Агапи-Галина
Пробивается тоненький лучик луны,
Серебрянными нитями спускается вниз,
— Загадка мироздания, волшебный мир!
В чарующем пространстве тишины,
У пруда, где дремлют камыши,
На скамейке женшина в платье белом,
С взглядом голубки несмелой.
Задумчиво смотрит на гладь воды,
И так светлы её мечты,
Волшебно облако из грёз — ночная шаль,
Загадочна сапфировая даль!
Преображает ночной, летний мир,
Серебянный, лунный эфир!
Алевтина Маркова
Где залиты солнцем духмяные травы,
Присел, от насущных трудов отдыхая,
Заботливый пасечник… дедушка Савва.
Далёк от суетности, полон терпенья,
Следит за делами своих подопечных,
С природой в гармонии, в уединенье…
Жизнь – ближе к закату, и сгорблены плечи…
Одежда крестьянская, ноженьки босы,
И крест православный на длинной верёвке…
Старик отдохнёт и займётся покосом,
Пусть даже без той, молодецкой сноровки…
В привычных заботах натружены руки…
А день набирает свои обороты:
Слышнее жужжанья пчелиного звуки,
Пергой да нектарами полнятся соты.
Открылись мохнатым гостям медоносы:
Лесная купальница пчёл привечает,
Серебряным бисером чистые росы
Блестят на лиловых цветках иван-чая,
Богаты пыльцой расторопши вазоны,
И липы цветов золотые тычинки…
Живёт пчеловод по особым законам,
Жизнь – мёд… вкусный, сладкий, но с терпкой горчинкой.
Меж миром людей и пчелиным чертогом
Тропинка лесная рисует границу.
Ни в сердце, ни в думах нет места тревогам…
И вечность, наверное, пахнет душицей…
Картина Ивана Николаевича Крамского «Пасечник» (1872 г.)
Христос в пустыне. По картине Ивана Крамского
Алевтина Маркова
Какая дума душу гложет
Среди камней седой пустыни?
Сколь ты прошёл по бездорожью…
Я не наивна, но быть может,
Твой след остался там доныне…
Зари зачатие далёко.
Ты исполином одиноким
Сидишь к рожденью дня спиною.
Твои израненные ноги
Всю ночь по каменной дороге
Брели за тяжкою судьбою…
Темны запавшие глазницы,
Не дрогнут тёмные ресницы,
И взгляд твой — будто в отрешенье…
Бежит озноб по пояснице…
Между мирами есть граница —
Ты примешь здесь своё решенье.
А кисти рук так крепко сжаты!
Христос, Ты знал, что в них когда-то
Вобьёт народ спасённый гвозди?
Жизнь от восхода до заката
Увы, не даст тебе возврата…
Ты знал: мы в мире этом — гости.
Вокруг ничто не шевельнётся,
Твоё лишь сердце часто бьётся,
Да стаи туч плывут с востока…
Но хлад камней согреет солнце,
И новый день в Тебя вольётся
Святым лучом Первоистока.
Под тёплым светом небосклона
Сидишь, в тунику облачённый —
Христос, Тебя таким я вижу…
Ты не в свечах, людьми зажжённых,
Не в жёлтом золоте иконном,
Не в храме Ты… Ты где-то ближе…
Со мною Ты — в моих страданьях
И дум мучительных терзаньях,
В смиренье и боренье духа!
Со мной Ты в тяжких испытаньях,
В слезах прощальных, в ожиданьях…
Крестом тяжёлым… Лёгким пухом…
Картина Ивана Николаевича Крамского «Христос в пустыне» (1872)
Крестьянин с уздечкой. худ. Крамской И. Н
Борис Ханин
Он чем-то похож на Толстого:
Просторный морщинистый лоб,
Мохнатятся брови немного.
Взгляд ясный в бровях весь утоп.
Глаза оживленно, лукаво
Глядят из картины на нас.
Фигура, не очень костлява,
Представлена в полный анфас.
Он в бороду прячет улыбку,
Ручищи, сложив на груди.
Армяк старый, драный внакидку,
В котором он долго ходил,
Поверх старой ветхой рубахи,
Скрывает собой силу плеч,
Довольно большого размаха,
Сумевших согнуться,полечь.
Ссутулил их труд вековечный.
Натружены руки трудом,
Что палку сжимают беспечно.
Она пригодится потом.
Он, как воплощение силы.
Ее богатырский размах.
Разумный он и справедливый,
Живет в повседневных трудах.
Христос в пустыне
Христос среди холмов пустынных,
Вновь мысли собирает воедино.
Не ведает, как быть и как помочь
Нам, людям, чтоб плохое гнали прочь,
Препятствия смогли преодолеть
И страждущих любовию согреть…
И взор его очей глубоких
Внимает до краёв далёких…
Как много боли в сердце у него,
Ему есть дело снова до всего.
Не думая о собственной судьбине,
Страдает за людей всегда, поныне…
В первые мгновения рассвета.
Есть ощущение:
рождается планета,
где будет все для жизни человека:
трава,леса,и реки,и кусты,
но в данный миг
просторы все пусты…
Лишь Одинокий Путник изможденный
присел на камень, в думы погруженный,
ногам натруженным позволил отдохнуть,
решая для себя куда продолжить путь…
Христос в пустыне пробыл сорок дней,
был со зверями, искушаем Сатаною…
И думал все о нас:
как защитить людей
от искушений в жизни нашей грешной,
и дать нам знания,
и сделать нас сильней,
подвигнуть каждого стать смелым и успешным,
готовым к испытаниям суровым,
способным выжить в горе безутешном,
иметь в душе и веру, и надежду,
и их подругу вечную — любовь,
и снять с души грехов земных оковы …
Сидел Христос
и думал вновь и вновь,
каких еще нам надо дел и слов,
чтобы мы поняли основу из основ…
Смотрю задумчиво на мастерский сюжет,
Написанный Крамским в расцвете лет,
Читаю строки об истории картины,
И вижу связь времен,…
…и мыслями едины
все те,
кому Христос —
Авторитет,
кому в земной дороге
нашей длинной
дано почувствовать
Его поддержку,
Свет,
и благодать…
В масштабах Времени
Наш век –такая малость!
Течет-спешит
История-река.
Христос присел,
почувствовав
усталость.
Задумчивость
В чертах Его лица…
Через картину связь образовалась
Времен,
Событий…
Очень нелегка
земная миссия
Посланника
Отца.
Старшим нагрубил?
Чью-то наготу увидел?
Голубя убил?
Во дворе кричат мальчишки:
«Спорим, убежит?
Эй, кидай на землю книжки,
Подерёмся, жид!»
Как же драться? Их — четыре,
Я — один всего.
Что им не живётся в мире?
Все на одного…
«Вот тебя мы разукрасим,
Только бы поймать,
Изваляем, нос расквасим,
Не узнает мать!»
Разве я кого обидел?
Старшим нагрубил?
Чью-то наготу увидел?
Голубя убил?..
В озерце силуэты их видны.
Деревья кроной небеса целуют,
Листочки шепчут будто- то бы в тиши.
Бежит куда тропиночка лесная?
Пойдём по ней и может впереди.
Волшебной сказкой лес преобразится,
И ждут нас приключения в пути.
Таинственное царство темноты.
Сидит она в задумчивости грустной,
Пруд отражает тусклый блик луны.
Старинный парк, деревья вековые,
Камыш застывший около пруда.
Какие думы девушку тревожат?
Узнает лишь красавица луна.
Холодным светом девушек черты.
Они все в одеяниях белоснежных,
Русалочки- хранители воды.
Душа их не найдёт успокоения,
Решили если жизни путь прервать.
Русалки- девы меж землёй и небом,
Спасение вовек им не узнать.
Задумчивая девушка сидит,
Найдя в саду укромный уголок,
Где водяная лилия цветет.
Улыбка на губах чуть-чуть видна,
И лишь луной она освещена,
Которая на помощь нам пришла
И тонкими лучами помогла
Пробиться сквозь густую темноту,
Нам показав и тополя листву,
И дремлющий камыш в ночном пруду,
И в нем же отраженную звезду.
Мы чувствуем цветочный аромат —
Благоухает, неподвижен, сад.
Спит ветерок, даря покой, уют.
Девичьи грезы ночью, тихий пруд…
Елена Ярина
Христос в пустыне сорок дней бродил,
Готовился к тому, что предстоит —
Служению. И, чтоб набраться сил,
Присел на камень. Так душа болит.
Сидит босой, лицо измождено.
Крещенным быть — чему людей учить?
Глаза его запали глубоко…
Любить врагов и заповеди чтить.
Сюжет библейский хорошо знаком.
Бессмертна эта жанровая сцена.
В такой момент Христос предстал нам днем,
На камне сидя, очень откровенно.
Один в пустыне, время не спешит.
Оно застыло, и сцепил Он руки.
Спаситель наш в раздумьях — ни души.
Какая сцена. Тягостные муки…
Кондрат Припаркин
Как не восхищаться «Неизвестной»,
Что Крамской России подарил,
Целый век оценкой самой лестной
Живописца мир благодарил.
Велики его «Христос в пустыне»,
Антокольский, Шишкин, Третьяков,
С ними шёл Крамской к своей вершине,
Чтоб остаться в россыпи веков.
В напряжении замкнуты руки.
Но отсутствует ярость и злость.
Испытать искушения муки
Средь скалистой пустыни пришлось.
Взгляд в себя в небесные дали —
Безразличен к тому, что окрест.
Много позже Его мы придали:
Сопричастности символом крест.
И пространство скалистых осколков
Будет собрано, встроено в храм
Тем страданьем, страданием стойким,
А считали, что брошенный хлам.
Полосою рассвета надежда
За сутулой тяжелой спиной.
И хламида предстанет одеждой
Из святящейся ризы. СЫН МОЙ!
Опустились плечи,
Вокруг босых пыльных ног
Оседает вечер.
Быстрыми словами ты
Не охватишь думы,
Камни серые пустынь
Заглушают шумы.
Что приносит мир людей?
Из него ты вышел,
И решаешь, иудей,
Возвращаться к крышам…
В мире правды или зла
Пребывает каждый,
Путь до города, села —
Выбирай. Не дважды…
От людей в прощении
Ты встречал величье?
… Думы, думы на челе
Смертного в обличье.
В думах тонет голова —
Впереди потери —
Восхожденье к Голгофе,
И слова вечери.
Лунная ночь. Крамской
И. Н. Крамской. Лунная ночь
Веселых птиц в густых лесах,
И темный лес
В полуреальности луны
Являет возраст седины
Окрестных мест,
Когда полоски черноты
Травинками хотят застыть,
Разрезав лист,
Который был исписан днем… —
Да есть ли ценное на нем?
Он брошен вниз! —
Когда на фоне темноты,
Как лампы, светятся цветы
В дымах кустов,
И слышно, как большой-большой
Вздыхает — новый и чужой —
Земли покров,
Когда пейзаж — как дно реки:
Блуждают тени, огоньки,
Неясен ритм,
И лишь кувшинки чистый лик,
Луны таинственный двойник,
Во тьме парит,
Когда, созвучна тишине,
Душа с собой наедине…
Она — не сон,
А то единственное здесь,
Что вечно было, будет, есть, —
Ночи бутон…
Парк, скамья, узор дубов угрюмый,
Смоляным платком взмахнула ночь.
Кто ты, светлый ангел? Что за дума
Прогнала тебя сегодня прочь
С облаков пуховых, с тихой кельи?
Где твои воздушные крыла?
Может ты из звёздной колыбели
Луноликой Гебой снизошла?
Наклонила голову печально,
Слепит взоры кружева ажур…
Удручает мука или тайна?
Может в плен забрал тебя Амур?
Может быть ты нежная русалка
В сумерках знакомый ищешь взгляд?
Уронив в траву букет фиалок,
Слыша, как уключины скрипят
Лодки, как колышет чаши лилий
Ветер, как вдали ползёт гроза…
От безумной неги обессилев,
Прикрываешь томные глаза.
Сердце ждёт возлюбленного, верно,
Откликаясь на призыв любой…
Как поют волшебные сирены
Страстные баллады про любовь.
Ей вслед глядит проснувшийся восток.
Остывший за ночь, бежевый песок
Приход жары уныло поджидает.
Кругом ни звука. Ветер где- то спит.
Вдали рассвет зарёю полыхает.
Христос в пустыне на камнях сидит
И кисти рук усиленно сжимает.
Уж сорок дней, укрывшись от людей,
В постах, в моленьях веру обретая
В пустыни жил он пищу отвергая,
Готовясь духом к миссии своей.
И вот вчера, когда настал предел
Сил человеческих, что он сберечь стремился,
Тогда сам дьявол перед ним явился,
Как коршун, к жертве слабой подлетел.
Был тих и вкрадчив голос сатаны:
«Ты хочешь есть, так сделай камни хлебом.
Коль Божий сын, то поднимись до неба,
Свой дар чудесный здесь мне покажи».
Не хочешь делать, честь свою храня.
Иди ко мне, будь первым над царями.
Владей земными всеми ты дарами,
Предай Отца за это для меня.
О, как был сладок звук его речей
В душе рождая смутные сомнения
И был момент… Но снизошло виденье
«Изыди дьявол»- молвил иудей.
И тот исчез. Под землю канул прочь.
С небес к Иисусу ангелы ступили
И преданно ему весь день служили.
Покинули, когда настала ночь.
Часы и ночью, как и днём бегут,
Теперь он должен возвращаться к людям
О новой вере говорить им будет.
Поверят ли ему они, поймут ?
Иль отвернутся от его ученья,
Закроют двери строго перед ним,
Или придётся пережить гоненья
Иль смерть принять для радости другим.
Так находясь в раздумьях сам с собою
Христос в пустыне на камнях сидел,
А в это время за его спиною
Век новой эры уж зарёй алел.
Репродукция одноимённой картины И.Н.Крамского