И хрупкая жизнь на краю,
Где недра на грудь океана
Льют адскую лаву свою,
Где солнце встаёт над волнами,
Туманы скрывают прибой,
Трясет острова, и цунами
Врезаются в сушу стеной.
Меж молотом и наковальней,
Меж яростью недр и воды
Веками народ выживает
И любит стихи и цветы.
Доказывают теорему,
Что жизнь снегопадов сильней,
По осени их хризантемы,
И сакура их — по весне.
Страна серьёзных кукол
Bor
И вежливых чистюль,
Сквозь океана лупу
Смотрю на твой костюм,
На скулы азиатов,
На клинопись реклам,
На ломкие каскады
Бетона и стекла.
На черепицу храмов
Со вздернутым углом —
Изящество огранок
И рисовый уклон;
Не лошади, а пони,
Не мотоцикл — мопед.
Поистине, Японии
Страны чуднее нет.
Японский пейзаж
Словно обгадила птица Рухх,
Или вороны — стропил балясины,
Прямо по кручам и по осыпям,
Проткнуты палочками старух,
Белые на темноватом, оспины.
Крыши, причудливая черепица,
Фениксы, рыбы, собаки фу, —
Средневековая смесь традиций
Блеск новостроек и чернь лачуг —
Запах и флёр разноцветий нежных,
Каталептический спрутов спазм.
Остров без набережной. Прибрежный
Дикий исследовательский соблазн.
Это дракон океанской толщи
Выплыл и горным хребтом залёг,
Мантию щупальцами полощет;
Эритроциты телец машинных
Носятся в жилках его дорог.
Между двуногих бацилл вершины
Снегом залечивают бесовщину.
Впрок.
Азалия Жуланова Ханина
Всему я удивляюсь, восхищаюсь…
И восторгаюсь всем, что понимаю.
Душой я к доброте её склоняюсь,
И сердцем распознать её пытаюсь.
Такая это чудная планета!
Лежит,как капля в водах океана!
И столько таинств в ней сокрыто
И всё постичь не в силах я, что странно.
Всей красотой она меня пленяет-
Любовь к природе в каждом дуновении,
И сам Господь её оберегает
От грубого в ту красоту вторжения!
В цветении сакуры — её великолепие —
Становится страна роскошным садом!
И этот праздник для народа — светлый
С восторженным поклоном, взглядом…
И солнце здесь восходит очень рано
И нежными лучами согревает,
А звёзд на небе нет здесь,как ни странно,
Где прячутся они? — никто не знает…
Здесь всё с добром, от самого начала
И это вызывает умиление!
Я о Японии чуть-чуть вам рассказала,
Когда я здесь, то сердцу наслаждение…
Есть чему учиться
Природы пышной не видала,
По морю вод к ней не плыла,
Но многое о ней узнала:
Как важен труд там для людей,
И как сильны они упорством,
Как учат жить своих детей,
Нет равных им в единоборствах,
В поэзии и культе чувств,
В готовности для созерцанья,
В хранении всех форм искусств,
Дошедших к нам без увяданья.
При свете солнца и луны
В мозг мысль настойчиво стучится:
«У этой небольшой страны
России есть чему учиться».
Странные порой,
До изумленья прямо.
То, что мы все зовём горой,
Зовут японцы —
«Яма»!
Мы с давних пор,
Каких невесть,
Предпочитаем ложку,
Японцы —
Палочками есть
Привыкли понемножку.
Не-ет, я бы точно отощал,
Отведав палочкой
Борща!
Анатолий Ягудин
Мы попали в страну,
Где родится солнце,
Что для многих из нас
Осталась мечтой
Посмотреть, как загадочные японцы
Запускают по небу шар золотой.
Нет такого, что им
Не под силу сделать,
Если только появиться интерес,
И тогда настойчиво и умело
Будут двигать вперед
Мировой прогресс.
Проживают они
В виртуальном мире
И мобильник давно
К голове прирос,
Ну а спросишь у них
О простом кефире
Не получишь ответа на свой вопрос
И не видно там
Ни собак, ни кошек
Ни нахально скачущих воробьев-
Подобрали всех,
До последних мошек,
Чтоб не портили им
Травяной покров.
Чистота такая,
Что негде плюнуть
И бычок не бросишь,
Там где курил.
И все есть у них,
Что можно придумать,
Не хватает только
Наших Курил.
Электронный рай
Там давно построен-
Дверь не нужно вам
Открывать рукой.
Потому японец
Всегда спокоен
Завороженный электроникой.
Ведь у них работа
С утра до ночи,
Никаких иных
В жизни проблем.
Оттого и ростом они короче,
Чтобы быть похожим на ЭВМ.
Ну а женщины их-
Сплошная загадка:
Лишь бойницы-щелочки
Вместо глаз
Улыбается, молча следит за порядком,
Мужу бьет поклоны-
Сплошной экстаз!
Им уютно жить,
На кусочках суши,
Окруженных
Со всех сторон водой,
Пить свое саке,
Заедая суши
И пуская утром
Шар золотой.
Япония
Борис Шмуклер
(эпиграмма)
Страна под солнцем на восходе,
На островах у Фудзиямы,
Мать карате и самураев,
«Сони», «Субар» и икебаны.
Дыхание осени
Дорога над рекой в гору и в лес воткнулась.
И горы, и вода, и воздух невесомы.
И солнца свет, и синь несут разлив истомы.
Казалось бы, природа первозданна.
Но мост железный рвёт её нежданно. —
Во всё вмешался ныне человек,
И без него немыслим новый век.
О, как хотелось бы, чтоб не в безумном мире,
А в мире разума мы все достойно жили,
И чтоб гармонию познала бы Земля,
И были бы на ней согласны «Ты» и «Я»!
«Я» — человечество, природа наша — «Ты»
Во всех её картинах красоты;
В содружестве миров, и разума, и душ
Звучал бы нам и всей природе звёздный туш.
Течение времени
Теченье Времени, как этих вод, неслышно.
Казалось, нет движенья на земле и выше.
Но стрелка к стрелке, как сказал Шекспир,
Незримо мчит, меняя этот мир.
Пожухли листья. Ветки оголяясь,
Глядятся в гладь реки, узреть себя пытаясь
Зелёными, весенними. Увы!
Иль листьев нет, иль те желтей травы.
И только неба светлая лазурь,
Не зная перемен, пройдя чрез сонмы бурь,
Как в майский день, над рощею висит
И дарит осени прекрасный этот вид.
Сны о Японии
Годунова Катерина
Два наших сердца — дети гармонии,
В мире поэзии мы обживаемся;
Видим ночами сны о Японии,
Запахом сакуры в них наслаждаемся.
Белого чая цветочная аура
Сводит с ума убеждённых прагматиков.
Рушатся стены вчерашнего траура,
Мы с головою ныряем в романтику.
Кончилось время осенней симфонии,
Солнцем захвачено небо над Токио;
Нас покорила столица Японии,
Нежно кусая любовными токами.
Японии
Ларина Елена
Окрашен твой журавлик – оригами,
Что кружит в небе, знаки посылая
Из края, где ни разу не была я?
Снегами ль Фудзи? Лепестками ль вишен?
Лебяжьим пухом, чей полет неслышим?
Пугливым легким облаком иль мелом
Потупившейся гейши белотелой?
Бескровными ль губами самурая,
Что смерть благославляет, умирая…
Иль чистым серебристым лунным светом?
Никто — никто не может знать об этом.
Япония — мир, собранный по звездам,
Сам Бог не понял, как тебя он создал,
Какими невозвратными снегами
Окрашен твой журавлик — оригами…
Японская новелла
Маргарита Мендель
В кубке сливовое вино.
Мне спокойно в морской прохладе,
Будто смертью все рождено.
Иероглифом нагинаты,
Свитком храбрости бусидо –
Я приду к тебе в час расплаты
В черно-огненном кимоно.
Ни Мисима, ни Мураками
Не напишут о том, что зло –
Это путь «от дождя к цунами»,
Слез кровавое ремесло.
Твой журавль из оригами
Не расправит свое крыло
В лунном свете над головами
Самураев, его перо
Упадет в глубину колодца,
Расцветет ярким серебром
Лилий белых в восходе солнца
Отражением, будто сном
Неба — пагоды, два оконца,
Храм бамбуковый под зонтом,
Гейши мудрые и японцы
В одеянии золотом:
Все слилось и бессмертьем солнце
Обернулось, чтобы в твой дом
Белой лилией из колодца
Жизнь вошла и осталась в нем.
Япония
Марк Горбовец
Страна природы не обычной,
В плену морском на островах,
Где стал давно уже привычным
Цунами грозного размах.
Где силы атома дерзали,
С дыханием земным сплетясь,
Свой нрав японцам показали,
Их страхом в волю насладясь.
Страна с судьбою не простою,
Страна с народом не простым,
Страна с божественной искрою
И населением густым:
Трудолюбивым и умелым,
Выносливым, разумным, смелым,
Сверх дисциплины образец,
И качества труда венец.
Природой вновь на прочность он проверен-
Разрушен мирный атомный гигант,
Но, не смотря на все, народ уверен-
Восторжествует мудрости талант.
Такой страну мы эту знаем,
Где вечен обновленья дух,
Успех прогресса изучаем,
Приятно радует он слух.
В Японии не как везде
Порядок, чистота и честность,
Там всё, как будто бы во сне,
Там общество нам не известных.
Поклоны — знаком уважения,
Я видел, как жена и муж
Склонялись в этом поклонении,
А это знак их крепких уз.
Они другие, там всё чинно,
Там воспитание закон.
И их религия — причина
Что отличаются во всём.
Основа — к старшим уважение,
К родителям — беспрекословно!
И это важное учение
Им повторяют с детства снова.
Там преданность есть добродетель
К семье, к компании, к стране.
Не важно, будь он хоть свидетель,
Что всё не так и там не те.
Там избегать конфликта нужно,
Нельзя открыто побеждать —
«Спасти лицо», хоть это трудно,
Поклон всегда нужно отдать.
Там молодость «не обгоняет»,
А старость «не даёт понять»,
Что много больше в деле знает
И не зазорно помогать.
Без шума, помпы и награды,
Так чтобы не знал никто.
Лишь добродетелью и рады
Их честь внутри. Так им дано.
Там в сделке побеждённых нету,
Там нет подвохов, волчьих ям;
Там честь дороже, чем монета,
Потеря — жизнь отдашь ты сам.
Характер там важней бумаги,
Там не решает быстрота.
Там честность не равна отваге,
Там честность первая всегда.
Там компромис ценней победы
Для отношений деловых.
Как много Запад должен сделать,
Чтобы догнать их тех, иных!
“Путь воина” иль бусидо — (1)
Он впитывался прямо с детства
Там этика дана всего
Моралью жизни стал он вместо.
(1) Бусидо — кодекс чести самураев:
Полина Торжанова
Народ на островах живёт
Там сакура весной цветет!
И есть обычай — ХАРАКИРИ!
Там гейши, самураи были!
Цель главная — ГАРМОНИЯ…
Это страна …
(ЯПОНИЯ!)
Япония
Криптомерии. САкуры. Сливы…
Некрасиво спешить в кимоно,
Но судьба, как огонь, тороплива:
Ситроены, тоёты, приборы,-
Самураи в пейзаж влюблены:
В чернолесье, в высокие горы.
В облака неземной белизны.
Обожают японцы сады:
ОзерцО, точно таз, и два камня,-
Это горка, на горке — цветы,
И, любуясь, сидят на татами.
…В каждом доме — своя токонома:
Низкий стол. Статуэтка. Букет.
Лишь один атрибут, мне знакомый:
Хокусая возвышенный свет:
«Фонари на мосту речки Теммы»,
«Рыбаки из ХойдзЭ под Луной»,
«Водопада порыв», «Хризантемы»
И «Цунами — цветущей волной».
…Острова: и Хонсю, и Хоккайдо,
«Малышей» многоликая сеть,-
Вот наделать бы новеньких слайдов,
И потом вечерами смотреть…
Хорошо побродить по Кюсю,
Посидеть, поглазеть, полистать
Древний сборник стихов «Ман, ЕсЮ»,
А потом – парк Морской созерцать,
Пагод их островерхие башни,
Синий росчерк в литье золотом,-
Замолчали и сосны из яшмы,
И застыла вода под мостом…
…Гор хребты… Котловины. Плато.
Китаями, ОУ и Текай,
Куросио играет в лото,
И вершины плывут в небокрай…
Повенчают тебя синтоисты,-
Всё равно: веришь ты или нет;
В путь последний отправят буддисты,-
Двум религиям тысячи лет…
Сочиняя и танку, и хокку,
Самурай приготовит анчоус,
И вдобавок тофу- к фукусёку,
И макает их в соевый соус…
Вышла гейша,- играет вино,
Прядь агатом блестит у виска;
Двадцать метров — её кимоно:
Вот и с ней «зашептались шелка».
Церемонию б чая устроить,-
Взгляд у гейши горит, как софит:
Миловидная. Стан её строен…
Кимоно её радость струит…
Вот и чайный простой павильон:
Потолок — камыши и бамбук,
Свет струится сквозь сотню окОн,
Столб с корой неотёсан и груб…
Но зато утончённая гейша
Нанизает, как бисер, Вам строфы,
Прочитает отрывки из Вейса
И заварит Вам чай или кофе,
Чай такой, что не хватит Вам йен,
И не сможете Вы расплатиться,-
Посетите Дворец Дайбудэн
И на праздник сходите Лисицы…
В Японии
Татьяна Цыркунова
Городков неизвестных,
Их названия часто — кроссворд…
Незнакомые лица,
А дорога пылится,
И вокруг — неизвестный народ.
Не Европа ведь это, —
На другом краю света…
Здесь японцы, их речь не понять.
Непривычно для уха —
Что-то шепчет старуха…
Проклинает? Но нам не узнать.
Ощущение странно…
Не прочесть нам названий,
Иероглифы кто разберёт?
И природа иная,
По японскому краю
Победивший идёт наш народ.
Как реванш за «Корейца»,
Мне даже не верится, –
Дед мой был на японской войне…
За «Варяг», за Цусиму,
За их злобную силу
Заплатили теперь нам вполне.
Япония
Страна Сипанго, древняя Ямато:
Большая цепь гористых островов —
Игрушек для тайфунов и цунами,
Которых насылает Океан.
Страна вулканов, дремлющих до срока,
Красивых побережий, скал, лесов,
Где часто ель соседствует с бамбуком,
Позируя с натуры для гравюр.
Макаки, припорошенные снегом,
В источниках термальных солнца ждут,
И ждут его на Фудзи восхожденцы,
Умеющие видеть красоту.
Страна аскетов, горных ямабуси,
Познавшая путь Будды и синто,
Цвет сакуры приветствует весною,
А осенью — цветенье хризантем.
Желает единения с природой,
Свершает в электронике скачок,
И ощущает дрожь Земли с испугом,
Грозящую крушить величье дел.
Страна мегалополисов гигантских,
Садов камней, бонсэки и полей,
Ушедших в тень суровых самураев,
Впускающая солнце в новый день.
О стране восходящего солнца
Цвет сакуры на фоне Фудзиямы.
Картинки, как из старого кино,
Где утреннее солнце над полями.
Здесь в синтоистских храмах тишина,
Прямой контраст токийским небоскрёбам.
На островах покоится страна
Закрытая, живущая особо.
Вот острова Хоккайдо и Хонсю,
Их берегам всегда грозят цунами.
Вулканы, что на острове Кюсю,
Как демоны, все следуют за нами.
Для нас всё это блещет новизной:
Религия, обычаи, культура.
Природа просыпается весной
И тростника поёт клавиатура.
Мы слов понахватали: каратэ,
Сэнсэй, сакэ, Тойота и Сузуки,
Но для ушей они совсем не те,
Не так в молитве складываем руки.
Замашки у японцев велики,
Так с вожделеньем смотрят на Курилы,
Но будто пылью рисовой муки
И медным тазом их мечты накрыло…
Как фарфоровые куклы-гейши в кимоно
На лицах гипсовых — чёрных глаз прорезано окно.
Губки яркой бабочкой- на лице сидят,
Молчаливые улыбки — о тайнах говорят.
А причёска гейши — така- симадЕ-
Подобна Фудзи — высокой горЕ.
Если юдзё ростом очень малА
Надевает сандалии — гэта — она.
Шаг их очень короток- семенят,
Все они, как правило, мало едят.
Гейши образованны-на кОто играют и поют,
И саке вам тёплого в рюмочку нальют.
С гейшей мужчина — Самурай —
Познает он -гармонию- любви рай.
Гейши- экзотика,
Гейши- эротика.
Её необычный, изысканный вид-
МанИт..
Гейш сложная, глубокая натура-
Неотъемлемая часть Японской культуры.
*юдзё — гейша
** гэта — сандалии на высокой платформе
***така-симаде — причёска гейш
****- кОто — музыкальный инструмент
В компании, я маялась в разлуке
И предпочтение решила все ж отдать —
Искусству! И отправилась в Кабуки!
О,Боже,там игра теней!
Иероглиф каждый, что-то означает
Движенье рук, оно же и ветвей
Детальный выбор, вовсе не случаен
И женщины на сцене не нужны
Их непристойность — высшему преграда
Мужчины в гриме в сан возведены
Восторг от публики-эффект от маскарада!
Аля Воронкова
Где я теперь, не в моде платья —
Здесь в обиходе кимоно.
Смотрю слезливое кино,
Где «ото сан» звучит как «батя».
Крест-накрест палочки в пучке
И палочками ем картошку,
Подальше спрятав босоножки
На европейском каблучке.
«Тук-тук» по каменному полу:
У сабо простенький язык.
Зачем мне местные азы
И тяга к грубому футболу?
В бумажной маленькой стране,
Не гостья и не эмигрантка,
Всё чаще дырку от баранки
Я запиваю каберне.
А за бонсаем весь в пыли
Осколок солнечный садится.
…По кимоно летают птицы
Из русских сказок и былин.
Кимоно
Платье важное одно.
И учёный и невежда
Знают, это — кимоно.
Повстречать случилось мне
Человека в кимоне.
Он, одетый в кимону
Любовался на Луну.
Я же, стоя под Луной,
Восхищался кимоной.
Мне б такое кимонами…
Тут случилось что-то с нами:
Он прищурил глаз свой узкий,
(Из мультяшного кино!)
И сказал почти по-русски:
«В языке великом русском
Не склоняют КИМОНО!»
Японские страдания
Игорь Шевчук
Кимоно, ты мое кимоно…
Потому что я с севера, что ли —
Мне ходить в тебе как-то смешно,
Семеня по-японски —
тем более!
Ну а бегать в таком кимоне,
Если честно —
смешнее вдвойне.
Я б, конечно, с таким киномом
Стал с японцами в стиле одном.
Но глазами-то не обману —
Глаз японский идёт к кимону!
Лучше сразу верну кимоно.
Все-равно маловато оно…
Для созерцаний сад
В Японии, в монастыре в Киото
Сад из камней придумал человек-
Блестящего ума работа.
Стоят они:по пять, по два, по три.
Пятнадцать. Между – гравий белый.
С какого ракурса ни посмотри,
Один запрячется умело.
Какая необычность в простоте!
Для созерцаний сад назначен,
Гармония в спокойной красоте,
Запас секретов не истрачен.
Нет ничего изменчивого в нём,
Но на века служить готовый,
Под снегом оставаясь иль дождём,
Он обретает облик новый.
В японском парке
Алекс Ан Дер Виль
В японском парке благодать,
Бонсаи в предрассветной пудре,
И елей голубая стать
Предчувствует рожденье утра.
Туман укрыл траву,и лишь
Камней присогнутые спины
Тревожат силуэты крыш
И пробуждения картины.
Сварливых пташек разнобой
Пленяет темноты остаток,
И сакур белых серебро
На воду льётся,как богатство.
Старик с корявою клюкой,
Встречающий зарю паломник,
Чтоб подарить душе покой,
Сквозь сон, нашёптывает Омы.
Земля проснувшись в ложе сна,
Глазами ищет радость света,
А жёлтолицая Луна
Украдкой убегает с неба.
Рассвет затеплится вдали,
Созвездий побледнеют лики,
И ночь — мечтаний исполин,
Исчезнет в Космосе великом.
А луч Вселенского огня,
Уже захваченный работой,
Украсит накануне дня
Макушку храма позолотой.
Японский сад
В воздух ввинтилось будто —
Среди стволов притаился хитро
Маленький странник Будда.
Собрана мелких монеток дань,
Кажется, понарошку —
Тень от крыла угодила, глянь,
В каменную ладошку.
Из-под корней летит водопад
За ускользнувшей птицей.
Тихо — это японский сад,
Только вода струится.
Дамбы разомкнутая петля
Пущена в небо камнем.
Небо — это другая земля,
И мы с тобой облака в нем.
Нэцкэ
Приложат что-нибудь к щеке,
Вот, например, фигурки нэцкэ
Те, что на шелковом шнурке.
Горбун — старик с кривою палкой,
Усталость победив, привстал.
Почти не дышит грудью впалой,
Но слышу вещие уста,
Мудрец с седою бородою
Сидит задумчиво на пне,
И взгляд с небесной добротою
Был прямо обращен ко мне.
И зверь наивный и невнятный
Готов в мою вонзиться грудь.
И будут слезы, крови пятна —
Художника пытливый труд.
И дяди- дети и по-детски
Прижмут к себе и не вернут
Фигурки маленькие — нэцкэ,
Они ведь никогда не врут.
Николай Балуев
По Стране Восходящего Солнца,
Наступает красивейшая пора,
Дорогая для сердца японца.
Люди дружно выходят на улицу —
Всей семьёй любоваться цветами,
Каждый искренне рад и волнуется,
Этот праздник зовётся Ханами*.
Посмотри, как красив расцветающий,
Нежный куст бело-розовой сакуры,
Чуть подёрнутый лёгким туманом
Под лучами весеннего солнца!
С давних пор это время считается
Неизменно желанным и знаковым,
И любимым, и столь долгожданным,
Дорогим для любого японца…
*Хана’ми – японская национальная традиция любования цветами.
Пепел Хиросимы
Александр Ченин
Хранят историю Народа,
И дни трагедий из веков.
Помпея, Троя, Сталинград
И в том ряду есть Хиросима.
Картина ада в них не мнима; —
Камней, огня, осколков град.
Вулкан, цунами от Природы,
Такой беды не избежать.
И всё ж, страшнее для народа,
Войной друг другу угрожать.
Чтоб устрашить, убить, заставить
Других работать на себя.
И за победу Бога славить!
Понять всё разумом нельзя.
Тот камень, брошенный рукою,
Начало дал, чтобы сейчас
Испепелить, сравнять с землёю; —
Угроза смерти для всех нас.
Звучит набат из Хиросимы; —
Воскресший город из руин,
Но не исчезли те причины; —
У края гибели стоим.
Нам объясняют хитроумно
Вожди, банкиры, богачи,
Что нас ведут по жизни мудро,
Что «С нами Бог!» и не ропщи.
Гуманной целью зло прикрыли,
Чтобы закончить всю войну,
Смертельный пепел Хиросимы
Накроет страхом всю Страну.
Главнее цель — угрозой силы,
Заставить вздрогнуть, дать понять,
За непокорность, — Хиросимы
В любой стране будут пылать!
Звучит набат и призывает —
«Не воля Бога! — Сатаны!
Руками власти нас толкает
В Геенну ядерной Войны!»
6 августа 1945 г. , Хиросима
Анатолий Чернышов
На камне — отпечатан силуэт
Ребенка, что бежать и не пытался.
И отпечатался на камне след:
И нет ребенка, только след остался.
И вместе с ним в безвременье ушли
В одно мгновенье, сразу — миллионы —
Они сопротивляться не могли,
Издать не попытались даже стона.
Одно сумели — взоры обратить
На столп огня, чтоб в памяти оставить…
И замерли… и перестали быть…
От них осталась только память… память…
Уже уходит боль былых потерь,
Невинных жертв, не доживших до срока —
Детей и женщин, стариков – людей,
Которых умертвили так жестоко…
И мир — как старый дом — ушел на слом,
И человечество застыло в ожидании…
Чтоб мы не забывали о таком,
Бьет колокол… беды напоминаньем…
А стаи беленьких бумажных журавлей
Легли на восходящие потоки:
Парят над нами, над планетой всей —
Так множественны и так одиноки…
Чёрный день и злая сила,
Что сожгла людей дотла,
Только пепел и зола…
Люди жили , улыбались,
Хохотали и смеялись,
Что теперь от них осталось?
Горстка пепла — эка малость…
Чёрный АТОМ всё убил,
Всё в могилу превратил…
Татьяна Цыркунова
Два цвета в явном предпочтеньи,
Художника субъективизм
Мне видится в таком прочтеньи.
И чёрно-белые тона
Главенствуют всегда при этом.
Их колористика скучна, —
Победою зимы над летом.
Ведь чёрно-белая зима
И только небо голубое,
Скупым художником она,
Два цвета — символы покоя.
Они японцам и близки, —
Особенность менталитета…
Душе славянской же узки,
Тесны, противны рамки эти…
Мне вспомнился супрематизм,
У нас он как-то не прижился.
Он для меня, как атавизм,
С моей душой квадрат не сжился.
Я многоцветие люблю,
В нём вижу родины приволье…
Оттенки, тонкости ловлю, —
В них отражается раздолье.
Контрастный в чертежах хорош, —
Не вижу в нём души поэта.
На схемы чёткие похож,
Я в нём не наблюдаю лета.
Японский стиль — японский бог,
Чужда мне схемы неприметность…
Ведь только Гойя как-то смог
Со страстью увязать двухцветность…