
И лишь недавно из забытия
Его идей смысл всплыл опять.

Вернадский, мы о нём писали,
Был верный ученик его.
Мы связаны с природой сами
Но вред от нас больше всего.

Гордиев узел

Лариса Мелашенко

Бывает так, что не распутаешь,
не разрулишь —
так в жизни сложно…
И ситуацию решить тебе —
ну просто
невозможно…
Ты за один конец потянешь —
лишь его затянет.
И за другой напрасно —
узел крепче станет…
И остаётся выход —
только разрубить:
ну отстраниться, разбежаться
и забыть!
Порой на это сложно
нам решиться…
Но ведь без этого судьба
не сладится
и жизнь не состоится…

*Гордиев узел — чрезвычайно сложный узел, завязанный, согласно древнегреческой мифологии, фригийским царём Гордием, а впоследствии рассечённый мечом Александра Македонского.
В переносном смысле выражение «гордиев узел» означает всякое запутанное сплетение обстоятельств, а выражение «разрубить гордиев узел» — разрешить какое-либо сложное, запутанное дело, какие-либо затруднения прямолинейным способом.

Даная. Греческая мифология

Елена Косцынич

Персей родится от звенящего дождя,
Перехитрит Горгону-титаниду.
И Зевсу рока избежать нельзя —
Неотвратимость, это не для виду.
Все включено! — раскроено и сшито.
Ты можешь быть довольным или нет,
Смеяться, иль грозить сердито —
Но мойры не отменят свой декрет.
Зачат Герой от благородного металла
Данаю зря в темницу заточили…
Все стало, как Судьба предначертала.
Эллада расцвела! чудовища почили.

Узы Гименея

Ольга Желтухина

Спутник Афродиты, красавец Гименей,
Благословляет браки молитвою своей
На крыльях белоснежных, с факелом в руках.
Парит в подлунном мире,в белых облаках.

Освящен религией бог брака Гименей,
Узами скрепляет судьбы двух людей
В цепях Гименея ты верность храни,
Свободу и веру, священны они.

Совет да любовь шлет с небес Гименей,
Желает влюбленным безоблачных дней
Пусть в браке всегда царит красота,
Нежность и мудрость, чувств полнота

Дафна

Александр Чех

История немало знает драм,
Мы узнаём о том, когда заходим в храм,
Легенду слышим мудреца,
Или читаем книгу до конца…

И богам ведомы утраты и печали,
Не только радость и успех…
И глашатаи не всегда кричали
Нам о героях рыцарских потех.

У каждого знаменья есть свой бог,
Как Посейдон у моря — это долг.
Для света рожден Аполлон,
Мы утром бьём ему поклон.

Родился он на острове Делос,
Там только скалы раньше были,
Да чайки находили кров,
И сети рыбаки сушили.

Все изменилось, как явился он,
Как баловень мечты — прекрасный Аполлон,
Сын Зевса и герой стрелы…
С ним даже мысли тут всегда белы.

Не только радость знает Аполлона
Печаль ему доступна как покров,
Познал он горя много кружевов,
Когда в бою сразил Пифона…

Он рядом с чудищем стоял,
И тут Эрота увидал,
Того, что дарит нам любовь иль муку,
Его обидел — не подал лишь руку…

Зачем тебе дитя колчан?
Я буду сам всегда сражаться,
С моею славой никогда
Не сможешь ты сравняться…

Обиженный Эрот ответил Аполлону —
Ты можешь зверя иль врага,
Вмиг поразить своей стрелою,
Ну а моя, ещё пока, не видана тобою.

Взмахнув крылами…
На Парнас взлетел,
И две стрелы обиды
Там быстро приготовил…

Для Аполлона — дающую любовь,
А Дафне — что любовь собою убивает.
Как только стрелы он пустил,
Обоих сразу поразил.

Увидел нимфу Аполлон,
И был сражен любовью.
А Дафна, повстречав его,
Бежать пустилась прочь.

Стой нимфа, я тебе, не враг,
Я бога сын, богат и статен,
Но тщетно — нимфа всё бежит,
О том ей сердце говорит.

А Аполлон за ней,
Почти настиг — да та взмолилась,
Отец Пеней спаси ты дочь свою,
Земля спаси и дай мне новый облик.

Как только молвила — свершилось…
Всё тело онемело вдруг,
Шелк кожи стал корою,
Кудрявы волосы — листвою.

Застыли губы, и дыханья нет,
В глазах погас весь белый свет.
Ветвями лавра руки стали,
Корнями — мягкие сандалии…

Влюблённый замер,
Пропала его прыть.
Рукой закрыл глаза,
Чтоб слёзы скрыть.

Колени преклонив,
Он головой склонился.
И к лавру очень тихо
Со словами обратился.

Венок из зелени твоей
Пусть вечно украшает
Главу мою, колчан для стрел…
Всё это не мешает…

И тихо лавр зашелестел,
Ответив Аполлону.
В немом согласии склонив
Красивую корону…

Как любим мы кого-нибудь,
Так чудо происходит,
В волнении играет грудь,
И сердце хороводит.

Сердца готовы разорвать
Для дорогих на части,
Чтоб в стужу стать для них щитом,
И быть зонтом в ненастье.

На свете каждый человек,
Всегда подобен чуду…
Глаза, улыбка, мысли бег
Им восхищаться буду.

Деметра и Персефона

Анатолий Чигалейчик

За плодородием земли,
Деметра тщательно следила
С дорожным посохом в руках,
Она в лесах, полях бродила,
Порядок всюду наводила.
Сам Зевс был у Деметры брат,
И надо же? В сестру влюбился,
Её взаимности добился.
И родила Деметра дочь,
Но эту тайну знала Ночь,
Богиня Нюкта — повитуха,
Чтоб Гера злобная старуха
Мстить Персефоне не смогла,
Её запрятала Диметра,
Она в Элевсии жила.

Там есть цветущая долина,
На ней душистая малина,
Океанид на пир зовёт,
А вместе с ними Персефона,
Как мотылёк средь них мелькала,
В букет цветочки собирала.

Аид, увидев Персефону,
Хотел её тотчас украсть,
Но у Деметры тоже власть,
Она ведь может и напасть,

Согласно Божьему закону,
Аид у Зевса просит дочь,
И громовержец рад помочь,
В своей волшебной колеснице,
Аид похитил Персефону,
Живёт с ней будто по закону.

Деметра стала дочь искать,
Дела земные запускать,
Лишь лучезарный Гелиос,
Деметру спас от горьких слёз.
О кознях Зевса рассказал,
Как дочь вернуть ей подсказал.
Олимп Деметра покидает,
Среди людей она страдает,
Уже проходит десять лет,
Дождей на землю больше нет.
Природа стала погибать,
На Зевса стали все роптать,
Велят дочь матери отдать.

Зевс быстроногого Гермеса
К Аиду шлёт в подземный мрак,
Чтобы с женою Персефоной,
Расторгнул он немедля брак.
Аид взял косточки граната,
И с Персефоной проглотил,
А это знак был Олимпийцам,
Он брак законный утвердил,
И Персефону отпустил.

Деметра с дочерью в объятьях,
Вернулась на Олимп свой жить,
И стала людям вновь служить.
Зевс разрешает Персефоне,
С Деметрой постоянно быть,
И лишь три месяца, зимою,
Придётся жить ей под землёю.
Зимой Деметра тихо спит
Весной добро своё творит,
И всё в природе расцветает,
Деметра дочь свою встречает.
Лишь поздней осенью бывает,
Деметра плачет и мечтает,
Как дочь весною повстречает!

Деметра — в древнегреческой мифологии богиня плодородия и земледелия. Одно из наиболее почитаемых божеств олимпийского пантеона. Её имя означает «Мать-Земля»

Деметра

Николина Вальд

Грядёт на землю осень, грустнеет лик Деметры,
У скорби материнской предела скорби нет,
Желтеет лист зелёный, бузят шальные ветры,
Их дочь родная скоро должна покинуть свет.

И пусть твердит законы совет богов вседюжий:
«Жене сидеть при муже, они — одна семья,
И в счастье и в ненастье, в погожий день и в стужу».
Деметра отвечала: «Я — матерь! Я — судья!»

Отказом наградила Ареса с Аполлоном —
Отвергла их Деметра как недостойный фарс,
И принял Зевс решение на олимпийском троне,
Что Персефону в жёны Аиду он отдаст.

Шла дева беззаботная Нисейскою долиной
И с ней океаниды, подруги юных лет,
Им Хлорис улыбалась своей улыбкой дивной,
Резвились девы нежные, земных не зная бед.

У дяди Гелиоса под бархатом багряным
Среди цветов медвяных и шелковистых трав
Манил цветок* от Геи своим дыханьем пряным…
Свою решила дева судьбу, его сорвав.

В тот миг с утробным гулом разверзнул Тартар недра —
В Аида пересмешник Эрот стрелу навёл.
И Зевс-тучегонитель, и Посейдон, и Федра
Уже не раз страдали от шалостей его.

Карету золотую несут лихие кони —
Четвёркой. Вороные летят во весь опор!
Аид томимый страстью пьянеет от погони…
Так стала Персефона его женой с тех пор.

Разгневалась Деметра на Зевса и Аида,
Приняв обличье смертной покинула Олимп.
Земля не плодоносит, ей сердце жжёт обида,
Смерть косит ветви чутких божественных олив.

Земля покрылась мраком, в эфире плачи, стоны…
Не может Зевс всесильный Деметру обуздать.
Решил тучегонитель вернуть ей Персефону,
Коль не желает тёща Аида зятем знать.

Любила Персефона могучего супруга,
Любовниц опечаленных изгнала из дворца.
Царица успокоилась, найдя в супруге друга,
Но папа неожиданно Аиду шлёт гонца.

Зевс повелел Аиду жену отправить к тёще —
Весь мировой порядок нарушен на земле!
Нет никакого сладу с её безумной мощью,
Уже бушует голод на подступах к зиме.

Их зять поник главою, но как владыка мудрый
Он дал вкусить супруге гранатовых плодов**.
Он знал, что Персефона, отведав завтрак чудный,
Гонимая любовью придёт к нему на зов.

С тех пор две трети года проводит дочка с мамой
Деметрой на Олимпе в их царственной среде.
С улыбкою Деметры пленит весенней гаммой
Мир радости и счастья в сложившейся судьбе.

Когда уходит к мужу царица Персефона,
Треть года мать Деметра в отчаянии злом.
Грядёт на землю стужа, безмолвие у трона,
Округи покрываются холодным серебром.

* Аид попросил Гею вырастить необычайной красоты цветок, чтобы привлечь внимание Персефоны.

** Гранат у древних эллинов считался символом неразрывности брака. Съев четыре зёрнышка, Персефона должна была четыре месяца находиться с супругом.

Дионис

Антон Лавин

Воспитанный нимфой, воспетый землею,
Избитый и выбитый злой колеею,
Задушенный песней в пустом хороводе,
Но отданный Зевсом живущей природе,
Безумец стоял посреди карнавала.
Лоза винограда его обвивала,
Толпа ему гимн до утра распевала,
Но богу, увы, было этого мало.
Кружился весь мир в оглушительной пляске,
Мешая в вино виноградные краски,
Сменялись здесь драмы, комедии, сказки,
Смеялось безумье под золотом маски.
Безумье разлито давно по бокалам,
Летит над толпой леденящим вокалом,
Гремит, надвигаясь двенадцатым валом
И правит слепым и безудержным балом,
Безумье везде. И свое и чужое.
В пределах межи и вдали за межою…
Безумье в сердцах. И лишь Он его может
Нести сквозь века, ощущая под кожей…

Дионис

Таня Зачёсова

Любви росток, жестокостью ревнивой
Повержен был и матери лишен,
Царевич-бог, наследник царя Фивы,
Зашит в бедро отца был тем спасен*.

Он не достался молниям злым Геры,
Безумьем хоть, но нагнала она…
Лоза спасла от рабства и галеры,
А соучастников накрыла всех волна.

Пираты обратились те в дельфинов,
Ликуй же, Вакх-Дионис — бог вина,
Несокрушим внук Кадма, царя Фивы,
И Ариадна — в жены отдана…

Свой культ всё расширяя, прославляя,
Вакханки и сатиры, и менады —
Плющом увиты в шествии шагают,
Вино рекой — во славу винограда!

Дриада

Татьяна Велесова

Зелёным водопадом
Стекает вниз листва.
А я в лесу — дриада,
Осколок волшебства.

Зелёная повязка
На платьтце моём.
Я — древнсная сказка,
А дерево — мой дом.

Щекой я прислонилась
К шершавому стволу.
Я с деревом сроднилась
На жизненном балу.

Его я мысли знаю
От веток до корней.
По лестнице порхаю
Из солнечных лучей.

Рисует свет над речкой
Узор из лет и зим.
Единством вековечным —
Мы с деревом моим.

Похищение Европы

Алкора

Пишу Тебе, Свидетелю моих
Ошибок частых и отождествлений,
Порывов гнева, тягот сожалений,
Но я открыта — вот мои стихи…

Я выношу Европе приговор.
Той самой, что, похищенная Зевсом,
Попала в плен иллюзий, чья завеса
Темнит людской рассудок до сих пор.

Европа мстит за проигрыш былой.
Своих безумств не помня трудный опыт,
Под звук хлыста в себе смиряет ропот
И отдаётся в страхе воле злой.

Легко был принят иноземный блуд.
Как мне простить единожды предавших,
Свою страну покинувших бесстрашно
По доброй воле иль в годину смут?

Оставив здесь могилы стариков,
Всех, кто учил, кто заслонял от смерти,
Перечеркнул, и больше не в ответе
За «диких русопятых дураков».

Я не могу понять их и простить,
Живущих там людьми второго сорта,
Их ностальгию… вы, какого черта,
Избрали край чужой — чтоб в нём грустить?!

С лица земли стирают русский мир,
Глумится, «скачет» укр, беда в России.
Не вы ли приготовить нам просили
Удавку санкций и кровавый пир?

Не вы ли, от стыда не пряча глаз,
Себе твердили: «Наша хата с краю,
Мы ничего не слышали, не знаем,
Мы ни при чём, воюйте там без нас…»

Война — не ваша??!! Что же вы стихи
На чистом русском пишете искусно?
А где ж слова поддержки нам? — Не густо.
Конечно, проще — про игру стихий…

Жизнь вне идей, морали, государств,
Там, где теплей, удобней, безопасней,
Где выгод больше… словом, с вами ясно:
Вы — европейцы. Мир вам. Бог подаст!

Иллюзий нет. Пленённая Европа,
Схватив однажды голову быка,
Уже не будет другом, и никак
Нам не сойтись в любви. Идите в …

… Я вновь пишу об общем и большом —
О том, что вне, но истина — в детали.
Сама я — образец добра? Едва ли…
Дозволен суд тому, кто зла лишен.

Похищение Европы

Валентин Серых

Подрастала скоро,
Невестилась до срока
Дочка Агенора
По имени Европа.
Свaтьев прогоняла.
Красотой разила.
С подругами гуляла
У побережья Тира.
Зевс в нее влюбился.
Владыке нет закона.
Взять силой не решился:
Внучка Посейдона.
Изловчиться надо.
И не будет горя.
Гермес подгонит стадо
К побережью моря.
Мастер воплощаться,
Зевс быком побродит.
В стадо затесаться
Ничего не стоит.
К новой роли Зевс привык.
С uгрищами шумными.
Мощный белоснежный бык
С рожками жемчужными.
Его вниманием дарила.
(Пора игры настала)
Европа боязнь подавила,
Веселиться стала.
И конца веселью нет.
Резвилась, как умела.
В пасть засунула букет
И венки одела.
Бык почтительно стоял
Долгими часами.
Да доверчиво моргал
Грустными глазами.
Ничто не трогало его.
Хоть и постаралась.
В завершение всего
Нa спину взобралась.
Европа радостно глядит,
На шею опустилась
Словно всадница, сидит
И в рога вцепилась.
Страх уже потом пришел,
А затем и горе,
Когда в воду бык зашел,
Погрузился в море.
От азарта Зевс остыл,
Наезднице открылся.
Очень быстро морем плыл,
Пока берег скрылся.
Подняли подруги крик.
Отец у моря бегал.
Но куда уплыл тот бык
Никто из них не ведал.
А Европа понесла
Без отцова спроса
Трех мальчишек принесла.
В том числе Миноса.

Похищение Европы. Греческая мифология

Елена Косцынич 2

Единосущность подчиненная тотему.
Наивность обретения родства.
До Космоса расширить ойкумену
И испытать величье торжества.
От варвара до тонкого эстета
Тамтамов треск или органа звук
На чувствах, понимании предмета
Прервать чреду томительных разлук.
В гармонию поверить без условий,
В горячечный порыв свивать любовь,
Крича: – С тобою мы единой крови!
И нет для нас барьеров и богов.

Похищение Европы

Юрий Михайлович Агеев

Одна лишь любовь не снижалась в цене,
Когда было нечего ставить, —
То дождь золотой, то виденье во сне
Прельщало влюбленных красавиц.

Но если не купишь и не поразишь
Обличием воображенья, —
Не стоят полушки ни Рим, ни Париж,
И тяжек путь от сотворенья.

Чем сломишь упрямство девчонки земной,
Влюбленной в свое отраженье?
Но может случится ли казус такой,
Чтоб бог потерпел пораженье?!

Какая случится от силы беда,
Коль мечешься, страсть не насытив? —
И розу срывают тайком иногда,
Из сада чужого похитив…

Красавицы грезили Зевсом во сне,
Мужей подходящих прохлопав,
А бык уплывал, унося на спине
Ту, что называлась Европой.

Кассандра. Античная мифология

Елена Косцынич 2

Мне в храме змеи вылизали уши —
теперь могу я будущее «слушать».
Подпорчен дар великим Аполлоном.
Внимают греки вежливо с поклоном
пророчеству на беспокоящий вопрос,
но откровение не принимается всерьез.
За правду горькую «достойная» награда —
Безумной пифией объявлена Кассандра.

Как страшно знать и не уметь помочь!
Отец на алтаре приносит в жертву дочь.
Парис погиб, любовью ослепленный,
Не взять ему жену чужую в жены.
Супруга Агамемнона обидою ведома
Сечет секирой мужа на пороге дома.
В руинах Троя — из-за лживого подарка.
Бесстрастно жатву собирает Мойра-парка.

Ты Богом возомнил себя?! Готовься в Ад!
Что «богу — богово» – недаром говорят.

Кассандра

Ирина Стефашина

Да! Я — Кассандра, дочь троянского царя.
Со мною Правда, боль и голос Божий.
Я в вами рядом каждый день погожий,
И ночью, и когда взойдет заря.

Как много тех, кто образа касаясь,
Пророчества желают получить,
Как дальше жить: молясь или грешить,
Или утехам плотским предаваясь.

Поверьте, только я не ворожея
И не весталка в Царстве дивных грез.
Я та, кто видит смерть и море слез,
С Небес людей беспомощных жалея.

Я вижу мир, вновь тонущий в крови
И непомерность злобности с проклятьем.
Марию, что рыдает у Распятья
И стоны умирающей Любви.

Я вижу черствость душ, засилье сплетен
И тысячи заброшенных могил,
И отблески космических Светил,
И крик о помощи в наставший час последний.

Я вижу плач загубленных детей,
Что умертвили матери во чреве.
Как гибнет свет в жестокости и гневе
И плен порока низменных страстей.

Я вижу то, о чем не говорят
И ваш сарказм с враждебною ухмылкой.
НО! Ни одна во мне не дрогнет жилка!
Да! Я — Кассандра, дочь троянского царя.

Кассандра (Cassandra, др.-греч.) — в древнегреческой мифологии дочь последнего троянского царя Приама Трагическим пророчествам Кассандры не внимали, её осмеивали и принимали за безумную.

Имя её стало нарицательным, в переносном смысле Кассандра — вестница несчастья.

Весталки (лат. virgo vestalis) — жрицы богини Весты в Древнем Риме, пользовавшиеся большим уважением и почётом

Сарказм (греч., буквально «разрывать плоть») — один из видов сатирического изобличения, язвительная насмешка.

Кассандра

Оскар Хуторянский

Долго Троя в положении осадном
Оставалась неприступною твердыней,
Но троянцы не поверили Кассандре,-
Троя, может быть, стояла б и поныне.
В. Высоцкий

Судьба печальна ясновидцев,
Пророчествам никто не верит.
Пусть ночью истина им снится,
И пусть беда уже у двери.

Они безумны для “нормальных”,
Они блаженны или ведьмы.
Их загоняют в угол дальный
Или в костёр с согласия церкви.

Их предсказания не слышат
Мужи учёные и власти.
Родители их просят: “Тише…»
И обещают плеть иль сласти.

Они молчать не в состоянии —
Зло видят до его рождения.
Причинно-следственные связи
Им не нужны для вдохновения.

Ей видеть результат пророчеств
И разрушение милой Трои.
И слышать стон всех тех ничтожеств,
Что и слезы её не стоят.

Кассандра — в древнегреческой мифологии дочь последнего троянского царя Приама и его второй супруги Гекубы. Получила пророческий дар от влюбившегося в неё Аполлона, однако за то, что она, обманув, не ответила ему взаимностью, он сделал так, что предсказаниям Кассандры никто не верил.
Трагическим пророчествам Кассандры не внимали, её осмеивали и принимали за безумную.
Но предсказанное воплотилось в гибели её семьи и разрушении Трои.

О судьбах Кассандр

Оскар Хуторянский

Их предсказания не слышат
Мужи учёные и власти.
Родители их просят: “Тише…»
И обещают плеть иль сласти.

Кассандра — в древнегреческой мифологии дочь последнего троянского царя Приама и его второй супруги Гекубы. Получила пророческий дар от влюбившегося в неё Аполлона, однако за то, что она, обманув, не ответила ему взаимностью, он сделал так, что предсказаниям Кассандры никто не верил. Трагическим пророчествам Кассандры не внимали, её осмеивали и принимали за безумную. Но предсказанное воплотилось в гибели её семьи и разрушении Трои.

Кентавры

Оскар Хуторянский

Кентавры — кто они такие?
Ведь в понимании мудрых греков
Слиянием, симбиозом были
Коня и торса человека.

Для греков конь вёз колесницу
А всадник был там неуклюжен —
Он без стремян и взять в десницу
Лук со стрелой уже не сможет.

Но были скифы их соседи —
Те были всадники с рождения.
И как индейцам в Новом Свете
Конь-Человек был без сомнения.

Им странны были эти скифы,
Хоть Прометей из них был родом,
Без туники они ходили
В штанах — как странна эта мода?

Их буйный нрав и сексуальность
Кентаврам предана чертою.
Но также ум и генальность —
Кентавр Геракла был героем.

Итак, кентавр — кочевник дикий,
Стремительный, неуловимый…
В нём многие черты от скифа
Реальных, а быть может мнимых.

Кентавр — в древнегреческой мифологии дикие смертные существа с головой и торсом человека на теле лошади, обитатели гор и лесных чащ, сопровождают Диониса и отличаются буйным нравом и невоздержанностью. Образ кентавров, предположительно, возник как плод фантазии представителей цивилизованных, но не знавших ещё верховой езды народов, впервые столкнувшихся с конными всадниками неких северных кочевых племён: скифов, касситов или тавров.

Кентавры

Николина Вальд

После ночной прохлады
Вышла заря на небо,
Юным сердцам усладу
Льёт из сосуда Геба*.

Мчит Гелиос на тройке —
Солнце везёт в карете.
Кони в упряжке бойки,
Гривы полощет ветер.

Брызги росы со звоном
В первых лучах сверкают,
Звёзды на небе сонном
Словно снежинки тают.

Там на лесистой круче
Нимфы запели хором,
Дети Нефелы-тучи**
Скачут дубовым бором.

Вихрем летят кентавры,
Молнии глаз, как нервы.
Гром издают литавры,
На переходе первом.

Битва для них — забава!
Не поклонятся стрелам,
Чужда кентаврам слава —
Заняты ратным делом.

Их житие простое,
Нет ни шатра, ни сруба.
Спали в укрытьях, стоя
По двое возле дуба.

Если враги в сраженьях
Счастья имели меньше,
Брали как дань в селеньях
Бочки с вином и женщин.

Много веков в погоне,
Ищем, но нет ответа:
— Люди вы или кони?
Канула тайна в Лету.

В царстве Аида мрачном
Скорбно блуждают тени.
Там ли вас боги прячут
За ваш строптивый гений?

Боги Олимпа тоже
Скрылись, как не бывали.
С ними и вы, быть может,
В те же края умчали.

Песня сирены ушлой
Вас увела от мира,
С ней человечью душу
В вас погубила лира.

Сгинули ранней зорькой
Не от врагов в сраженьи…
Может, и жили только
В нашем воображеньи.

В небе с созвездьем чудным
Люди вас обвенчали,
Чтобы с Хироном*** мудрым
Вместе по своду мчали.

На Геликоне ария
В память ещё не спета.
Значит, скакать вам далее
С вечера до рассвета.

Остановись, прохожий:
— Глядя в ночное небо,
Был ли их облик схожий
Здесь на земле иль не был?

* Геба — богиня вечной юности, которую она льёт на землю из кувшина.
** Нефела-туча — мать первого кентавра.
*** Хирон — мудрый кентавр. После смерти помещён на небо в виде созвездия Центавра.

Кентавры

Татьяна Цыркунова

Древние кентавры, —
Кони-человеки.
Не снискали лавры
В том далёком веке.

Слуги Диониса, —
Молодого бога.
Низко поклониться, —
Тяжела дорога.

Мудреца Хирона
Вспомню непременно, —
Белою вороной
Кажется отменной.

Был всегда одетым, —
Лошади — излишне…
Мудрость — вот примета, —
Одарён был свыше.

Выбиты Гераклом,
Силачом могучим.
Странным мщенья актом, —
Доказал, что круче.

Те же, кто остался,
Выжил, чудом спасся, —
Пеньем наслаждался,
Опьянённый страстью.

Им сирены пели
Гимны бесконечно…
Голод, жажда «съели»
Расу, – пала в Вечность…

Древняя легенда,
Были кони-люди…
Дань интеллигента, —
Помним, не забудем.

Кипарис

Александр Чех

На островах у греков
Стада оленей жили.
Средь них один —
Для нимф Богами сотворён.

Рога златые, шелком шерсть…
Красив, животной страстью статен,
Каменья, самоцветы, жемчуга…
И сам собой всегда опрятен.

Для глаз людских была отрада,
И для живой души порой услада…
С людьми всегда был дружен,
Кто знал его — тому он нужен.

И у оленя первым другом слыл
Сын Кипарис — наследник трона,
Кудряв, задорен и красив,
К тому ж — приятель Аполлона.

Рога венками украшал,
И по долине разъезжал.
Как дети вместе веселились…
Играли часто и резвились…

Чудесно жили, но потом…
Был жаркий полдень летом…
Палило солнце, камень плыл,
И воздух полон зноя был…

Олень терпеть жару устал,
Прилёг в траву — под тень в кустах…
Чтобы немного отдохнуть,
Прохлады воздуха вздохнуть.

На горе там охота шла…
То греки зверя промышляли.
И день-то вроде не задался,
Да Кипарис там упражнялся…

Добычу видит — кровь бурлит…
А рог в пыли и не блестит,
И глаз в листве не светит,
Он друга не заметит…

Взмахнул рукой, метнул копье,
И в шею друга ранил…
Победный клич, травы рыжьё,
В охоте много правил…

Да только к жертве подошел,
Как пелена упала…
Рыдал от ужаса, кричал…
Да проку совсем мало…

Кого он жизни тут лишил,
За что отдал он душу?
От горя смерти захотел,
Я умереть не струшу…

И к Аполлону на поклон,
В слезах и с ликом чёрным,
Чтоб бог помог грустить в веках,
Грех искупить — быть тёмным…

И мольбы горя понял Аполлон,
Взмахнул руками, сотворил поклон,
На Кипарисе кудри стали хвоей,
Кора на теле — только сердце ноет…

И кипарисом стройным стал,
Кто раньше с жертвою играл…
Стрелой вершина в небо уходила,
И рядом с ним душа бродила…

Вздохнул и молвил Аполлон,
Скорби мой друг, не бей поклон,
Я помнить буду о тебе тогда,
Как будешь с теми, кто скорбит всегда…

Века минули с этих пор,
Не помним бога разговор,
Сады, по-прежнему, цветут,
А кипарисы у могил растут.

Бывает в жизни иногда,
Что ты погубишь друга.
Душа уходит навсегда,
А вместо сердца — мука.

Удел для них —
Урок другим…
Возможно, будешь даже жить,
Но должен кипарисом быть.

Мифы Древней Греции. Кипарис

Зинаида Торопчина

На острове в Эгейском море,
Где солнце светит каждый день,
Гулял, резвился на просторе
Невиданной красы олень.

Он весь блестящий, серебристый —
Такого в жизни больше нет!
От золота рогов ветвистых
Исходит даже ночью свет.

Во всём олень был необычным —
Ну просто сказочный олень!
Но для людей он стал привычным
И к ним являлся каждый день.

Умели жители с ним ладить.
Он голову склонял к ногам,
Чтоб каждый мог его погладить,
Притронуться к его рогам.

Без опозданья утром ранним
С горы олень спускался вниз.
Там ждал его уж на поляне
Царевич юный — Кипарис.

Он Аполлона друг любимый,
На Аполлона сам похож.
И, божьей милостью хранимый,
Он весел, ловок и пригож.

Душою чист, со взором ясным,
Ещё с бедою не знаком,
Охотником был очень страстным,
Считался метким он стрелком…

Однажды он увидел рано:
Мелькает меж деревьев свет.
Тогда подумал: «Очень странно,
В такую рань ведь солнца нет».

Не мог поверить сразу чуду
И отвести от зверя взор.
«Олень, тебе я другом буду!».
И вот дружны они с тех пор.

Он кормит сочною травою,
Водою поит из ручья,
Скрывает друга под листвою
В лесу от жаркого луча.

Оленю вскочит он на спину —
Несутся быстро в ранний час,
И всю цветущую долину
Они объездили не раз.

И нет счастливей их на свете!
То в гору вверх, то мчатся вниз,
Резвясь и радуясь, как дети, —
Олень и юный Кипарис…

Но вот однажды в полдень жаркий
Решил олень в лесу густом
От солнца, что светило ярко,
Укрыться под большим кустом.

Царевич видит: вдруг за веткой
Какая-то мелькнула тень.
Копьё он сразу бросил метко.
Что за добыча? То…
олень!

«Зачем пустил копьё я спешно?!
То был охотничий каприз.
О Боже! Горе безутешно!» —
Рыдает, стонет Кипарис.

«Я пред тобой один в ответе,
Прекрасный и любимый друг!
Теперь мне места нет на свете.
Всё стало мрачным вдруг вокруг».

И обращается он к богу:
«Мой добрый, верный Аполлон!
Пойми печаль мою, тревогу,
Услышь мой скорбный, горький стон!

Не позабыть тот миг ужасный,
И солнце уж не будет греть.
Мне помоги, мой друг прекрасный,
Вслед за оленем умереть!».

Вдруг звуки скорби зазвучали.
Бог молвил слово тут своё:
«Так будь же деревом печали!
Стремись ты в небо, как копьё!».

Легенда о Кипарисе

Ольга Желтухина

Кипарис, друг Аполлона,
Сын кеокского царя,
Наследник царского трона
Молился у алтаря.

На острове, в долине
Олень — красавец жил.
Легенда и поныне,
Как Кипарис любил.

Оленя водил на луг,
Рога украшал цветами.
Кормил божество с рук
Луга звенели ручьями.

Олень в траве отдыхал
Несчастье случилось вдруг
В оленя дротик попал,
Закончился жизненный круг.

Любимого друга убил.
Недавно он был живым
Кипарис безутешно скорбел,
Хотел умереть с ним.

Взмахнул Аполлон рукой,
Деревом юношу сделал.
Кудри стали хвоей,
Кора его тело одела.

Дерево — символ печали,
Грусти, тоски бесконечной.
На могилах, как траур, сажали.
Скорбит Кипарис вечно.

Душа человека в делах
Пороков людских не счесть.
Истина есть в словах:
Верность, дружба и честь.

Крик Медеи

Любовь Лещинская

Крик Медеи услышу, и замрет душа,
Может, это я кричу: «О, Боже, пойми !
Меня предали, очернили, не моя вина!
Тысячу раз прощала: клялся в любви.
О, Боже Всесильный, прошу одно -прости!
Это не месть, это кровь во мне закипела!
Стала черной, как тьма! Слушайте все!
Я для любви была рождена!Веры нет на земле,
Это я кровью смываю измену»…

Горгона

Елена Афанасьева 3

Любила ли Медуза Посейдона?
Да, девой Лебединой, не Горгоной…

В безумие погружена
Глава поверженной Горгоны,
То извергает гнев, то стоны,
Желая отомстить сполна
Убийце своему — Персею,
Тому, кто смог ее сломить,
Но… не способна навредить-
Глава отсечена от тела.
Увы, Горгоне не дано
Любить, как смертные: беспечно
И с радостью — мученья вечны,
Спасенье — зеркало. Оно
Тьму сокрушит, без сожаленья
Безумства обличая вид,
Несчастная себя спалит,
Тем оборвав свои мученья.

Медуза-Горгона

Лариса Филиппова

И Медуза-Горгона хотела любить…
К сожалению, взглядом могла лишь убить.
Превращая мгновенно предмет обожанья,
В славный фетиш — скульптуру из камня.

От того и характер её скверным стал,
Всё одна, да одна….Только в меди зеркал,
Намечались морщинки вокруг дивных глаз,
Да и змеи устали вырабатывать яд про запас…

И нашёлся смельчак, чтоб её полюбить,
Смастерил ей очки, чтоб себя защитить.
И отправился в путь, в край унылый, пустой,
Шёл решительно он, как в последний свой бой.

Вот Медуза пред ним….Опустил он глаза,
Ей шкатулку даёт, про любовь, рассказав,
И она покорилась, надела очки,
Смельчака заключила в объятья свои…
——
Вновь спокойна Эллада, на Олимпе ж твердят,
Что Любовь всемогуща, для неё нет преград.

Горгона

Михаил Левин

Твои глаза, как серые каменья,
Не пропускают солнце и дожди.
Какие мне ещё нужны знаменья? –
Зрачки кричат: «Спасения не жди!»

Я верю, что ещё во время оно
Они таили смертную печать,
И ты, моя милейшая Горгона,
Мужчин любила в камни превращать.

Но я тебе давно по духу ближний,
Не попадусь в расставленную сеть:
Мой взгляд и холоднее, и булыжней,
А сердце научилось каменеть.

И мне не страшно жить среди камней,
Как я, тепла лишённых и корней.

Горгона Медуза миф

Надежда Старостина-Котенко

Была красавицей Медуза-
Прекраснейшая, из горгон.
Копна её волос, как чудо,
И цвет кудрей- сплошной огонь.
Могучий Бог-морской пучины,
Пред красотой не устоял,
В священном храме у Афины,
С Медузой силой возлежал.
Схватив девицу за запястье,
Афина, соблюла каноны-
Обрушила своё проклятие,
На голову самой горгоны.
Подобен грому гнев Паллады.
Её проклятие сбылось —
И стали извиваться гады,
На месте вьющихся волос…
С тех самых пор, в глаза Медузы,
Никто не рисковал смотреть.
В течение одной секунды,
Глядящий, мог окаменеть…
Но месть разгневанной Афины,
Лишь разгоралась всё сильней.
Тогда, Данаи с Зевсом сына,
Персея — снарядила к ней.
Чтоб извести легко Медузу,
Минуя откровенный взгляд-
Щит полированный на руку,
Сандалии, что ввысь летят-
Снабдила всем она Персея.
Он в этой битве победил…
Медузы голову, робея,
В большую сумку положил.
Одев, крылатые сандалии,
Поднялся в небо поскорей…
Невинной крови капли пали,
И превратились в лютых змей.
А те, что капали над морем,
В лучах зари, огнём сверкали,
Коснувшись дна морского, вскоре,
Кораллом красным застывали…
Афина, гневом задыхаясь,
Той кожей обтянула щит,
С него с тех пор, врагов пугая,
Медуза страшная глядит…
История б забылась вскоре.
Но люди помнят и сейчас-
Из капель, что упали в море-
Родился трепетный Пегас…
Окаменевшие — вставали,
Тревожный услыхав набат.
Страну с живыми защищали,
Плечо к плечу, как сын и брат.
Асклепий — на крови Медузы,
Сумел лекарство сотворить-
Хватало очень малой дозы,
Чтоб даже мёртвых оживить.
Как амулет — кораллов бусы,
Болезни лечат ядом змей.
И это всё — дары Медузы,
И память добрая о ней.

Медуза Горгона

Протоиерей Артемий Владимиров

Ужасно в лик смотреть, овеянный власами
Из шевелящихся иссиня-черных змей…
Она своими опустевшими глазами
Живое тотчас превращает в склад камней.

В причудливых застыли позах изваянья:
Здесь воин, опустивший долу ржавый меч,
Там дева юная сидит в тени купальни,
И струи вьются вниз с окаменевших плеч.

Земля. Стоят быки, за ними — пахарь,
Кустами ежевики поле заросло.
Орел, крылами сделать не успев и взмаха,
Упал тяжелым камнем на морское дно…

«Медуза, отчего твой лик, столь прежде ясный,
Теперь лишь источает зло и мрак, и смерть?
И обращает в мрамор, розовый и хладный,
Тех, кто в глаза тебе дерзнет лишь посмотреть?»

«Я осквернила храм воинственной Афины,
Где мною овладел лукавый Посейдон,
И кару понесла, не сохранив невинность:
Смерть гулкими шагами входит в каждый дом,

Где люди на мой лик вдруг обращают взоры…»
Несчастная, в ладонях скрыв свое лицо,
Замолкла. И в тот миг, как память о позоре,
Окаменело пред Медузой деревцо…

Мой друг, храни невинность как зеницу ока.
Будь мудрым и свершить свой выбор не спеши.
Минует пусть тебя касанье злого рока
И мутный, страстный взор потерянной души…

Медуза Горгона

Таня Зачёсова

Не каждая красавица способна
Познать блаженство счастья и везения,
Пример тому — несчастная Горгона,
Что стала жертвой мести вожделения.

Олимпа Боги жалости не знают,
Не выясняют — прав кто, виноват.
Они лишь своевременно карают:
За страсть и за любовь, и за разврат.
О, жуткое чудовище — Медуза:
Взгляд каменный, волос живые змеи!
Месть может стать невероятным грузом
И в монстра превратит всего быстрее.
Красавица невинная морская —
Попалась в поле зрения Посейдона,
В Афины храме — там её ласкал он,
Хозяйка ж храма оказалась «дома».

Нет сладу с ней, когда Афина в гневе!
Богини кара перешла границы —
В горгон оборотить она умеет,
Не важно, что невинны три девИцы:
Медуза и Сфено, и Эвриала —
Все сёстры понесли то наказание.
Кто вспомнит, красотою затмевала
Из них кого какая?.. Испытание
Героям, коих обратила в камень
Медуза взглядом — большее, чем ей?
Она жила чудовищем годами(!),
Не забывая красоты своей

И подлой, хваткой страсти Посейдона.
Лишь месть порою жить нас заставляет.
Лишь ею и жила с тех пор Горгона —
Мужчин при встрече в камень превращая…
Но смертна.., сколько ниточке не виться,
А всё ж Афина план свой завершает —
Персею помогла щитом закрыться,
Тем что зеркально взгляды отражает…
Повержен монстр, хотя клубятся змеи
Над срубленной горгоньей головой,
И взгляд Медузы власть еще имеет,
Но победил, угробил — ты Герой!

В ком больше подлости? Да в женщине, конечно!
В Богине, что не ведает прощения.
Все Истину забыли очень спешно:
Невинная Медуза — жертва мщения.

Бог торговли, бог воров/Меркурий

Оскар Хуторянский

Меркурий — первая планета, (1)
Что ближе к Солнцу всех планет.
Она не только ближе к свету,
Её быстрей в системе нет!

Но интересна парадоксом —
Два года длится её день!
Стремится облететь вкруг Солнца,
Вокруг оси своей — ей лень.

Название взято из сказаний
И мифов Греции тех лет.
Как сочетается название
С особой странностью планет.

Плеяда Майя была мамой,
Гермесом в Греции он слыл,
Меркурий — римлянин по праву
И славу эту заслужил.

У древних римлян он, Меркурий —
Торговли бог, тех кто в пути,
Кто очень часто, всем рискуя,
Товар пытались привезти.

Пытались быстро обернуться
Купил, продал — их вечный цикл!
Здесь оборот товаров штучных,
А в быстроте — доход и смысл.

Он также бог воров везучих —
Он с малолетства часто крал —
Венеры пояс самый лучший,
И инструмент Вулкана взял.

Украл быков у Аполлона,
Был быстр, хитёр, жуликоват…
Посланцем стал потом у бога
Крылат от шлема и до пят.

Метал им тоже важный назван
В России он зовётся — ртуть.
Проворный, юркий и отважный
И вся в движении его суть.

Меркурий — меньшая планета,
Что ближе к Солнцу всех планет.
Она не только ближе к свету,
Её быстрей в системе нет.

(1) Меркурий — в древнеримской мифологии бог-покровитель торговли, прибыли и обогащения, сын бога неба Юпитера. К его атрибутам относятся жезл кадуцей, крылатые шлем и сандалии, а также часто денежный мешочек.
По имени быстроногого бога римлянами была названа первая от Солнца и наименьшая планета Солнечной системы Меркурий, поскольку она движется по небу быстрее других планет.
Открыв ртуть, средневековые алхимики назвали новое вещество именем бога Меркурия.
В древнегреческом пантеоне Меркурию соответствует Гермес.

Мидас

Борис Львович Фроенченко

Легенды лгут! Я просто был богат,
Знал: золото — прибежище в ненастье…
Что мне молитвы праведным богам,
Когда в моих руках источник власти?

Я Диониса даже не встречал —
Поверьте, встретить бога просто дико…
Ведь труд людской — начало всех начал,
А я ведь царь!!! Я всех людей владыка…

Я жил! Что мне чужого горя гнет,
Что беды? Ветер я, они — полова,
Но мысль меня к подножью трона гнет —
Что — золото, коль нет живого слова?

Иссякнет злато — поднесут ли пить?
Лесть лизоблюдов? Мерзко! Сердце стынет…
А друга можно ль золотом купить
Или глоток воды купить в пустыне???

Любовь… А ей цена на свете есть?
А счастью — если счастье не в богатстве?
А можно ли купить за деньги честь?
А можно ли купить за деньги братство?

Нет, не богов, а жажды злата месть —
Душе среди богатств земных так пусто!!!
На золоте могу я пить и есть-
Я голоден по искренности чувства…

У нас ныне говорят о стоимости людей, оценивая их количеством принадлежащих им накоплений — как у евроамериканцев… А можно ли оценить в долларах или рублях Пушкина, Тютчева, Блока, Шевченко, Омара Хайяма, Хафиза или Шекспира? Можно ли оценить валютой жизнь Александра Невского, Данилы Галицкого, Аристоника Пергамского, Спартака, Савмака. Ленина или Сталина? Можно ли оценить в деньгах жизни защитников Отечества? — Своими жизнями они защищали не только свою землю, но и жизни всей матерей своего времени и будущих детей своего наРода…

В исконных традицях России ( куда входила до 1939 г. Восточная Украина и Крым), которые были переняты Советским Союзом от прежних поколений русичей — человек оценивался по степени пользы Отечеству и обществу — жизнь любого простого хлебопашца была дороже жизни любого нахлебника, паразита или олигарха, не создающих для своего Отечества ни единого гвоздя…

А фальшивка оценки человека по количеству денег — цель воинствующего, невежествующего авантюризма, захватившего все ресурсы мира и стремящегося развратить все наРоды устремлением к азарту авантюрного накопления, создавая, таким образом, мощную армию новых авантюристов себе на смену, чтобы они не думали о пользе Отечества и госмышлении, о развитии своего государства и человечества. а жили только ради своей выгоды любой ценой!

Тезей и Минотавр

Евгения Зих

Вот осторов Крит. И плач, и стоны,
Его звериные законы:
Ведь там лютует Минотавр,
И слышен злобный звук литавр.

А сколько юношей прекрасных
Там гибло в лабиринте страшном
И чудных дев сжиралось им,
Никто не мог сразиться с ним.

Узнал об это сын Эгея,
В Афинах знали все Тезея.
Был он бесстрашен, смел, красив,
Но был нисколько не спесив.

Вот обещает сын Эгею:
«Вернусь! Злодея одолею,
Но, если будет зла судьба,
ЧернЫ же будут паруса!»

Плывёт Тезей под парусами
И быстрокрылыми ветрами.
И прибывает он на Крит,
Сейчас сразиться норовит.

Но лабиринт ему неведом,
И, с Ариадной, встретясь где — то,
Из ниток получив клубок,
Вернуться ей даёт зарок.

И путеводный след мелькает,
Он Минотавра настигает.
В руках его мелькает меч, —
Летит башка с рогами с плеч!

По Ариаднину пути
Спокойно выход смог найти…

И мчится он под парусами
И чернокрылыми ветрами.
И смотрит с берега Егей:
Живой ли сын его Тезей?

Нет! Паруса чернее ночи.
В слезах отца угрюмы очи.
В пучину бросился Эгей, —
Забыл про клятву сын Тезей.

Эгейским море то назвали,
А мы Тезея вспоминали.
И Ариаднина та нить
Позволила Тезею жить!

Минотавр

Елена Анирусс

Убит Тезеем монстр быкоголовый!
Победно пляшут факельные блики
По черным граням лабиринта, — снова
не сотрясет их зверь ужасным рыком.

Зато снаружи вознесен стократно
Хвалебный гимн герою хором ладным, —
Окровавленный, он идет обратно
По нити путеводной Ариадны.

Ликует остров Крит, ликуют греки, —
На жертвенный огонь ведутся кони…
Но в лабиринте, брошенном навеки,
В рогатом угрожающем наклоне

Тень Минотавра стынет в ожиданье,
Когда, все также алчущая боя,
Она воскреснет в фресках и в преданьях,
Став вечной спутницей великого героя.

Исповедь Минотавра

Ксения Любавина

Вы не стесняйтесь, проходите,
Давайте запросто, на «ты».
Один слоняюсь в лабиринте,
Тут без общения — кранты.

Устал, наверное, с дороги?
Давай, закурим по одной.
Как, бишь, зовут тебя, убогий?
Тезей? Ты мне уже родной.

Все на меня, мутаций жертву,
Смотреть приходят, как в музей.
Ты вовсе не из экстравертов,
Чего набычился, Тезей?

Да, не особо импозантен,
И что же — с камнем в водоём?
Я поделюсь с тобой в привате
О сокровенном, о своём…

Лишь об одном мечтать могу я:
Профессор Керн какой-нибудь
Пришил бы голову другую,
Пустую хоть — не в этом суть.

Не идиот, не аморален,
Но с головой — совсем кирдык,
Ведь снизу я — мужик нормальный,
А сверху, блин, колхозный бык!

Хорош ругательствами сыпать,
И прекрати махать мечом.
Не вижу повода не выпить:
На выбор — виски, коньячок…

А может быть, партейку в покер?
Проходят дни мои в тоске —
В руках судьбы я только джокер,
Всего лишь пешка на доске…

Монолог Минотавра

Мари Полякова

Когда же кончится мой ад?
Когда уйду я в бесконечность?
Дурною страстью был зачат,
На муки обречен навечно.
Ни капли нет моей вины
В том, что рожден я был уродом,
Но брошен в лабиринты тьмы,
Где нет спасенья! Год от года
В безумии своем тону!
Кругом безмолвный серый камень.
Весенний гон — и снова жду
Я новой человечьей дани!
Полумужчина, полубык —
Плоть горяча, звериный норов!
Опять ужасный дикий крик
Несётся вдаль по коридорам…
Мне нет спасенья от людей,
А им от моего безумства!
Хоть кто-нибудь! Прошу! Убей!
Устал от крови и от буйства!
Несбыточны мои мечты —
Вдохнуть соленый вкусный воздух!
Убей, Тесей! Освободи
Еще живых, пока не поздно!
Спасибо! Мой прощальный вздох —
Освобождение мгновенно.
Конец… И мир на миг оглох.
А, впрочем, это — лишь легенда…

Минотавр

Оскар Хуторянский

Был плод любви порочной он
Жены Миноса Пасифаи
С прекрасным сказочным быком —
Какие страсти греки знали!

Бык, в общем, тут был ни при чём.
Миносу послан для заклания,
Но бык — прекрасен. Вот итог —
Его жена к быку с признанием. (1)

И, в результате, Минотавр —
Гибрид быка и человека,
Гибрид страшнее, чем кентавр,
Он ел людей и чаще греков.

Жил в лабиринте (я там был)
И ел преступников на завтрак
И очень молодых любил,
А как любил, теперь загадка…

Его убил герой Гомера
Известный в мифах нам Тесей.
Он в лабиринт пошёл и смело
Убил быка, что из людей.

Мы говорим о “лабиринтах”,
Превратных странностях любви,
Но забываем мы о мифах
И те слова у нас в крови.

(1) По греческому преданию, Минотавр — чудовище с телом человека и головой быка, происшедшее от неестественной любви дочери Гелиоса Пасифаи, жены царя Миноса, к посланному богом морей Посейдоном быку, который затем был укрощен Гераклом и убит Тесеем.
По преданию, она прельщала быка, ложась в деревянную корову, сделанную для неё афинским инженером Дедалом.

Минос скрывал Минотавра в построенном Дедалом Кносском лабиринте на Крите, куда на съедение чудовищу бросали преступников, а также присылаемых из Афин каждые девять лет семь девушек и семерых юношей

О Минотавре

Оскар Хуторянский

Что знаем мы о Минотавре,
Что жил, где остров древний Крит?
А ведь в истории той давней
Так много чувств, что кровь кипит!

Был плод любви порочной он
Жены Миноса Пасифаи
С прекрасным сказочным быком —
Какие страсти греки знали!

Бык, в общем, тут был ни при чём.
Миносу послан для заклания,
Но бык — прекрасен. Вот итог —
Его жена к быку с признанием.

И, в результате, Минотавр —
Гибрид быка и человека,
Гибрид страшнее, чем кентавр,
Он ел людей и чаще греков.

Жил в лабиринте (я там был)
И ел преступников на завтрак
И очень молодых любил,
А как любил, теперь загадка…

Его убил герой Гомера
Известный в мифах нам Тесей.
Он в лабиринт пошёл и смело
Убил быка, что ел людей.

Мы говорим о “лабиринтах”,
Превратных странностях любви,
Но забываем мы о мифах
И те слова у нас в крови. (1)

(1) По греческому преданию, Минотавр — чудовище с телом человека и головой быка, происшедшее от неестественной любви дочери Гелиоса Пасифаи, жены царя Миноса, к посланному богом морей Посейдоном быку, который затем был укрощен Гераклом и убит Тесеем. По преданию, она прельщала быка, ложась в деревянную корову, сделанную для неё афинским инженером Дедалом.

Минос скрывал Минотавра в построенном Дедалом Кносском лабиринте на Крите, куда на съедение чудовищу бросали преступников, а также присылаемых из Афин каждые девять лет семерых девушек и семерых юношей

Мойры. Греческая мифология

Елена Косцынич 2

Одна, с примерным постоянством,
Свивая время и пространство,
Нить жизни каждому пряла —
Ни путала, ни мяла, ни рвала.
Вторая, намотав на стержень пряжу,
Наполнив испытаний чашу —
Где вперемешку мрак и свет,
Замачивала, сей предмет.
«Неотвратимой» младшая была.
Жизнь не насытила, и не дала —
И все же больше всех пугала,
Поскольку ножницы держала.

Мойры

Оскар Хуторянский

Необходимость родила
Три дочери — богинь судьбы.
Для каждого судьба своя,
Как мойр их трёх узнаем мы.

Они следят за нитью жизни
Для всех, для каждого из нас.
Три дочери, все три богини:
Что было, будет и сейчас.

Богиня Клото — ей сегодня,
Сейчас подвластно, каждый миг.
Что на душе светло, ненастно
Её забота. Каждый сдвиг.

Лахесис — прошлым управляет,
Хранит его, сдаёт в архив.
Что выбросить, хранить всё знает,
Мурлыча тихо свой мотив.

Атропос будущее знает,
Где жизни нить обрезать ей.
Когда решение принимает —
Ей возразить никто не смей.

Им не указчик Зевс могучий,
И в их руках его судьба…
Закон главенствует, не случай —
Судьба у каждого одна.

Необходимость наших судеб —
Что нам дано и не дано,
Для мойр нет тайн. Да и не будет.
Им жизни нить дана давно.

Мойры (мойра — «часть», «доля», отсюда «участь», которую получает каждый при рождении — в древнегреческой мифологии богини судьбы. Они дочери богини Необходимости Аненка и Зевса.

В диалоге Платона «Государство» Мойры изображены сидящими на высоких стульях, в белых одеждах, с венками на головах, все они прядут на веретене Ананки (необходимости), сопровождая небесную музыку сфер своим пением:
Клото поёт о настоящем,
Лахесис — о прошедшем,
Атропос — о будущем

Наяда

Елена Жукова-Желенина

Она была смешливою, забавной и лукавой,
С глазами необычными: тот синий, карий — правый…

Днём скромницей обычною среди людей бродила.
А ночью становилась вмиг русалкой шаловливой.

Таинственной волшебницей, волнующей и страстной.
Ныряла в воды тёмные, вильнув хвостом прекрасным.

До чёртиков раскованной, без сердца, без пощады.
Русалкой, а не женщиной — речной ночной наядой*

*Наяда — нимфа рек и ручьёв в греческой мифологии…

Наяда водопадов горных. Мифологическое

Людмила Королёк

Наяда водопадов горных,
Ливанских рек, лесных озёр…
Ей равных нет, нет непокорных.
К ногам ей — яшмовый ковёр
Бросают феи и сильфиды,
И Боги внемлют красоте.
Вокруг неё любви флюиды,
Мир в первозданной красоте!

Наяда

Елена Косцынич

Пенная нежность и снежность наряда,
Тихо над бездной склонилась наяда.
Хочется ей к Дионису на пир
В шумный зеленый и радостный мир,
Где нимфы и фавны танцуют ликуя…
Шепотом моря наяда тоскует.
Волны и бури, и даль без предела, —
Все это деве морской надоело.

Местные богини – наяды

Оскар Хуторянский

Наяды — местные богини,
Ручьёв, озёр, а также рек.
В воде живёт их лик и имя
Их нет — и жизни в воде нет. (1)

По мифам дочери от Зевса
О мамах там не говорят.
Пока в воде — они бессмертны,
Ручей иссох и нет наяд.

Их нимфами бывало звали,
Русалки наши им близки.
Боялись их и доверяли
И посвящали им стихи.

Бывали спутницы богов
И изобилие приносят,
То рыбакам большой улов,
А то двойню, кто очень просит.

От них целительный ручей,
Живой воды фонтан бывает…
Но измени им, нет их злей —
Они обиды не прощают. (2)

(1) Наяды — в древнегреческой мифологии: дочери Зевса, были нимфами водной стихии и родственны нереидам. Упомянуты в «Одиссее»

(2) Будучи мирными существами, наяды, тем не менее, могли постоять за себя. Именно они похитили Гиласа (любовника Геракла) с корабля Арго, а наяда Номия, влюбленная в пастуха Дафния, однажды устала терпеть его неверность и превратила парня в камень

Ника

Елена Афанасьева 3

Я крылатая дева Победы,
Нет преград мне — свободен полет!
Что трепещешь?! Все стороны света
Мне подвластны — сражений исход
Предугадан и мной обеспечен,
Не дрожи! В состязанье! Смелей!
Смертный ты или, может быть, вечен?
Из богов или бренных людей,
Знай одно: лишь в борьбе — смысл дороги-
К восхожденью, вперед, не робей!
Над тобой крылья Ники, а боги
Доверяют исход битвы ей!
Справедлива дочь Стикс и Палланта,
На достойнейшем будет венок,
Так смелей же! Уменьем, талантом
Удиви меня! Ну, же! Бросок!

Богиня Ника

Таня Зачёсова

Она нужна нам постоянно,
Когда стремимся мы к победе,
И призываем неустанно,
И ждём, когда она приедет
На колеснице и в повязке,
С оружием у самых ног,
Чтоб победить и будто в сказке
Принять из рук её венок…

Когда из семени Палланта,
В одной из ярых капель Стикса*
Дочь рождена была титана —
Крылатая Богиня Ника
Олимп, наверное, не ведал,
Афина лишь потом откроет,
Что рождена была Победа,
Чтоб стать ей «правою рукою».

Она с победою пройдётся,
Нет, не бывает равнодушной,
Она — герою улыбнётся,
Как может: нежно и радушно.
Прекраснее из всех Великих,
Желаннее всех самых важных!
Присутствие крылатой Ники —
Залог побед, которых жаждут!

* Ника (Нике, др.-греч) — в древнегреческой мифологии богиня победы, дочь титана Палланта и чудовища Стикс. По аркадскому преданию, дочь Палланта (сына Ликаона), воспитывалась вместе с Афиной.

Союзница Зевса в его борьбе с титанами и гигантами, поэтому боги клянутся водой её матери Стикс.

Слёзы нимфы

Ирина Стефашина

К воде ночами нимфа юная спускалась.
Там часто видела красавца — рыбака.
В прибрежных водах,хохоча,она плескалась,
Смотря на юношу с тоской издалека.

Его она душой всей полюбила,
Но нимфам жить нельзя среди людей.
И рыбака однажды ночью попросила:
Земной женой хочу я быть твоей!

Был вне себя от гнева царь небесный.
Велел он нимфу в башню заточить,
Чтоб в царстве его стало всем известно,
Как неповадно к людям уходить.

Все ночи напролет она рыдала
Из башни слёзы в океан свои роняя.
И капля вдруг жемчужиною стала,
На солнце перламутрами сверкая.

Однажды юноша вновь к морю подошел,
Где он свою возлюбленную встретил.
У ног своих он капельку нашел
И голос сверху вдруг ему ответил:

— Ты жемчуг забери с собой,любимый!
А мне одной до смерти в башне жить.
И будь вовеки Господом хранимый!
Тебе ведь сына нашего растить!

Пегас

Протоиерей Артемий Владимиров

Крылатый конь, любимец светлых муз,
Из лона вышел мертвой матери — Горгоны.
Певец свободы, ты не знаешь уз
И на Олимп приносишь молний блеск и громы.

Найдя приют на Геликон-горе,
Скалу едва задел своим копытом звонким —
Лиловый ключ растекся по земле,
Чтобы дышали музы ароматом тонким.

Смиренным лишь послушен дивный конь,
Но горе всаднику, объятому гордыней…
Таких сжигает нутряной огонь
И сердце делает безжизненной пустыней.

Дай мне напиться вод того ручья —
Он цвета сумерек, фиалок бархатистых.
Взмахнув крылами, унеси меня
За облака, где льется свет и небо чисто,

Где среди грома, молний и зарниц
Смиренно царствует зиждительное Слово…
Со страхом перед Ним паду я ниц,
Забыв о мире дольнем под небесным кровом.

И вновь, прошу, когда настанет срок,
Меня доставь, Пегас, в подлунные пределы,
Чтобы пером запечатлеть я смог
Мне та’м открытое, покуда был вне тела.

Прости, Пегас, за просьбы и мольбы —
Таких, как я, понятно, у тебя не мало…
Крылом твоим коснись моей судьбы!
Летим же, конь, пора! Светило уже встало!

Пегас

Римма Алдонина

А в древней, древней Греции
Все были очень древние,
И потому все умерли
И не дождались нас.
От них остались мифы,
А в этих мифах грифы,
Кентавры, нимфы, боги
И сказочный Пегас.

Пегас был конь крылатый,
Он прилетал к поэтам
И в даль Воображенья
С собой их уносил.
К ним вследствие движенья
Являлось вдохновенье,
Поэт писал поэму
И миру подносил.

Как хорошо быть греком!
Конечно, древним греком.
Как славно прокатиться
На сказочном коне!
И я на нем, признаться,
Мечтаю покататься,
Хочу его дозваться:
— Ко мне, Пегас! Ко мне!

В саду Персефоны (богиня плодородия и царства мертвых)

Лариса Кузьминская 6

Сад Персефоны зелен и душист,
Весну сменяет лето, лето осень,
Полоски украшая серых просек,
Летит на землю золоченый лист.

Проходит осень, зимние деньки
Несут нам снег — из бабочек-снежинок
И музыку хрустальных нежных льдинок,
На елях праздничные чудо-огоньки.

А за зимой — весна, и певчий дрозд…
И всюду какофония из звуков,
Мелодии капельных перестуков,
И в лето брошен радуг яркий мост.

Владенья Персефоны великИ,
Пускай она заложница Аида,
Сердцами правит мудрая Исида,
И нам дарует таинство строки.

Пифия

Ирина Максименкова

Пифия — в Древней Греции жрица-прорицательница в храме Аполлона в Дельфах. Согласно мифу она отказалась дать ответ Гераклу, но затем согласилась. Пифия готовилась к прорицанию трёхдневным постом и омовением в Кастальском источнике. Перед прорицанием надевала роскошную одежду, возлагала лавровый венок на голову, пила воду источника Кассотиды и жевала лист священного лавра. Затем она садилась на колоссальный треножник, стоявший над расселиною, и, впадая в экстаз от одуряющих паров, пророчествовала. Пары эти были вредны. Известен один случай, когда пифия, соскочив с треножника, упала в бесчувствии и умерла.

Чего ты хочешь чужестранец?
От Пифии дельфийской жрицы.
Я для тебя богов посланец
Гляжу в миры через границы.
Изведать будущность желаешь?
Чтоб никогда не ошибиться?
Богатым, знатным стать мечтаешь
Ну что ж возможно и случится.
Здесь многие ответы ищут
На наболевшие вопросы.
За это боги плату взыщут
Ценою, где не только слезы!
Оракул знает ваши души,
В них бездну без труда читает.
Открой же правде свои уши!
Свое тут каждый получает!
Испив воды из Кассотиды
Вкусивши горечь листьев лавра.
К пророчеству твоей планиды
Меня зовет расселин правда.
Треножник трон, где восседаю,
Вдыхая пар царя-вулкана.
Его с трудом я покидаю
Как призрак, выйдя из тумана.
Пора оставить Дельфы странник
Жрецам отдашь златую жертву.
Ты нынче у богов избранник
Прими слова, доверься ветру.

Я Пифия дочь Аполлона!
Служу ему душой и телом.
Не знаю ни семьи, ни дома
Оставив счастье за пределом.
Мой краток век, бессвязны речи
Глаза глядят в другие дали.
Чего ты хочешь человече?
Достатка, почестей, печали…

Пифия

Оскар Хуторянский

Почёт был Пифии в Элладе,
Дочь Аполлона, как не знать!
Совет гекзаметром давала —
Быть поэтессой ей под стать.

Вообще то пифия — не имя,
А должность жрицы, так сказать.
Но время — памяти пустыня,
Всех жриц подряд так стали звать.

Был Пифагор в её честь назван,
За предсказание, что он
Умнее всех и было ясно,
Открыт для Пифии дым времён.

А ей шло имя от Пифона —
Был змей такой, что храм хранил.
Погиб от стрел он Аполлона,
Хоть честно Гее он служил.

Ошибка вышла. Так бывает
Среди людей, среди богов.
И только Пифия всё знает,
Пусть смысл туманный её слов.

Ведь Аполлон — он бог поэтов,
Сам предсказатель и певец.
Талант для жрицы и советы
Он подарил. Дал ей венец.

Она от мира отрешалась,
При храме своего отца
И, хоть там главною считалась,
Ответ давался чрез жреца.

Считалось Пифия создала
Гигзаметр, слово и строфу
И все ответы в нём давала.
А переводчик там к чему?

Ответ двусмысленный порою,
Не каждый правду там поймёт.
Но не бывало там героя,
Кто за советом не прийдёт.

Пифия — в Древней Греции жрица-прорицательница Дельфийского оракула в храме Аполлона в Дельфах, расположенного на склоне горы Парнас.

Фемоноя — в древнегреческой мифологии первая пифия в Дельфах, дочь Аполлона.

Первая жрица Аполлона в Дельфах, стала давать пророчества в гексаметрах, которые изобрела

Дельфийский оракул (Delphicum oraculum) — оракул при храме Аполлона в Дельфах, расположенных у подножия южного склона горы Парнас в Фокиде. Согласно древнегреческой мифологии был основан самим Аполлоном на месте его победы над чудовищным змеем Пифоном.

Там номинально главным лицом была жрица (пифия), но фактически все предсказания формулировались толковавшими её жрецами храма.

Царство Посейдона

Василий Юрьевич

Могучий властитель морей Посейдон.
Трезубец зловещий в руке держит он.
Его все движения слушают волны
Спокойствием в море все люди довольны.

Живёт во дворце он подводном своём
С женой Амфитритой и с ними Тритон.
Среди всех божеств, окружающих их,
Есть старец Нерей возле чудищ морских.

Полста дочерей у того старика —
Счастливое плаванье шлют морякам.
Протей рядом с ними свой облик меняет —
В различных животных себя превращает.

Бог Главк — покровитель морей, рыбаков
Советы давал он для всех моряков.
Все земли седой Океан обтекает,
Живящей водой всё живое спасает.

Посейдон — бог моря

Лидия Олейникова

Все они — сыновья Чудотворного Бога,
Бога СУЩЕГО, Бога-живого — Творца!
Эти ‘»боги» Олимпа лишь себя прославляли.
Отвергая святые наставленья Отца…
(стихотворный пересказ автора)

Далеко в седой пучине, на дне моря во дворце
Посейдон сидел в кручине, с легкой грустью на лице.
Амфитритою пленен был, дочерью морского старца.
Обольстить ее не мог он, как он только ни старался!

Амфитрита дочь Нерея, нимфа вольная морей,
укрывалась у Атласа. Спрятал дочку там Нерей.
Указал дельфин заморский, «богу» вод всех и морей
расчудесный сад, где спрятал дочку старец бог Нерей.

К Гесперидам и к Атласу, в колеснице золотой.
Посейдон помчался тут же за девицей, за красой!
Нереиду «бог» похитил, спрятал в гроте под водой.
Амфитрита стала верной Посейдоновой женой.

Народился у супругов их любимый сын Тритон.
Вызывает бури криком из трубы зазывно он.
Колесница Посейдона из сверкающих камней!
Запряжены в нее кони, нету тех коней быстрей!

Черногривы кони «бога» лихо мчат его по морю!
Быстроглазые дельфины вслед плывут, с волною споря.
Посейдон трезубцем машет, над волною простирает.
Усмиряет злые волны, буря сразу затихает!

Посейдона — нереиды в море синем окружают.
Выплывают из пучины, резво плещутся, играют.
Вереницей выплывают дочки чудные — Нерея.

Напевают нежно песни, солнце ласково их греет.
Вереницы в море чудищ , и «богов» различных.
Населяют море нимфы, очень симпатичные!
«Божества» морские людям в море часто помогают.
Благоденствие и радость смертным всем желают!

Посейдон

Николина Вальд

С первой утренней зарницей
Затрубил в свой рог Тритон*.
Выезжает колесница —
В ней могучий Посейдон.

Раздувают кони ноздри
И несутся над водой,
Мириады брызг, как звёзды,
Отражаются волной.

На ветру трепещут гривы,
Даль скрывается в туман,
Волны с гулом боязливым
Покрывают океан.

Свита чудищ с головами
То ли рыбы, то ли львов,
И дракон под облаками
Из картины страшных снов.

Рог Тритона, рёв глубинный —
Звук чудовищных валторн.
Любопытные дельфины
Оседлали гребни волн.

Посейдон — воитель грозный,
Властный, норовом суров.
Если хмур — звучит нервозно
Свист бушующих ветров.

Вот, привстав, взмахнул трезубцем —
Объявляется война!
Бьёт отважных и безумцев
Ошалевшая волна.

Воевать с ним безуспешно —
От вселенского стыда
В бухтах прячутся поспешно
Под прикрытия суда.

Шторм, цунами… На сегодня
Утверждён его закон!..
Тронул бороду довольно
Подобревший Посейдон.

И умчался с царской свитой
Во дворец, что в сини вод,
Где в объятьях Амфитриты**
Устранится от забот.

Посейдон — он же Нептун
* Тритон — его сын
** Амфитрита — жена

Посейдон

Оскар Хуторянский

Вот идет он к синему морю,
Видит, на море черная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
А. С. Пушкин

Боялись греки Посейдона
Намного больше, чем других,
Богов Олимпа, кто у трона,
Неважно Зевс он иль Аид.

Себя считал он равным Зевсу,
А может выше — старший брат!
Он мог поднять воды завесу
И — берегись, кто виноват.

Зависели от моря греки,
Лавровый лист и виноград,
Оливкового масла реки —
Приправа к пище и наряд.

Я, путешествуя по свету,
Дивился в Греции местам —
Садов оливковых приметы
Бескрайних и безбрежных там.

Не рожь, не гречка, не пшеница.
С олив возможно масло взять!
К салату может быть сгодится
Приз олимпийцам можно дать.

Намаслить тело перед боем,
Запечь мусаку, клефтико;
Сувлаки иль шашлык устроит,
А может гирос и вино.

Но как прожить — на “фикус с маслом”
Откуда к ним еда пришла.
На Средиземном мало пашен —
Им с севера пшеница шла.

Барашки были. Не пшеница.
Не рожь, ячмень или овёс.
Их то везли из-за границы.
На них то был особый спрос.

Известна битва греков с Троей —
Но не Елена им нужна,
К Босфору выход для торговли —
Рабов побольше и зерна.

А из Египта шёл ячмень
Всё в Грецию, конечно морем. —
А Посейдона лишь задень,
Его дразнить совсем не стоит.

Он людям подарил коней,
Хотя сам ездил на дельфинах.
У берегов тот культ сильней,
Знакомым с Посейдона силой.

Нептун — у Римлян звался он,
И Ньёрдом, в сагах скандинава;
Рюдзин — в Японии бог-дракон.
Нам — золотая рыбка стала.

Прокрустово ложе

Олег Ракитский

Из цикла «Герои Эллады»

Под сенью огромного древа,
От главной дороги – налево,
Табличка украсила куст –
«Здесь жил и работал Прокруст».

А как же он жил и работал?
По пятницам, и по субботам,
А так же и в прочие дни,
Заботы и цели — одни!

Идет мимо путник, иль странник,
Судьбы-забияки избранник,
Зовет его в гости Прокруст,
Под этот развесистый куст.

А после, в застольной беседе,
На этом, на званом обеде,
Задаст потихоньку вопрос,
Толь в шутку, а толи всерьез:

Мол, как ты относишься к власти?
И, сразу — по вкусу ли сласти?
А может стаканчик вина?
С ним истина лучше видна!

Насытившись и захмелевши,
Скиталец, с душой наболевшей,
Рубил, без разбору, с плеча,
Ругал всех подряд, сгоряча.

А после, на жесткое ложе,
Что очень на нары похоже,
Ложился и спал, но, увы,
К утру не имел головы!

А все, что имел этот странник,
Судьбы-забияки избранник,
Обед окупивши сполна,
Делили Прокруст и казна.

Так многие лета и зимы
Прожил он, не хлебом единым!
Работал с утра, допоздна,
Росла, пополнялась казна…

По счастью злодеи не вечны.
Дела их, в итоге, конечны.
И вот, этот самый Прокруст
Сыграл под развесистый куст.

Но имя его не забыто –
Глядите, табличка прибита.
И город вблизи, говорят,
Зовут теперь «Прокрустоград».

Со вкусом у нас все в порядке,
Мы знаем, где горько, где сладко,
Еще бы уметь различать,
Кого и за что величать…

Сирены

Валентин Серых

Горе лежало грузом
У титанид опальных .
На остров сбежали музы
У самих пределов дальних.
И здесь провинились снова
( Нет бы вмешаться для вида):
Не защитили Кору
От посяганий Аида.
Мать Коры, богиня Деметра,
Об этом случайно узнала,
И, не секунды не медля,
Всех жестоко наказала.
От муз сохранились лица
И сладкозвучное пенье.
Все остальное — птица.
Вместо нарядов – перья.
Песня на острове ждала
Судов, проходящих мимо,
И моряков поглощала
Ананка* неотвратимо.
Воля Верховного Бога
Стала для моря проклятьем.
А мимо лежала дорога
Всех, кто плывет за счастьем.
Орфей ради встречи с сиренами
Уплыть на “Арго” сумел.
Единственный, кто с птицедевами
Сразиться на равных посмел.
Никто не заклеивал уши.
Каждый сидел до конца.
Все аргонавты слушали
Напев своего певца.
Орфей смаковал вдохновение,
Восторженных душ ловец.
Не выполненное предназначение
Для гордых певиц – конец.
Для побежденных героем
Единственный дом — вода.
Бессмертные скрылись в море
Казалось бы, навсегда.

* Ананка — богиня Неотвратимости

Сирены легенда

Надежда Старостина-Котенко

Легенды древности гласят —
У острова Сицилия, в пучине,
Обломки многих кораблей лежат,
В песке, улитках, бурой тине.
Их заманила, неземная красота,
И пение — Сирен сладкоголосых,
В те гибельно — известные места,
Где из воды, едва видны утёсы.
Там Одиссей, их пение услыхал,
В скитаниях бурными морями.
И чудом спас команду и корабль,
От песен, что витали над волнами.
Как уберечься от Сирен морских,
Его, влюблённая Цирцея научила.
Колдунья, что страдая от тоски,
В свиней, его команду обратила.
Пыталась сразу, хитрая Цирцея,
Героя, тоже снадобьем поить.
Чтоб, знаниями магии владея,
В прирученного зверя обратить.
Не вышло. И Цирцея, увлекаясь,
Чтобы друзей его расколдовать,
Герою, предложила, развлекаясь,
На острове с ней время скоротать.
Так год прошёл, Богиня молодая,
Решилась Одиссея отпустить.
Печали, в час разлуки, не скрывая,
Чтоб от беды их судно оградить.
А так же сохранить живые души,
От всех напастей ветра перемен.
Сказала, чтоб закрыли воском уши,
Когда пойдут, вдоль острова Сирен.
Её наказ исполнили прилежно.
Лишь Одиссей решил не уступать,
Но попросил, раз это неизбежно,
Его покрепче к мачте привязать…
Нахлынули чарующие звуки-
Переливались нежные рулады,
И голоса стонали в сладкой муке,
Не испытал никто, такой услады.
Звенели, как стрекозы на пруду,
Как пташки, заливаясь, щебетали.
То в небо он взлетал, то был в аду,
То звуки радости,то боли и печали.
И сердце рвалось,птицей из груди —
В дев юных, распростёртые объятия.
И не страшила бездна впереди,
Пытался отвязаться, слал проклятия.
Сирены пели, и протягивали руки,
И страстью их звенели голоса,
Страдал от невообразимой муки,
Но расплылась прибоя полоса…
Ушёл корабль. На вёсла налегая,
Гребцы не смели головы поднять.
Сирены, их глазами провожая,
Вдруг, стали безутешно горевать.
То давнее проклятие сбывалось-
Зато, что не сгубили моряков,
На суше жить им запрещалось —
Теперь, и до скончания веков.
Сирены сняли жуткую личину.
Но как же берег в голубой дали?
Немыми рифами уйдут они в пучину,
Чтобы и дальше рушить корабли.
Сирены, взялись за руки, вздыхая,
Нырнули, горько плача в глубину…
И только море без конца и края,
И ветер, гонит, мощную волну.

Сирены

Ольга Забирова

Из цикла «ЭЛЛАДА»

Скучают Сирены
На острове дальнем своём…
Печальным рефреном
Звучит их призывное «Ждём!»

Когда же, когда же
Опять проплывут моряки?
Мы вечно на страже,
А дни без любви — нелегки.

Сирен истомили
Пиры одиноких недель:
Гребцы не приплыли —
И ловят Сирены макрель.

Дырявые сети
В досаде взялись зашивать…
От слёз не заметят
Прорех, что помельче, опять.

И в сумерки грустно
Поют они вечное: «К нам!»,
И с вафельным хрустом
Бредут по истлевшим костям.

От скуки кораллы
Низать принимались сто раз…
Душевные раны
Ничем не залечишь подчас!

Как жаждали плена
Ахейских гребцы кораблей!
Бедняжки Сирены…
Несчастные дивы морей!

Вы счёт потеряли
И жемчугу, и бирюзе,
Но вкуса не знали
Обычных пирожных «безе».

Тантал!

Геннадий Анненков 68

Легенда древней Греции гласит,
Что в Лидии была гора с названием Сипила!
Что, до сих пор, на месте том стоит
Красивый городок с названием Сипилом!

В нём правил царь — сын громовержца Зевса!
Был смертным он, но Зевс его — любил!
Танталом звался тот сынок — повеса; —
Любимчиком Богов тогда он слыл!

Всем, в изобилии, его снабдили Боги!
Был золотой рудник ему на откуп дан!
Вели в сады и в виноградники дороги…
Но был Тантал упрямым, как баран!

Общались Боги с ним, всегда, на равных!
Сидел средь них он за одним столом!
А на Земле он был — одним из главных,
А потому решал всё — напролом!

Имея табуны коней невиданных, прекрасных,
Огромные стада овец, быков, упитанных коров; —
Не внемлил он Богам, к судьбе не безучастных,
И возгордившись, наломал — немало дров!

Однажды на Олимпе пир случился!
И, что б Танталу как-то угодить,
Бог — громовержец к сыну обратился:
«Позволь сынок тебя мне — наградить!»

«Проси что хочешь! Вмиг я всё исполню!
Ведь ты — мой самый милый сердцу сын!
Тебя люблю — отцовской я любовью!
Ты, с детства, в моём сердце — господин!»

Тантал высокомерный, наделённый властью
Забыл, что смертен он, что вовсе он — не Бог!
Он Зевсу отказать посмел, к несчастью,
Но Громовержец, гнев сдержать свой смог!

Тантал сказал: «Подарок мне не нужен!
Я — не нуждаюсь в милости твоей!
Я, щедростью Богов, и так — загружен!
Вполне доволен жизнью я своей!»

Нахмурил брови Зевс и молча, удалился!
Тантал же на пиру, как прежде, веселился!
Всё, вроде бы прошло! Угроза — миновала!
Но время шло! К нему — пришла опала…

(Богиня Рея — Зевса мать,
что б уберечь его от смерти,
На Кипре спрятала сынка,
вдали от страшной круговерти!
Кормила там его — коза,
её все звали Амолфеей!
Приставив для охраны пса,
довольна мать была затеей!
А пёс был этот — не простой; —
ходил он в шкуре золотой!
Но время шло, Зевс возмужал!
Победу в битвах одержал!
Он вскоре сверг отца с престола
и Крон — остался вне закона!
А пёс златой — на Крите жил
и Зевсу преданно служил!)

Прельщённый красотой собаки
царь Пондарей украл её!
Чтоб дело не дошло до драки,
решил смягчить он зло своё!
Танталу отдал он собаку,
ведь он любимцем Зевса был!
Ну а Тантал высокомерный,
собаку у себя сокрыл!

Разгневанный проступком этим,
к себе Гермеса Бог призвал.
Забрать собаку у Тантала
ему он строго приказал!
И Бог Гермес перед Танталом,
в мгновенье ока предстаёт!
И Громовержца указанье,
ему, тот час, передаёт!
Тантал, ни капли не смущаясь,
Гермесу отвечает так:
«Зря Зевс кричит там возмущаясь,
не видел я его собак!»

(Всё знают Боги на Олимпе; —
Ведь «смертных» жизнь у них в руках!
Живут все люди под надзором,
в сердцах своих, скрывая страх!)
Тантал клянётся страшной клятвой:
«Что, мол, собаки не видал!»
А Боги, на Тантала, злятся; —
Вновь разрастается скандал!
Своим ответом неразумным
Тантал, вновь, прогневил отца!
Сверкает взором он безумным,
Но всё ж — прощает наглеца!

Однажды во дворце Тантала
Был пир затеян для Богов!
Не смог он избежать скандала; —
к такому не был он готов…
Чтоб испытать их прозорливость,
Пелопса, сына своего,
Убил он тайно и на блюде,
поджаренным, подал его!

Подвох тот, боги — распознали
и мясо это — есть не стали!
Деметра ж в горе прибывала; —
недавно дочь её пропала!
Она, страдая горячо,
в глубокой скорби пребывая,
То мясо — ела, запивая!
Так было съедено плечо!

Сложили Боги «блюдо» это
в большой котёл, и — на костёр!
Гермес — свершил обряд, при этом; —
Он был на выдумки — остёр!

Был оживлён Пелопс несчастный!
Стал он прекрасен, словно — Бог!
Зевс, тоже — не был безучастным; —
С Гермесом, парню он — помог!
Из белой, из слоновой кости —
создали новое плечо,
Но, на Тантала — злились « гости »
и осуждали горячо!

Терпенье лопнуло у Зевса!
Тантала он низверг в Тартар!
Земную кончил жизнь повеса; —
К Аиду в царство он попал!

Стоит в воде он там по шею!
Захочет пить, воды уж — нет!
Плоды чудесные там зреют!
Протянет руки, веток — нет!
Там, жаждой с голодом томимый —
стоит он под большой скалой!
Как рок его неумолимый,
весит она над головой!
Там — вечный страх его терзает!
Кто миф читал, тот это — знает!

Мифы Древней Греции. Танталовы муки

Зинаида Торопчина

Тантал — лидийский царь, сын Зевса.

Ну что ещё Танталу надо?
Есть плодородные поля,
Плодов избыток, винограда —
Богата всем его земля.

Есть табуны коней прекрасных,
Стада огромные овец…
Богов любимцу всё подвластно,
Ведь Зевс Танталу был отец.

Прощали всё Танталу боги.
Он вместе с ними пировал
В своём сияющем чертоге,
И на Олимпе он бывал.

Он с Зевсом рядышком садился
И посещал богов Совет.
И тАк он вскоре возгордился,
Что на него управы нет.

Он разглашал богов секреты
И тайны Зевса не хранил,
И нарушал он все запреты,
Советы Зевса не ценил.

Ни в чём не ведая преграды,
Страшнейший грех он совершил.
«Теперь не знать ему пощады!» —
Зевс окончательно решил.

«Пусть вечным будет заточенье,
За всё заплатит пусть Тантал.
Пусть будут страшными мученья!
Прощать Танталу я устал.

Пусть испытает сильный холод
И «царства теней» вечный мрак,
Пусть жажда мучает и голод —
Расплатится за грех пусть так!»

…Над головой оливы, сливы,
Инжир и спелый виноград.
Плоды душисты и красивы,
Тантал всё это съесть бы рад.

Но лишь он к ним протянет руки, —
Желанье есть не превозмочь! —
Как ждут Тантала только муки:
Плоды уносит ветер прочь.

Вода вокруг журчит, струится,
Рекою льётся, но — сюрприз:
Как только хочет он напиться —
Вода уходит сразу вниз.

А тут ещё одно страданье:
Скала висит над головой,
Сорваться может. В ожиданье
Тантал стоит едва живой…

Года идут, нет облегченья.
Он в страхе, хочет есть и пить.
И нет конца его мученьям.
Но грех он должен искупить!

Танталовы муки

Олег Ракитский

Из цикла «Герои Эллады»

Был когда-то Тантал и беспечен, и весел, и смел.
Был силен, и умен, и красив, ты спроси хоть кого.
Только Зевсу однажды, увы, угодить не сумел,
И решил громовержец на муки отправить его.

Виноградные гроздья висят, словно дождь золотой,
Бриллиантами брызг рассыпаясь, искрится родник.
Между ними валяется заступ, тяжелый такой,
Огляделся бессмертный Тантал, и главою поник…

Кто-то скажет — какие там муки, ведь это же рай!
Очень многие видели все это только во сне…
Хочешь — ешь, хочешь — пей, хочешь — труд по душе выбирай,
Но мешает обидный нюанс, незаметный извне…

Стоит, проголодавшись, к лозе потянуться рукой,
Или встать на колени, чтоб жажду свою утолить,
Виноград поднимается вверх — высоко-высоко,
А вода убегает под камни, и нечего пить…

Так, наказанный деспотом Зевсом, бедняга Тантал
Коротал бесконечный свой век в благодатном краю.
Он молил и хитрил, но воды и лозы не достал,
Яму выкопал он, и печально сидел на краю.

Бесполезно ему от богов снисхождения ждать,
Хоть, по нынешним меркам, дела их упали в цене.
Утешение только в одном — можно яму копать,
И трудом заслужить себе смерть, и остаться на дне.

Тезей

Людмила Ревенко

Томится в трюме Минотавр.
Под чёрным флагом —
Угодно было так богам.
Корабль под знаком
Стремится в Грецию — и путь
Он держит прямо,
Чтоб на отца скорей взглянуть
В тоске упрямо,
Где у причала уж давно
Толпа-зевака,
Им дела нет, и всё равно
До шара-знака.
Предвестница судьбы — беда
Бежит по водам…
Нет Ариадны и следа —
Опять невзгодам
Подставит смело он плечо,
Где на просторе
Воды эгейской хоровод
Ласкает море.
Он молча выйдет на обрыв,
О чём подумав?
Любовь — она всегда порыв…
Он, всё отринув,
Смирил свой норов. Словно Зевс,
Был всех превыше,
И свет любви вновь шёл с небес,
Спускался с выси.
И снова вручен ему был
Клубок из нитей.
Горел, не угасал, чтоб пыл
Его наитий.

Тесей

Александр Вениаминович Пелевин

Минойское царство богато на Крите,
Священны оливы и лавр,
Но там глубоко под землей, в Лабиринте,
Во тьме заключен Минотавр.

Рожден он от связи супруги неверной
И Минос жесток, у Афин
Он требует дани кровавой и скверной,
Он требует юных эллин.

Семь девушек нежных,семь юношей гордых,
О кара, как ты велика!
Отправятся в пасть перекошенной морды,
На клык человека-быка.

Под силу сразиться с ним только герою,
И вот он могучий Тесей,
Он прибыл на Крит по лазурному морю,
С командой из лучших друзей.

О сила любви! Это ты Ариадна
Вручила волшебную нить,
Могучий Тесей и героев команда
Проклятье должны победить.

Убит Минотавр и века промелькнули,
И где-то в ночи корабли,
По звездной дороге дошли, не свернули,
Дошли до любимой Земли.

Фаэтон

Анатолий Чигалейчик

У Гелиоса и Климены,
Сын народился Фаэтон,
Но раз Эпафом, сыном Ио,
Был подозреньем оскорблён.
Эпаф сказал « Ты утверждаешь,
Что твой отец бог Гелиос,
Чем мне родство своё докажешь,
Ведь ты в морской пучине рос!»

И оскорбленный Фаэтон,
В дворец волшебный заявился,
Бог Гелиос сидел на троне,
Визиту сына удивился.
И задаёт ему вопрос:
«Мой сын, какую весть принёс?
А чтобы ты не сомневался,
Я всё исполню для тебя,
Клянуся водами я Стикса,
Проси, что хочешь у меня».

Как только Стиксом бог поклялся,
Тут Фаэтон ему признался,
Что хочет Фаэтон , как птица,
По небу богом прокатиться.
А Гелиос ему в ответ:
«Мой сын наделаешь ты бед,
Я сам на этой колеснице,
С большим трудом храню границы,
Дорога в небо так крута,
Взлетают кони без труда,
Потом высоко над землёй,
Мчат колесницу колеёй,
А по бокам рога Тельца,
Немейский лев, кентавр Стрелец,
Огромный Скорпион и Рак,
Грозят столкнуть в подземный мрак».

Но не послушал Фаэтон,
Был в небо утром вознесён,
Летит по небу колесница,
Вдруг кони начали резвиться.
Там где на небе Скорпион,
Летит несчастный Фаэтон.
От страха вожжи выпускает,
И колесница золотая
Всё на пути своём сжигает,
Горят леса, Парнас двухглавый,
Кавказ, зелёный Геликон,
Жизнь сокрушает Фаэтон,
Кипят Евфрат, Алфей, Эврот,
Моря кипят, пересыхают,
Земля потрескалась и вот,
Аид луч солнца достаёт.

Тут поднялась богиня Гея,
«О, Зевс великий, уничтожь злодея,
Спаси! Хотя бы, что осталось,
Чтоб не вернулся прежний Хаос!»
Метнул Зевс Молнию зарницу,
Разбил на части колесницу,
По небу кони разбежались,
Без света люди в этот день остались,
А Фаэтон звездою яркой,
Шипя пал в Эридана воды,
Оставив память у природы,
А нимфы юношу достали,
На берегу земле предали.

Фаэтон легенда

Надежда Старостина-Котенко

Когда-то в древние века,
Бог солнца, моря, ветерка,
Любви- все на Олимпе жили,
И иногда с людьми дружили.
Влюблялись в девушек земных,
Рождались смертные от них.
Сын Бога солнца- Фаэтон.
Пришёл однажды на поклон,
В чертоги нежного отца.
Чтобы уважил молодца,
И над Землёю прокатиться-
Дал золотую колесницу.
— Пойми, сын, Боги вас сильней.
Не сдержишь солнечных коней,
Большая может быть беда,
Последствий страшных череда.
Но тот, и слушать не хотел,
В мечтах, он над землёй летел.
Чтоб всем на свете доказать,
Что нежная Климена — мать,
От Бога солнца понесла.
И Фаэтоном нарекла,
Так , как отец того хотел-
Никто б смеяться не посмел.
Не устоял отец могучий,
Хоть и остался туча- тучей.
И вот уже на колеснице,
Сын полу-Бог по небу мчится.
И подгоняет всё быстрей,
Могучих солнечных коней.
Их гривы ярко пламенеют…
Эх, Фаэтон, бедою веет.
Уж, гордецу не устоять,
Коней в узде не удержать.
И бросил вожжи Фаэтон…
По всей земле пронёсся стон.
Пылают горы и поля,
Объята пламенем Земля…
Тогда взмолились Боги- Зевсу:
«Уйми ты этого повесу.
Уж океаны закипают,
Снега на полюсах растают.
Спасай пока ещё не поздно»
Ударил Бог трезубцем грозно…
Гроза взметнулась, что зарница,
И разлетелась колесница.
И кони мечутся, как птицы,
И, кудри бедного возницы,
Пылают, факелом горя.
Летит стремглав. Под ним моря.
И словно падшая звезда,
Скользнул он, в реку навсегда…
Отец скорбит, объятый горем,
Весь день,не восходил над морем.
А сёстры с матерью в печали,
Над речкой слёзы проливали.
Так и остались тополями,
Что горько плакали ночами.
Живут их слёзы в янтаре.
Бог солнца, бликом на заре,
Янтарь, в знак памяти ласкает,
И камень — словно оживает…
А от сгоревшей колесницы,
Находят до сих пор частицы.
Куски небесного металла-
Всё, что тогда с небес упало.
Легенда- сказка, или быль?
Возможно, наш земной ковыль,
Насеян, с той другой планеты?
Нам, не узнать пока ответы.

Фемида

Любовь Лещинская

Ты — Фемида. Решаешь и судишь
Все мирские, земные дела
И тебе доверяют все люди,
Только ты им надежду дала.

Видишь ты: что, когда и где будет,
Выверяешь земные пути.
Пусть никто никогда не осудит
Без тебя, ты не бойся — суди!

Ты не бойся сама, не печалься,
Всё исполнится, дай только срок.
Ты построишь своё в мире царство,
Где не будет болей и тревог.

Пусть печаль твоих губ не коснется
И улыбка не гаснет в глазах.
Пусть всегда светят звезды и солнце
Ведь Весы — гороскопа твой знак.

Слепа богиня правосудия /Фемида

Оскар Хуторянский

Должны судить по древним меркам,
Предположения, где всегда
Все невиновны пред законом —
Без доказательств — нет суда.

Слепа богиня правосудия,
А может даже глуховата,
Ее рукой вершились судьбы
Не тех, не только виноватых.

Как много их кто пострадали
Невинно. Это не исправить.
А кто судил их важно, чинно —
Вздохнуть их даже не заставить.

Но в той стране в далеком детстве
Я помню, что слезам не веря,
Родные Органы без сердца
Ходили ночью, как на зверя.

И никогда не ошибались
Без угрызений и сомнений
Призы, медали получали
Посадки планов выполнения.

Слепа Фемида, а напрасно
Очки надеть ей в наказание
Увидеть кто судил так праздно…
От правосудия лишь название.

Хариты

Владимир Смирнов 59

Аглая и Евфросина
Харитами с Талией были,
Как радости три богини
И за красоту их любили.

Три грации, три хариты
Всегда вдохновенье дарили,
Прислужницы Афродиты
Соседками с музами были.

Сияющая Аглая
Была у Гефеста женою.
Своей красотой пылая,
Она всех лишала покоя.

Радостная Евфросина
Была благомыслящей самой,-
Не унывала богиня,
Не ведома ей была драма.

А Талия расцветала,
Как красоты изобилие,-
Цветы она вдохновляла
Цвести так, чтоб все любили их.

А в девятнадцатом веке
В честь них астероиды даже
Их именами навеки
Назвали решением важным.

харон

Андрей Честный 2

В аид так просто не войти
Пешком по стиксу нет пути
Откажется везти харон
Не получивши свой навлон
Живых не ждет его паром
Здесь только для умерших дом
Назад не пустит,брось свой крик
В один конец он проводник

Харон

Сергей Казук

Черны, как ночь, гнилые воды Стикса.
Как всё-таки ужасен этот миф!
Не слышно птиц: ни щебета, ни свиста,
Не видно крон развесистых олив:

Ни деревца убогого, ни рощи,
И даже мышь не прошмыгнёт меж ног.
Лишь только лодочник — умерших перевозчик —
У берега готовит свой челнок.

Харон суровый, просмоливши лодку,
Собрав монеты (плату за проезд),
Заспорил вдруг с какой-то сумасбродкой,
Что отказалась напрочь, наотрез

Со всеми плыть в подземные эфиры.
Старик грозит единственным веслом,
Но ждать нельзя… И шепчут пассажиры:
«За что же ей, не нам, так повезло?»

А та бежит, о камни спотыкаясь,
Ворчит под нос: «Попробуй только тронь!
Назад мне нужно. Ох уж эта старость…
Забыла в доме загасить огонь».
Вполне завидный, парень хоть куда — Харон

Таня Зачёсова

Вполне завидный, парень хоть куда,
Но хитрый плут, хотя хитрее знаем,
Его влечёт — течение, вода,
Он всех в округе знай себе катает…

Но этим, может быть, как раз туда
Ко времени, не опоздать чтоб — платят.
А я еще, простите, молода
И не сносила семь вечерних платьев!

Цепляется, как только я иду —
Веслом мне машет прямо с середины,
Люблю катанья в лодке на беду,
Возможно сдамся, а пока что мимо.

А то еще затащит в царство тьмы,
Монеты выгребаю все заранее!
Такие всюду, ну, как он, нужны,
Но только, если платное катание.

Отказывала многим, этот вон —
Понравился и тянет, как в бреду!
Ну, ладно, правь-ка на меня, Харон*,
Я рядышком, по берегу пойду…))

* Харон (др.-греч. «яркий») в греческой мифологии — перевозчик душ умерших через реку Стикс (по другой версии — через Ахерон) в Аид (подземное царство мертвых). Харон перевозит умерших по водам подземных рек, получая за это плату. Он перевозит только тех умерших, чьи кости обрели покой в могиле и ни при каких условиях обратно не перевозит.

Химера

Владимир Смирнов 59

Не бывает плохих людей,
А бывают «заблудшие овцы».
Даже самый плохой злодей
Вам всегда на добро отзовётся.

Злость и ненависть создают
ЦРУ и Госдеп нам из Штатов,-
Днём и ночью нос свой суют,-
Двести лет всей земли враг заклятый.

Православие на пути
У Химеры той западной встало.
Цель Химеры – нас извести
Днём и ночью, чтоб веры не стало.

У России богатств полно.
Православие вечно спасало,
Не давало уйти на дно,-
От Химеры той нас защищало.

Цель Химеры – миром владеть
И фантазии этой нет края,
Чтобы страны стали слабеть,
Надо их не щадить убивая.

Вот и травит Госдеп народ
И враждой и нацистской бравадой.
Только тот, кто это поймёт,
Тот дождётся победы парада.

Химера

Елена Косцынич

Я, женщина, во мне всего довольно —
И львиной гордости, коль есть на то резон,
И козьей прыткости привольной
И ядовитости змеи — не лезьте на рожон!
Но рядом с Господином, я — покорность!
Куда деваются и яд и гордость?!
Когда величественный и суровый
Согласен он, носить мои оковы.

Химера

Николина Вальд

Одно из порождений Тифона и Ехидны
Между горами огненными Краг и Антикраг,
Оставила в истории дела неблаговидные —
Цвели долины райские, а нынче горький прах.

Из чрева мрачной бездны ужасного ТартАра,
Покинув дом подземный, переползла на свет.
Была она вначале беспомощней Тантала,
Вскормил её тщедушный Амисодар для бед.

Пугала львиной пастью, козлиным было тело
С когтистыми ногами, а хвост большой дракон,
Окрестность разоряла, творила, что хотела,
Недаром был папашей сам исполин Тифон.

Её нескладный образ вводил в оцепенение,
Вулканы извергались из трёх её пастей,
Клубами дым угарный стелился над селением,
За ним всепожирающий огонь глотал людей.

Пытались с ней сразиться отважные ликийцы,
Но гибли в битвах юноши без помощи с небес,
Всё также приводились несчастные девицы
Как пища для утробы и как деликатес.

Но мойрами был избран могучий и бесстрашный
Царевич из Коринфа — лихой Беллерофонт.
Послал его на подвиг ликийский царь уставший
Окончить в битве разом кровавый марафон.

Уздечку для Пегаса дала ему Афина,
К источнику Пирены дорогу указав.
Пегас летит напиться на горную вершину
Воды Акрокоринфа прозрачной, как слеза.

Пегас сереброкрылый быстрее ветра мчался,
Терзал злой ветер вихрями тот богатырский спор,
Но конь не сбросил всадника — царевич удержался,
И вот Беллерофонту он служит с этих пор.

Взнуздав Пегаса верного златыми удилами,
Взяв лук, к горам Ликийским летит Беллерофонт.
Сразил Химеры головы свинцовыми стрелАми —
Не спас ни Понт могучий и ни отец Тифон.

Из грозной пасти пламя в героя изрыгая,
Тварь с рёвом громогласным носилась по горам
И, опрокинув скалы, упала умирая…
А в землях крик ликующий пронёсся по дворам.

Хронос

Борис Львович Фроенченко

Несчастий опрокинут рог-
На плечи взваленное бремя…
Я — символ! Не титан, не бог —
ВСЕПОЖИРАЮЩЕЕ ВРЕМЯ!

И человек, и колос ржи
Кружатся в вечном хороводе —
Из времени приходит жизнь…
В пучину времени уходит…

Листвы весенней нежный звон
И затхлый вкус предзимних тлений…
У жизни есть один закон —
Извечна смена поколений!

Так стоит подвести итог:
Созревший плод рождает семя…
Я — символ! Не титан, не бог —
Я — ВСЕРОЖДАЮЩЕЕ ВРЕМЯ!

Хронос

Михаэль Ринат

Песочные часы остановились..
Вернее — пересыпался песок,
Сыпучие мгновения истощились
И от судьбы мы вновь на волосок.

О, Хронос, разнолик и разногласен,
Курантов бой или кукушки крик —
Остановись хоть раз, твой бег ужасен
Прервется пусть песчинок нервный тик!

Мы как Эдип, с судьбой неотвратимой,
Убойный ход твой тщим остановить,
Но все быстрей ты, все необратимей,
Нельзя тебя продлить, унять, убить.

О, Хронос, на запястье и в кармане,
Невидимо нам отмеряешь шаг,
Ты в Забытье нас гонишь на аркане,
Пощады нам, о беспощадный враг!

Увы, лишь в тишине на дно сосуда
Пыль желтая крупицами легла,
И перед взором круглая посуда
Запаянного намертво стекла.

Бог времени /Хронос

Оскар Хуторянский

Любимым богом Земледелия
Был Кронос (в Риме он Сатурн).
По совместительству — бог Времени…
Он грекам он был титан и друг. (1)

Так важно — урожай и время!
Живи казалось и владей!
Но он имел другое бремя-
Он пожирал своих детей! (2)

Не знаю больше преступления —
Он будущих богов глотал!
Но, тем не менее, было мнение,
Что людям очень помогал.

«Век золотой» при нём считался, (3)
Ему и храмы, и дары.
Он очень даже почитался
У греков, римлян той поры.

Пиры и жертвоприношения —
Что «бого-ед» — то не беда.
В чужой семье — свои решения,
Не наше дело, как всегда. (4)

Зевс обманул его коварно
И заключил навек в Тартар!
С тех пор со временем всё странно
И урожай весь на базар.

Ему посвящена планета
С прекрасным нимбом на оси. (5)
Не потому ли нет ответа —
О времени? Что впереди?

(1) Кронос — в древнегреческой мифологии — верховное божество, титан, сын первого бога Урана (неба) и богини-демиурга Геи (земли). Соответствует римскому Сатурну. Первоначально — бог земледелия, позднее, в эллинистический период, отождествлялся с богом, персонифицирующим время.

(2) Кронос боялся предсказания своего отца (которого он оскопил и сверг) с благодарностью Урана, по которому кто-то из его детей свергнет его, а поэтому проглатывал их одного за другим. Так проглотил он Гестию, Деметру, Геру, Аида и Посейдона

(3) Период верховенства Кроноса (Сатурна) считался золотым веком
С именем Сатурна было связано представление о золотом веке, когда народ жил в изобилии и вечном мире, не знал рабства, сословных неравенств и собственности. В его время жизнь была изобильна, всё было общим. Когда Сатурн, подобно другим добрым царям и благодетелям человечества в римской мифологии, исчез, с ним исчез и чудный век, оставивший о себе лишь воспоминания.

(4) Святилища Сатурна можно было встретить всюду; многие местечки и города полуострова названы по имени бога; сама Италия, по преданию, именовалась в древности Сатурновой землёй

(5) Сатурн — шестая планета от Солнца и вторая по размерам планета в Солнечной системе после Юпитера
Сатурн обладает заметной системой колец, состоящей главным образом из частичек льда, меньшего количества тяжёлых элементов и пыли

Циклопы

Сергей Спиридонов Тула

(шутка)

В трущобах матушки Европы
Где жил когда-то Одиссей
Скитались шаркая Циклопы-
Беда и жуть, округи всей.

Они все в сущности проказники,
Догонят, схватят и съедят!
Хоть от рожденья одноглазники,
Но зорко глазом тем глядят!

И кто бы мимо ни проследовал:
Пастух, моряк иль даже царь:
Циклоп не раз царём обедывал —
Ведь не его он государь!

Но хуже было если путники
Вдруг попадут в круг циклопят:
Затопчут вмиг большие умники
И всех «лепёшками» съедят!

Так что старайтесь путешествовать
Подальше от Циклопных глаз,
Ведь вами точно не побрезгуют…
На этом кончен мой рассказ!

Царь ЭДИП — по Софоклу

Борис Львович Фроенченко

Гнилую Парки пряли нить…
Они за это не ответе ль?
Мне лишь хотелось просто жить
Один ли я такой на свете?
—
Мне б жизни загасить свечу…
Но есть ли место для упрека?
Я цену страшную плачу-
Слепой Эдип — слепому року…

Я в круг порочный заключен…
Не случай мне калечил ноги —
Я до рожденья обречен!!!
Но кем? За что? — Ответьте,боги!

Молчит высокий свод небес —
Молчанье — Олимпийцев клира…
А ты, Всеведущий Зевес,
Что скажешь ты — владыка мира?

Завидным жребием маня,
Но пропитав деянья ложью,
Ты наугад призвал меня-
И вот я тут — к позору божью…

Ты, потерявший совесть…Стыд,
Чужой не ведающий боли,
А я — живой сойду в Аид,
Жестокой повинуясь доле…

Судьба людей — игра для вас,
Но за жестокость плата — Лета…
И грянет ваш последний час!!!
Слепой, я ясно вижу это…

Пеан пусть боги не трубят,
Устроясь на небесной глади…
Я — ослепивший сам себя,
Жизнь не богам отдам — Элладе!

Потом придет счастливый век…
Иные будут мира краски…
И будет богом — Человек!
А ваш удел — лишь миф да сказки…

P.S.Пеан — гимн победы у эллинов.

Эдип — сын царя Фив — Лая,после пророчества о том,его сын убьет его, был брошен своими родителями в младенчестве в горах с подрезанными сухожилиями ног… Однако его нащли и вырастили пастухи…Став взрослым, Эдип, не зная истории своей жизни, пришел в Фивы и тут же встретил едущего в колеснице по дороге в Фивы своего отца — царя Лая, -которого он тоже видел впервые и за то, что возница Лая хлестнул его кнутом, Эдип убил самого Лая — а затем женился на собственной матери -(о чем они лба также не знали) и стал царем Фив… Однако позже прорицатель Тересий открыл и ему, и Фивам, тайну его рождения…Его мать повесилась, а Эдип выколол себе глаза пряжками ее одежды, ушел из Фив и слепой,в сопровождении своей дочери Антигоны скитался по всему свету, а затем в искупление своего греха живым сошел в царство мертвых — Аид…

Бог любви Эрот

Александр Беккер 2

У всех живых людей, известно,
Есть грандиозное влеченье
К другому полу. Интересно,
Что все стремленье от рождения,
Благодаря чему род человека
Всегда продолжится вовеки.
И предки наши в оправданье
Поверили в существование
Бога любви, кто помогает,
Сие влеченье направляет.
Стрелы любви он посылает
И те, в кого он попадает
В любовной страсти пропадают.
У греков Эрот бог любви,
И это слово ключевым
Явилось в отношениях,
Взаимных притяжениях.
Но Эрот также и бог дружбы
Среди людей, ведь это нужно.
О дружбе говорим реальной,
А вовсе не о сексуальной,
Когда мужчина спит с мужчиной,
А женщина с подругой милой.
В России это не пройдет
Из Думы депутат блюдет.
В римской мифологии
Известно боги схожие.
Они разнятся именами
И все давно об этом знают.
Если богиню красоты
И плотской, чувственной любви
У греков видим Афродиту,
То в римской мифологии
Венеру мы находим и
Там тоже бог любви и он,
В мифах римлян есть Купидон.
Кто ж для Эрота папа с мамой?
По мифам греков мы не знаем.
Но позже там нашлись поэты,
Художники решивших эту
Загадку на картинах, в пьесах,
Представив бога нам Ареса.
Отец Эрота это был.
Он Афродиту полюбил.
Она с ним мужу изменяла
И матерью Эрота стала.
Эрот всегда изображался
Уж очень небольшого роста
А маму все это пугало
И в голове были вопросы.
С тем обратилась Афродита
К богине с именем Фетида.
Могла Фетида предсказать
Как быть, чтоб успокоить мать.
Она сказала: «Пусть Эрот
Товарища себе найдет,
Чтоб тот Эрота полюбил
И чтоб повсюду с ним ходил.»
И Афродита, мать Эрота
Дала сыночку Антэрота.
Он тоже бог, другой любви,
Он неприязнь в вас внедрит,
Когда любви ответной нету
И может мстить он вам за это.
Когда ж вы любите кого то,
Вам станет неприятно, вот как.
Когда друзья все время вместе,
Эрот растет как в дрожжах тесто,
Когда ж уходит Антэрот
Вновь уменьшается Эрот.
Смысл аллегории античной.
Для нас конечно же привычен:
Любовь иль дружба быть должна
Товарищами разделена,
Тогда ты сможешь развиваться,
Расти и чем-то увлекаться.
Эрот был кем воспитан?
Конечно мамой — Афродитой.
Все исстари изображалось
На гравированных каменьях:
Вот лук богиня отбирает,
Здесь он стреляет без сомненья
В свою мамашу — сын резвится,
То что задумал он свершится.
В русской традиции Эрот — Амур,
Зачинщик всех любовных бурь,
Куда стрелу направить знает
И очень точно попадает,
А человек как по велению
Способен и на преступление,
Иль на поступки безрассудства,
Такое может быть напутствие.
Богам Эрот был тоже страшен
И Зевс осознавая важность
Грядущих бед сказал богине,
Хоть та еще и не родила:
«Когда родится умертвить,
Не должен этот мальчик жить.»
Но Афродита унесла
В лес сына, зверям отдала.
И звери мальчика вскормили,
Вот так Эрота сохранили.
Эрот жалости не знает,
Твердили древности поэты,
Людей он ранит, чем склоняет
К поступкам безрассудным этим.
Почти на всех изображеньях
Эрот крылатое творенье,
Колчан со стрелами и луком
Вот все Эрота атрибуты.
И сей малыш играет с мамой,
Но есть и юным Эрот дан нам.
В позднейшем времени Эрота
С Психеей все объединили,
В ней все красивое без счета
С Эротом лишь такую видят.
А Афродита ревновала,
Психею до смерти сживала,
Но Зевс вступился за Психею
Бессмертия подарок дал ей.
У Эрота и Психеи родилась Волупия
Став богиней наслаждения
Удовольствия, веселья.

Эрот

Елена Ярина

У прекрасной Афродиты
Есть посланник свой — Эрот,
Хоть и сын он знаменитый,
Мать в обиду не дает.

Шаловлив, коварен, весел,
Но бывает и жесток.
Целый день он в поднебесье
Только он не одинок.

У него колчан и стрелы,
Золотой чудесный лук.
Он — мальчишка очень смелый.
Берегись его, мой друг!!

Бьет без промаха он метко,
Попадает точно в цель.
Торжествует. Плачет — редко.
Вот такая канитель…

Над лесами, над морями
Каждый день летает он,
Развлекается с друзьями
И как бог он окрылен.

Не всегда приносит счастье,
Радость людям, а беду,
Муки, гибель и несчастья.
Исполнителя б — к суду!

Но на то он сын — посланник,
Чью-то волю исполнять…
Зная это предсказание,
Зевс хотел его убрать.

Потому что много горя
Этот мальчик принесет…
Мать же скрыла близ у моря
И с тех пор дитя живет.

И нечаянно малютку
Львицы дикие нашли,
Молоком вскормили — чутки,
Выжить крошке помогли.

А когда мальчишка вырос,
Подарили нимфы лук.
Афродита прослезилась,
Жив и, слава Богу, друг!

И он носится по свету
Юный, легкий как стрела
От заката до рассвета
Сеет стрелы: горя, зла.

А кому — любви и счастья,
Как на карту ляжет масть.
Все в его, Эрота, власти:
Счастье, беды, радость, страсть.

Эрос

Любовь Лещинская

У Эроса в колчане две стрелы:
Одна — у нас в душе любовь рождает,
Друга — гасит. Господи, прости!
Но пусть ко мне она не попадает.
Пусть чувства не иссякнут, не умрут,
Пусть расцветут, как сад весенний в сердце.
Ведь чувства никогда нам не солгут,
Прислушайтесь! Любите вы и верьте!

Эрот и Психея легенда

Надежда Старостина-Котенко

Прекрасней утренней зари,
Была красавица Психея.
Пред нею, принцы и цари,
Склонялись от любви, робея.
Как не земному божеству,
Порог цветами осыпали.
За глаз чудесных красоту,
Стихи и песни, посвящали…
Психея, нежною душой,
О суженом своём мечтала,
А Афродита, лишь собой,
Всем восхищаться позволяла.
«Не сбудутся её мечты»-
Решила в гневе Афродита.
Богиня вечной красоты,
На смертную была сердита.
— Лети, мой милый сын, Эрот,
В твоих руках любовь земная.
Пусть ей полюбится урод,
Живёт пусть, радости не зная…
Покорный сын — волшебный лук
С собою взял, колчан и стрелы,
Любви неверной, горьких мук,
На них плеснул настоем белым…
Но увидав красу Психеи,
Сам Бог — любви, был поражён-
Невинность дикой орхидеи,
Прелестный лик, как дивный сон.
Не смог сгубить такое чудо,
И сам влюбился, не шутя.
Нет, это не была причуда-
Мечтал о ней домой летя…
Решил жениться на Психее.
Зефира попросил помочь,
Друг — ветер, свежестью повеяв,
Её похитил в ту же ночь…
В волшебном замке у Эрота,
Роскошно, мило — красота.
И слуг не видимых, забота —
Не жизнь, а райская мечта.
И нежно музыка играет,
И голос ласковый в ночи,
Её женою называет,
И очень ночи горячи…
Но, лик свой от неё скрывая,
Эрот, являлся лишь во тьме.
Всё время, дева молодая,
Жила как будто в чудном сне.
Однажды, к сонному Эроту,
Чтоб разглядеть его смогла,
Пока не одолел дремоту —
Психея с лампой подошла.
Он был прекрасней Апполона-
Золотокудрый, юный Бог.
Психея, глядя восхищённо,
Склонила лампу… Вмиг — ожог.
Вскочил, он женский род кляня,
И улетел, лишь бросив деве:
“Вернусь, когда найдёшь меня…”
По всей земле искала мужа,
И к Афродите наконец,
Уж всё равно не будет хуже,
Она пробралась во дворец.
Та, над Психеей издеваясь,
Ей три задания дала…
Сноха, влюблённая, стараясь,
Наказы выполнить смогла.
Тогда послала Афродита,
Психею, к самому Аиду.
Свекровь, была ещё сердита,
По-прежнему, тая обиду…
Шкатулку взять у Персефоны,
Жены подземного царя.
Должна, преодолев, препоны.
Покуда не взойдёт заря…
Исполнила приказ Психея,
Но возвращаясь из глубин,
Передохнуть присела, млея,
В тени заброшенных руин.
Сказали, что хранит шкатулка,
Настойку с вечной красотой.
В груди, сердечко билось гулко,
Но, любопытство- грех людской,
Психею всё же победило.
И не смотря на жуткий страх
Рукой дрожащей приоткрыла…
И свет померк в её очах.
В миг из шкатулки — мёртвый сон,
Взлетел, накрыв её туманом.
Месть Афродиты, как резон,
Психею догнала обманом…
В то время, изведясь тоскою,
Простил Эрот свою жену.
Нашёл, лежащей под горою,
И осознал свою вину…
Влюблённый — нежным поцелуем,
Уста любимой оживил.
Дабы жену не мучить, всуе,
Владыку — Зевса попросил —
Чтоб, прекратил былую свару,
И остудил свекрови прыть.
С женой любимою на пару,
Амброзию позволил пить.
Не устоял пред красотою,
Сам Громовержец. С той поры,
Живут они одной семьёю,
Свекровь приносит им дары.
Дитя своё в любви зачали.
Эрот светился в умилении,
Волупия — их дочь назвали,
Что в переводе- наслаждение.

Trending

Мифы древней Греции

Похожие записи

Вы пропустили

Загадки о животных: Коты, кошки, котята

Цитаты и статусы: На все случаи жизни — 1

День учителя: Поздравления в прозе

Познавательные загадки: Эхо и другие явления