Конец войны и Победа

Была весна, цвела сирень
И пеной яблони кипели.
Угрозы растворилась тень,
И соловьи в садах запели.

Жена ждала,она молилась,
Чтоб мужа ей Господь сберёг.
На счастье так всё и случилось-
Живым ступил он на порог.

На месте женщина застыла,
Катились слёзы по щекам.
Вернулся тот,кого любила.
Соседей-к праздничным столам!

Навстречу оба устремились
Испить объятия тепла.
С небес пришла им божья милость
И радость мира принесла.

За мир он расписался кровью

Алевтина Зайцева

Давно ушёл солдат из дома,
Война разлуку принесла.
Но час настал в ней перелома,
В стране Победа зацвела!

Обратный путь в края родные,
Душа заветной встречи ждёт.
На нём медали боевые,
Низвергнут им фашистский гнёт.

Встречали дети и супруга,
Тянула руки к сыну мать.
Все изменились, как с недуга,
Ему не просто их узнать.

Детишки худенькие очень,
Не доедали,знать,они.
Жены потухли сини очи,
Не сладко им жилось одним.

Нужда согнула мать в старуху,
В лице прибавила морщин.
На плечи их-беда, разруха,
Труд за себя и за мужчин…

Солдат всех обнимал с любовью,
Теперь на лад пойдут дела.
За мир он расписался кровью,
Страна чтоб в радости жила.

Встреча на Эльбе

Борис Мохонько

(70-летию Победы посвящаю)

Победу в мае одержали,
Пройдя все ужасы войны.
И отступая, побеждали,
Порою, забывая сны.

Война изматывала силы,
Безжалостно косила смерть.
Солдаты Подвиги вершили,
Благородной была у них месть.

Сыны и дочери Отчизну,
Прикрыли грудью от врага.
Их стойкости и героизму,
Салютовала вся страна.

Под Москвой остановили,
И блокаду пережив,
В Сталинграде, Курске били,
Киев, Минск освободив.

Брали водные преграды,
И до Эльбы подошли,
Там союзников встречали,
Рады были от души.

Под тальянку танцевали,
И трофей — аккордеон,
Пели, устали не знали,
Разливался песен звон.

Все Победой восхищались,
Обнимались у реки,
Сувенирами менялись,
При пожатии руки.

Вся в цветении природа,
Вновь запели соловьи,
Гремело по миру: « Победа!»,
В те далёкие майские дни!

Май сорок пятого

Борис Мохонько

На Восток шли эшелоны,
Солдаты ехали домой.
О доме думали все годы,
Ночами снился дом родной.

Давно ушли они из дома,
Пришла на Землю их война,
Оставив степь и терриконы,
Клялись вернуться вновь сюда.

Здесь родились и вырастали,
Познали первую любовь.
И до зари в степи гуляли,
От счастья бушевала кровь.

Края родные душу грели,
Они их видели во сне.
Где весной поют капели,
Роса слезинкой на траве.

Война судьбу их изменила,
Смерть не щадила никого.
Надежда дух их укрепила,
Что, впрочем, и не мудрено.

Добили в логове фашистов,
Победы знамя водрузив,
Сияло солнышко игристо,
Своим теплом май удивил.

Кусты сирени расцветали,
Пьянили запахом солдат.
Играли, лихо танцевали,
Концу войны был каждый рад.

Писали письма фронтовые,
Спешили радость сообщить,
Войне конец — они живые!
По дому начали грустить.

Была разлука очень долгой,
Сыны окрепли и мужья.
О встречи думали с тревогой,
Целуя их во сне любя.

Домой не все тогда вернулись,
Забрала жизни их война.
Их мамы радости лишились,
Пролили слёз они сполна.

С годами боль не утихает,
Напоминает о себе.
Вдовы, матери страдают,
Когда видят их во сне.

Но весной бушует радость,
Все ликуют и поют.
Покидает душу тяжесть,
Дома матери их ждут…

Весна сорок пятого

Василий Чечель

Нам не забыть победный сорок пятый,
мы очень долго шли до той весны,
гремели взрывы, падали солдаты,
но уже виден был конец войны.

Нам не легко Победа та досталась,
её в поту ковала вся страна,
четыре года битва продолжалась,
и вот пришла победная весна.

Я часто вспоминаю сорок пятый,
не с кинофильмов ту войну узнал,
я сам, ещё мальчишкой, с автоматом,
от Курска до Берлина прошагал.

Десятки лет прошло с тех пор военных,
так много перемен и в мире и в стране,
но в снах своих, то страшных, то волшебных,
я часто с автоматом на войне.

И снова вспоминаю сорок пятый,
тогда я только начинал свой путь,
я был ещё молоденьким солдатом,
теперь меня все дедушкой зовут.

Уже у сына голова седая,
и внуки взрослые, и правнуки растут,
и жизнь в стране пошла совсем другая,
нам помогли найти другой маршрут.

Опять весна и травка зеленеет,
мир на земле, трудились мы не зря,
и солнышко, как прежде, землю греет,
и красит горизонт вечерняя заря.

Но с каждым годом, это все мы знаем,
уходят ветераны на покой.
уж так устроена вся жизнь земная:
ничто, как говорят, не вечно под луной.

Уходят ветераны безвозвратно,
но на земле не только старики,
я обращаюсь к нынешним ребятам:
старайтесь без войны жить, мужики.

Ведь та война, что в середине века
по многим странам так огнём прошлась:
что было создано руками человека,
в жерле войны всё превращалось в прах.

А сколько жизней та война сгубила,
сколько сирот оставила она,
и реки материнских слёз пролИла,
тогда всем горя выпало сполна.

Я часто вспоминаю сорок пятый,
мы победили, кончилась война,
желаю мира всем нашим ребятам,
и вечно пусть живёт моя страна!

Победители

Борис Мохонько

(Ветеранам второй мировой посвящаю)

Отгремели бои, канонады,
Наступила опять тишина.
Победили солдаты и рады,
Что закончилась в мае война.

Все невзгоды они пережили,
Отстояли свободу страны,
Тишиною теперь дорожили,
Чтобы не было больше войны.

Бушевала цветеньем природа,
Соловьи вновь запели в саду.
И гремела по миру — Победа!
В 45-ом счастливом году.

Потянуло в края их родные,
Где рябины, берёзы шумят,
И колышутся травы степные,
На околицах мамы стоят.

Ожидали любимых все годы,
И надеждою жили они,
Возвращению их были рады,
Со слезой прислоняли к груди.

На войне сыновья повзрослели,
На устах появились усы,
От седин их виски побелели,
Не нарушив мужской красоты.

На груди ордена и медали,
За геройство и доблесть в бою,
На войне их солдатам вручали,
И Победу встречали в строю.

В честь погибших стоят обелиски,
И горит у них вечный огонь.
Ветераны нальют водку, виски,
Фронтовую споют под гармонь.

Геройство Ваше прославляя,
Народа подвиг вековой,
Седую голову склоняю,
Пред теми, кто ещё живой.

Нюрнбергский процесс

Виктор Коростышевский

Я слышал с детства: «Нюрнбергский процесс».
Слова звучали непривычно тяжко.
Мне и сегодня их свинцовый вес
бьёт в голову, как первая затяжка.

То был апофеоз войны. Весь мир
хотел очиститься от черной скверны.
На всех наречиях звенел эфир
и жутко обозначились каверны.

Вас, жертв войны, кто мог бы сосчитать?
А сколько не родившихся убито?
Пять сыновей оплакивает мать,
она мертва, но списком тем забыта.

Мир сотрясали войны много раз.
Бредовые идеи о господстве
всегда напоминали парафраз
безумцев о заклятом превосходстве.

Двадцатый век подвел тому черту,
безумие достигло апогея.
Где места нет скорбящему Христу,
Освенцима рождается идея.

Преступников не слишком длинный ряд
имеет вид смердящего оскала.
Их полный волчьей ненависти взгляд
испепелял пространство трибунала.
—
Мир стал иным. Переболел чумой.
Сегодня стало модным покаянье.
И узникам, тем, кто ещё живой,
идёт из фатерланда подаянье.

Зловещая коричневая тень
сумела стать обычной серой тенью,
и человек — вчерашняя мишень —
предал её счастливому забвенью.

Но понял я, что Нюрнбергский процесс
пора от пыли отряхнуть в архивах,
чтоб ненароком не попутал бес
фельдфебелей домашнего разлива.

Фашизму — нет! Я сын другой среды,
где существуют и Москва, и Мекка…
Как просто стать предвестником беды,
не разглядев друг в друге человека.