Вальтер Скотт — Всемирно известный шотландский прозаик, поэт, историк, собиратель древностей, адвокат. Считается основоположником жанра исторического романа.
Произведения — Пуритане (1816), Айвенго (1819), Роб Рой (1818), Пират (1822), Квентин Дорвард (1823) и другие.
Вальтер Скотт
Димитрий Кузнецов
«Вальтер Скотт, этот современный трувер, придал гигантский размах тому жанру повествования, который несправедливо считается второстепенным. Вальтер Скотт возвысил роман до степени философии Истории, возвысил тот род литературы, который из века в век украшает алмазами бессмертия поэтическую корону стран, где процветает искусство слова».
Оноре де Бальзак
I.
Гусь коптится на крюке,
В печь летит поленница,
В полуночном кабаке
Эль горячий пенится.
Время замерло, и вот
В сумрак наплывающий
Произносит Вальтер Скотт
Тост, сердца взрывающий.
Он берёт слова былин,
Гордых, не изнеженных,
С затуманенных долин
И с холмом заснеженных,
Из далёких славных лет,
Из глубин Истории,
Где кинжал да арбалет
Строкам песен вторили.
Утихает смутный шум
Под напором мистики.
Говорит властитель дум,
Рыцарь романистики.
Сказки — только и всего!
Но средь мира пошлого
До сих слова его
Слышатся из прошлого.
II.
Символикой яркой драконы, орлы и львы —
В гербах и на флагах: снится мне сон оттенка
Свисающей аркой зелёной густой листвы,
И видится рыцарь, и я узнаю — Айвенго!
И вот мне опять те же самые десять лет,
И странный девиз на щите бесконечно дорог.
Ну, как тут понять, отчего этот книжный бред
Живёт и сейчас, когда мне далеко за сорок?!
Мираж — не иначе! В смешенье времён и стран —
И Шервудский лес, и седой небосвод, и лето.
…А замок захвачен, ворота пробил таран,
И сэр Вальтер Скотт улыбается мне с портрета.
III.
Я и сам теперь не знаю,
Где, в какие времена
Это было. Вспоминаю:
…Замка серая стена,
Амбразуры и бойницы,
Меч, кольчуга, арбалет.
И столетий вереницы,
Как трагический балет,
Искажаясь в танце диком,
Смутно кружат предо мной.
Небо, знамя с Божьим ликом,
Шпили башен над стеной,
Мост подъёмный, кавалькада
Выезжает из ворот…
Свет девического взгляда
Станет заревом вот-вот,
Под тяжёлый грохот стали
В кровь окрасится трава,
Истомится от печали
Изабелла де Круа,
А разбойничья пехота
Перейдёт Арденнский лес…
Красный томик Вальтер Скотта,
Позолоченный обрез!
Как же я любил когда-то
В романтическом плену
И шотландского солдата,
И бургундскую княжну!
Невозможно детской вере
Жизнь исправить ни на миг,
Не открыть заветной двери,
Как страницы лучших книг,
В мир, где честь всего превыше,
Где любовь всегда права.
…Замки, флаги, шпили, крыши,
Песни, шпаги, кружева…
Вспоминаю, вспоминаю
Эту призрачную дверь,
Но и сам уже не знаю,
Где искать её теперь?
IV.
Словно вчера, безоглядно-неистов
В вихре сюжетов своих,
Рыцарь пера и король романистов
В мир он выбрасывал их —
Гордых героев в кольчугах и латах,
Судьбы им в книгах ковал,
Чтоб потом в королевских солдатах
Рыцарский дух оживал.
Кончилось время империй великих,
Выгорел блеск королей,
Время настало пустых и безликих,
Вечно жующих нулей.
Только случайно затронут кого-то,
Слышные через века,
Строфы баллад сэра Вальтера Скотта,
Рыцарской прозы строка.
Вальтер Скотт и его книги!
Сергей Неверской
15 августа 1771 года родился Вальтер Скотт.
Они теперь прославлены навеки
и знают их везде, в любых местах:
как персик щёки нежные Ревекки,
девизы, что на рыцарских щитах!
От времени совсем не потускнели
так интересны всем и до сих пор:
влюблённые, что добивались цели,
шотландцы- дети вольных гор!
Служили королям герои, делу чести,
могли принять немало страшных мук,
в борьбе со злом объединялись вместе,
прославлен Робин Гуда меткий лук!
В различных странах увидал таланты,
кто создавал искусства виды.
В восторге все словесности гиганты,
гордился перепиской с ним Давыдов *!
Романом новым удивил весь свет,
всей юности восторженной кумир,
книг интереснее , наверно, нет,
сказал Белинский:» Он второй Шекспир!»
*Денис Давыдов- герой Отечественной войны 1812 г.
Айвенго… откуда имечко пошло?
Тамара Кошевая
Порой в истории порыться —
Такое откопаешь вдруг!
К примеру, жил Айвенго-рыцарь,
Что бил врагов с обеих рук.
Сэр Вальтер Скотт, конечно, вкратце
Нам слил истории финал.
Ну, что возьмёшь с него, с шотландца?
Не ту он летопись читал!
Кто там за кем сидел в коронах?
Запутываюсь и досель
Я в этих рыцарях, баронах —
Завоевателях земель!
По-своему был каждый славен,
Сражались так, что — ого-го!..
…«Ivan» читается как «Айвен»…
Но вот откуда дальше «го»?
И вдруг! Внезапно и с разбега
Идея встала на крыло,
Откуда вдруг взялось: «Айвенго»,
Откуда имечко пошло!
Да он же русский! Ваня! Айвен!
Как можно не сообразить?
И подвигами был он славен,
Вполне могло такое быть.
Ведь были русичи отважны,
Сразить врага? Да не вопрос!
Но только в Англию однажды
Какой-то бес его занёс.
Не заглушив порыва вовсе,
По-своему был Ричард* прав,
Он Ваньку высмотрел в посольстве
За удаль и весёлый нрав.
Когда, доспехами блистая,
Тот бил соперников, врагов,
В восторге на трибунах тая,
Кричали дамы: «Айвен! Го-о-о-оў!»
По-нашему: «Вперёд, Ванюша!»
…Трещали кости и броня,
И отлетали к Богу души…
Эх, жаль, там не было меня…
А сколь по замковым альковам
Он перепортил жён и вдов!
Мужья в походе, блин, крестовом,
А дома леди: «Айвен, го-о-о-оў …»
Не раз он, Ричарда спасая,
От смерти заслонял собой
И от утех земного рая
Летел с неверными на бой.
Не укротить души разбега!
Среди пустынь, среди снегов,
Звучал призыв: «Вперёд, Айвенго!»
Короче: «Ваня-Айвен, гоў!!!»
В альковах, в поле сарацинском,
Гулял он, теша естество,
И так вот, с гиканьем и свистом
Гуляла Русь в лице его.
И как нам Ваней не гордиться,
Когда средь галльской красоты
Вдруг промелькнут в английских лицах
Вполне славянские черты.
Как ни чурайтесь вы там «Раши»,
Но, люди… мать его едрить…
Приятно всё-таки, что наши
Везде успели пошустрить!
P. S.
Ну, что ещё сказать могу о Ване я,
Состроив шибко умное лицо?
Я думаю, что поднялась Британия
При помощи российских удальцов.
Прошли века… тот род в баронском звании
Зачах у Альбионских берегов,
Но, думаю, жива ещё в Британии
Легенда об Айвенго… «Айвен, гоў!..»
*Ричард — Львиное сердце, король Англии.
Баллада о Лохинваре Вальтер Скотт
Федя Толстой
Гей, с запада скачет младой Лохинвар
В очах его пламя, в груди его жар.
Летит он стрелою на верном коне
Конь лучшим слывет в приграничной стране.
За резвость прославлен тот конь вороной
За доблесть в боях Лохинвар молодой.
Он лишь опоясан широким мечом
Нет спутников с ним, нет кольчуги на нем
Но смело промчавшись сквозь земли врагов
Спешит он ответить любимой на зов
Прекрасная Эллен владеет душой
К ней мчится сквозь ночь Лохинвар молодой.
Без устали скачет, спешит на восток
Без брода плывет через бурный поток
Вот Низерби-замка предстала стена
Но знай, что другому невеста дана
И трусу, предателю будет женой
О, Эллен твоя, Лохинвар молодой!
Вот рыцарь слезает с коня у ворот
Вот смело он в главную залу идет
Меж к свадьбе богато накрытых столов
Сквозь ропот и выкрики буйных голов,
Меж родичей, грозной стоящих стеной,
К любимой своей, Лохинвар молодой.
Тут замерли гости и ропот затих,
Ни слова не молвил трусливый жених,
Но начал суровый отец свою речь,
Сжимая рукою тяжелый свой меч:
«Пришел ли ты с миром, пришел ли с войной,
Иль свадьбу гулять, Лохинвар молодой?»
«Прекрасную Эллен я нежно любил,
Отказ Ваш суровый мой пыл остудил.
Немало красавиц в Шотландии есть
Что стать мне женой посчитают за честь
Что ж, страсть набегает, но схлынет волной —
Спокоен теперь Лохинвар молодой.»
Пришел я на свадьбу не кровь проливать,
Лишь кубок заздравный с невестой поднять,
Лишь в танце последнем пройтись бы мне с ней —
Навек попрощаться с любовью своей.
Позвольте ей танец последний со мной
И с миром уйдет Лохинвар молодой.»
Невеста наполнила кубок вина,
А он поклонился и выпил до дна,
И вспыхнул отец и нахмурилась мать,
Но скрипки тут начали танец играть,
И в танце изящном повел за собой
Любовь прежних дней Лохинвар молодой.
Никто из гостей, что наполнили зал,
Такой ладной пары вовек не видал,
В смущеньи жених теребил свой плюмаж,
Подружки шептались: «Отцовская блажь.
Уж лучше б повенчан был с нашей сестрой
Красавец такой — Лохинвар молодой.»
Вдруг хвать он невесту и в двери несет,
А конь у ворот уж копытами бьет.
Как ловко он даму в седло посадил,
Как ловко за нею он следом вскочил.
«Мы вихрем помчимся лесной стороной,
Прощайте!» — вскричал Лохинвар молодой.
В смятеньи родня оседлалала коней
И с криком и гиканьем скачут за ней,
Погоня была — только ветер свистел,
Никто и следов отыскать не сумел.
Никто в наши дни не сравнится с тобой,
Отважный в любви Лохинвар молодой.
Менестрель
Юрий Курбатов
Вальтер Скотт
Он из клана лихих грабителей,
Хоть текла голубая кровь,
С детства к древним балладам любовь,
И к шотландским храбрым воителям,
Брала верх над ним вновь и вновь.
Так хотел быть подобным им,
Да, с рождения, недуг мешал,
Но его он не принимал,
Дух бунтарский неукротим,
Альпинист, покоритель он скал.
Покорен Эдинбургский обрыв,
Все окрестные замки старые,
Стены их, покрытые славою.
Сохранил к балладам порыв,
Для него они главное самое.
Сам, в стихах, воспевал край отцов,
Сын юрист? Так отец мечтал,
Адвокатом все-таки стал,
Но перо взял в конце-концов,
Отец это уже не узнал.
Юморист был по жизни всегда,
Безрассуден совсем, как мальчишка,
И собак любил, даже слишком,
А вот кошек лишь иногда,
И пылинки сдувал с каждой книжки.
«Дева озера» — вещь значительная,
Ее приняли все читатели,
Принц Уэльский среди почитателей,
Величайший Шекспир был учителем,
Потирали руки издатели.
Скотт и Байрон совсем не похожи,
Хоть общались, но редко виделись,
Словно оба они намагнитились,
Минус к плюсу тянутся тоже,
Оценили друг друга, увидели.
Он не знал сюжета заранее,
Перо руку водило само,
Для него это было одно
Развлечение и созидание,
Так талантам только дано.
Талант место найдет несомненно,
Только вверх у него движение,
Там другое расположение,
А король преклонить колено
Не позволил, из уважения.*
С Фенимором Купером встреча
Состоялась в Париже случайно,
Гете нравился он необычайно,
Тот читал его каждый вечер,
Все шотландцы души в нем не чаяли.
Скотт — романов Наполеон,
В них воспеты смелые горцы,
Его имя на родине, гордо,
Поместили в свой Пантеон
Все писатели и стихотворцы.
Как салют извержение вулкана,**
В честь «Айвенго» его и «Роб Роя»,
Он вернулся к себе для покоя,
Но покой пришел слишком рано,
Кто тогда смог создать такое?
Соловьи продолжают трели
На шотландских холмах до сих пор,
Там все тот же суровый простор,
Только нет давно менестреля.
* Король Георг Четвертый.
** Везувий.