Раскрыла настежь дверь в святыни,
В мою ладонь Атланта тень
Вложила ключик от пустыни,
Сфинкс подмигнул издалека,
И пели плавно караваны:
«Здесь под землёй бежит река —
Подвозит души до нирваны…»
Послушай! Это был не сон —
В Каирском солнечном музее
В тиши бродил Тутанхамон
С картушем золотым на шее!
Я привезла ТЕБЕ! — держи! —
Ключ от египетской пустыни!»
А он ответил: «Миражи —
Атлант и Сфинкс, и иже с ними…»
Египетские ночи
Корицею и шафраном.
Свои золотые звезды
Аллах зажигает рано.
Ведут в его дом высокий
Ступени небесных лестниц.
Лучистой лимонной долькой
Взошел мусульманский месяц.
Качаются эквалипты
От веянья бриза пьяно.
Во всех уголках Египта
Лениво чадят кальяны.
Раскинулась тьма широко
И черной чадрой струится,
А в диких глазах Востока
Застыла загадка Сфинкса.
Песков раскаленных море
До полночи не остынет
И будет с прохладой спорить
Расплавленный зной пустыни.
Египет
Борис Киря
детское
Расскажу я вам про Египет.
В песчаной пустыне страна,
Где любой через сутки погибнет,
Если рядом не будет вода.
Верблюд — корабль пустыни,
Надёжней, чем вездеход.
На спине меж горбами крутыми
К пирамидам вас довезёт.
Пирамиды — загадка пустыни,
Стремятся туристы сюда.
Человек, как букашка под ними —
Несравнима пирамид высота.
Пальма — царица пустыни,
На ней финики в гроздьях висят.
Сластёны, восхищёнными ими,
Их пудами с аппетитом едят.
Араб — мудрости кладезь,
Победив раскалённый песок,
Разбил зелёный оазис —
Человеческих рук островок.
Арабские ночи
Валерий Недюдин
Арабские ночи — песчаные пляжи,
Дорожка луны на притихших волнах,
И пальмы стоят, как дворцовые стражи,
И суры Корана в священных стихах.
И блеск над пустыней созвездий далеких,
Загадочный в полночь оазисов мир,
И страсть, неподвластная мыслям высоким,
И время, летящее словно эфир.
Море Красное волноплещет…
Валерий Недюдин
Море Красное волноплещет,
Над «Тираном» встаёт заря,
Мне накинув лучи на плечи,
Словно россыпи янтаря.
Под ногами папирус пляжей
Расстилает морской песок,
День ушедший уже не важен —
Занял сердце моё Восток.
Тонкой стройностью минаретов,
Пальм раскидистых красотой,
Саркофагов царей секретов,
Пирамидною высотой.
Вековым обаяньем Нила
В окружении седых пустынь,
И стареющим ликом Каира —
Незнакомый, далёкий мир!
Египет
Василий Тюренков
Ведь кажется мне, будто я — египтянин…
Э. Шклярский
Опоздавший октябрь… Желтеют усталые липы,
С каждым утром обильней туман, холоднее гранит…
За морями лежит занесённый песками Египет,
И пустыня колышется — древние тайны хранит.
Этот лев-исполин — порождение жаркогo ветрa —
Летаргично застывший надмирно-безжизненный взгляд…
Нил уносит обрывки империй, века, километры —
Неотступного времени сердце сжигающий яд.
Воспалённое солнце висит нескончаемой вспышкой,
Пробиваясь белёсой дугой сквозь горячий туман —
Это тягостно, страшно, нелепо, немыслимо — слишком
Для ничтожных возможностей данного людям ума.
Жёлтый дым, оплетающий небо тугими сетями,
Скарабей, одиноко катящий загадочный ком…
Наблюдаю, молчу, будто я — полубог — египтянин —
Опалённый бесстрастным светилом и жарким песком.
Египет
Владимир Безладнов
Как-то, ребята, мы плыли по Нилу
И повстречали больших крокодилов.
Нил — кто об этом не знает пока —
Самая длинная в мире река.
А крокодилы — вы знаете сами —
Все, что увидят, грызут и кусают.
Если окружат вас — только держись!
Зубы — острющие, словно ножи.
Чтоб искрошить крокодилов в капусту,
Надо владеть боевыми искусствами:
Боксом, борьбой, айкидо, тхеквондо,
Самбо, у-шу, джиу-джитсу, дзюдо.
Вот впереди пирамида видна.
Это — Египет, большая страна.
Раньше здесь жили цари — фараоны.
Правили миром, писали законы,
И, чтоб их избавить от лишних забот,
Строил для них пирамиды народ.
Ведь крокодил, чтоб Правителя съесть,
На пирамиду не сможет залезть.
Строить громады такой высоты
Их, говорят, научили… коты.
Вот и стоят там… как думаешь — кто? —
Статуи Сфинксов — священных котов.
Все это мы рассказали вам, в шутку,
Но крокодилы, действительно, жутки,
И в крокодилью зубастую пасть
Вряд ли, дружок, ты захочешь попасть.
Египет ждёт
Галина Журба
«Cтрана из исканий Египтом зовётся»
Египет ждёт. Он от рожденья
Небесным зноем истомлён,
Им возрождённая из тленья,
К нему спешу я на поклон…
Он начертал мне на ладони
Знак вещей мудрости своей,
И путь дороги самой горней,
Дав суть помазанья — елей…
Ещё немного — очень скоро
К его я плитам прикоснусь,
И под крылами бога Гора
Из мира внешнего проснусь…
И сотрясая землю громы
Того, Кто так дарами щедр,
Мне ниспошлют живые воды
Разверзнутых сердечных недр
Мой Египет
Галина Журба
Песочными часами, по крупицам,
ссыпалось время памятью песков,
И считывались тайны, мифы, лица
Со свитков открывались смыслом слов.
Их сути возвышались пирамиды
К божественному открывая путь,
Чтоб Слово стало матерью — Исидой,
А Мысль — Осирис обнажила суть.
Шли караваны мыслей сквозь пустыню
Преодолев препятствий лабиринт,
Чтоб мумия ожившая, отныне
Содрала плоти заскорузлый бинт.
Воскресшая, в познании прозрела,
Уснувшая, как лотос золотой,
Познав себя не только болью тела,
Но вечной возрождённою душой.
Поездка в Египет
Дульсинея Ейская
Горящая пустыня. Дикий вид
Обугленной горы в щетине рыжей.
Как солнца кровожадного отрыжка,
Горячий дух тяжёл и ядовит.
Чего ищу в кочующих песках?
На сотни вёрст ни пса, ни человека.
Небесные дары? Святую Мекку?
Десятислов на древних языках?
И святости, и вечного греха,
Как в женщине, всего полно в пустыне.
Златой телец влечёт сюда поныне,
И откровенье ветхого стиха…
Я думала: пески не полюблю!
Пугали гривы вздыбленных барханов.
Но зычный голос вещих барабанов
Зачем-то каждой строчкою ловлю.
Насыщусь и скажу, что повезло
Открыть своё в Египте Эльдорадо.
Кого-то мир богатства лихорадит,
Меня же лихорадит ремесло.
Так, возвращаясь в зимние дома,
Кладут в кубышку золото, каменья,
А я кладу в тетрадь стихотворенья,
Доставшиеся, в общем, задарма.
Египет
Елена Грислис
Какое солнце над пустыней!
И ни дождинки, ни глотка…
А где-то миражом в долине
Течет священная река.
В барханах знойных жизни нет,
Ну, разве только что паучья,
Змей и варанов странный след
Не виден над песком сыпучим.
Страна, что названа Египтом,
Живет в оазисах. Пусть тень
Благословенная забыта,
Но Нила ублажает лень.
Река лишь дарит жизнь пустыне,
Как светоч из веков плывет.
И Азия цветет доныне,
И Африка в сердцах поет!
Загадочный Египет
Через Египет катит сверху вниз.
Огромны храмов древние колонны,
Три пирамиды и прекрасный Сфинкс.
На западе, в Долине мёртвых, горы
Скрывают за вершинами закат, —
Там в тайных лабиринтах фараоны
В роскошных саркофагах возлежат.
В века изящный профиль Нефертити
Стал красоты чудесным образцом.
Покинув бой, Антоний победитель
За Клеопатрой плыл любви рабом.
Качаются Колоссы, пропевая
По нотам древний гимн среди песков,
Молитвенною силой утверждая
Величие Египетских Богов.
Великой тайною Египта
Лев Срубчик
Великой тайною Египта,
Истёртой временем в песок,
Как память старины-реликта,
Коврами распростёрт у ног.
Морями тёплыми омытый.
Ты Нилом вспоен и вскормлён.
Эпохой древней знаменитый,
И тенью мифов окрылён.
От усыпальниц Фараонов,
До пиков древних пирамид,
Всё от жары, как в царстве сонном,
И тайны древности хранит.
Там Нефертити тень витает,
И Клеопатры дух кружит.
Там образ Сфинкса в дымке тает,
И Ра всё это сторожит.
Египет
Людмила Антони
Кто много путешествует, тот много видит
Чужие страны… горы… города
И пусть других признанье не обидит
Моя любовь… Египту отдана
Страна контрастов , и страна туристов
Где роскошь с вопиющей нищетой
Шагают рядом, в ногу…очень близко
Гордясь историей…великой и простой
Там тени Прошлого по переулкам бродят
Там всё пропитано величьем старины
И до сих пор там тайники находят
И Прошлому навеки там верны
А сколько тайн, загадок, и открытий
В себе скрывает молчаливый Сфинкс
А сколько Ариадны тонких нитей
Ждут в подземельях смельчаков,как приз
И кто Египет посетил однажды
Тот сердце отдаёт ему навек.
Христианин иль Мусульманин ты-неважно
Египтом покорённый Человек
Лазурным морем, остужая пыл
Губами жаркими к воде песок приникнув,
Соленой влагой жажду утолил
В кристаллах желтых отражая время,
Песчаных россыпей и пирамид,
Наскальных храмов — апогей творенья
В себе Сахара ревностно таит
Гибискуса кровавый куст соцветий
И масел лотоса, пьянящая вуаль,
Жрецов коварство и печать проклятий
Гнев пантеона, в караванах даль
Затерянный в пустыне след Мессии,
Власть золота и тайны бытия
Разливы Нила — влага слез Исиды
И рук её хранящих, два крыла
Там жажду путник утолит познанием
Реликвий древних и заветов суть
И откровенья свыше и исход в Синае
Чтоб был бы верным, выбранный твой путь…
Женщины Востока
(Зарисовка с натуры)
Египет. Полдень. Адский зной.
Судьбы не ведая иной,
Бредут неспешно, одиноко
Вдоль улиц женщины Востока.
Тела одеты в балахон, —
Фигура напрочь скрыта в нём.
Их голова всегда покрыта.
Их жизнь — лишь кухня и корыто.
Они выходят очень редко,
Живут, как будто птицы в клетке.
Неплохо, если в золотой,
Но чаще — в бедной и простой.
День ото дня жару встречают.
Дождя — и то не ожидают.
Не ждут от жизни перемен,
Другой судьбы не ждут взамен.
От глаз сторонних скрыты страсти.
Чего в них больше: горя, счастья?
Так жить они обречены,
Своим мужьям подчинены.
Египет
Романова Александра
Там в храмах застывает время,
Там, видимо, начало мира,
Но, сбросив вековое бремя,
Текут спокойно воды Нила.
Я к камню прикоснусь, затронув
Былую нерушимость тронов
У фресок на стенах Ком-Омбо
Тревожу тень величья фараонов.
Я думаю, что, может, не напрасно,
Избавив от библейских пут,
Встает в скале воздушно и прекрасно
Храм женщины-богини Хатшепсут.
Египет золотой, великий, нищий!..
Ты не был здесь? Тогда не нужно спора,
Поговорим потом, когда отыщешь
Мой путь от Асуана до Луксора.
Это Египет, малышка
Светлана Бурашникова
— Это Египет, малышка. —
Жёлтый горячий песок,
Плавно ползущий к лодыжкам.
Воздух — изысканный грог.
— Это Египет… Ты слышишь? —
Время ползёт, словно змей.
Солнечный шарик всё выше
Катит из тьмы скарабей.
Льёт небосвод, не жалея,
Тысячи солнечных струй.
Локон, коснётся вдруг шеи,
Будто гюрзы поцелуй.
Зной изнуряющий. Губы
Выбелил солнечный свет.
Мальчик-араб белозубый
Тихо подносит шербет.
Солнце всё выше и выше —
Жарко дыханье Сехмет.
В трещинках губы — чуть слышно
Шепчут полуденный бред:
«Мне бы к берёзовым далям:
Слушать росу на заре…»
Систры и флейты, цимбалы,
Плюс тридцать семь в октябре…
В холод вдруг за кружева’ми
Заиндевелых аллей,
Видится мне временами —
Солнце несёт скарабей…
* Сехмет — дочь Ра, богиня жары, повелительница палящего солнца
Сон о Египте
Соловьёва
Беру египетский папирус,
Волнуясь и душой, и сердцем.
Гляжу: Нил, с каждым годом ширясь,
Дарует радость земледельцам;
Любуясь храмами в Карнаке,
Я трогаю рукой колонны;
Я будто в храме Кет-ка-Птахе
Брожу и юной, и влюблённой.
Иду меж сфинксами в Луксоре,
Блестя чистейшим перламутром;
В старинном золотом уборе
Я поклоняюсь Солнцу утром.
Спелёнутый снимаю кокон —
И нет фантазии предела:
Мне служат коршуны, и сокол
Со мною говорит о деле;
ТутмОс, РамзЕс Второй, ОсИрис
Моей гордятся красотой,
А я играю им на лире
Или на арфе золотой…
Долина Нила
В лучах рассветных растворялась
И леопардовой, играясь,
Блистала шкурой золотой
Плетенья.
Над пирамидой плотный воздух
Был зноем гнут, песок гудел.
Катил комочек в свой предел
Жук скарабей, как шар вращая
Сытнейший.
Над нами Ра гремел ключами,
Горел ступеньчато свечами,
Хрустальность поднимал плечами,
Колчан был полон парных стрел —
Поживы.
Хеб Сед* был праздником для многих
Но что с того? Волной влекомых,
Как тот тростник, на полорогих
Плотах стоящая Маат прохладу
Обретает.
Хеб Сед *- древнеегипетский» праздник хвоста» который фараон отмечал в свое 30 летние,
А потом каждые 3 года правления. Ритуал обновления жизненных сил фараона.
Маат — (правда) древнеегипетская богиня справедливости, жена Гора.
Прощай, Египет, царство фараонов!
Татьяна Зрелова
Прощай, Египет, царство фараонов!
Мне невозможно скрыть в душе печаль:
Прощай, мираж на южном небосклоне,
Где караваны звёзд уходят в даль.
Они уходят призрачно и странно
И зажигают в небе Млечный Путь,
Там бедуины бродят непрестанно,
И не дают верблюдам отдохнуть.
Они манят огнём далёких вспышек
Давно потухших неизвестных звёзд.
И мириады солнц, горя неслышно,
Уводят в древность, выстилая мост…
Гляжу на небо, грустно улыбаясь,
Где заключён покой земли под спуд,
Там белый лотос, жадно распускаясь,
Запомнил руки мудрой Хатшепсут.
Там пирамиды — связь времен бездонных,
И полноводна Вечная река.
А вдоль по Нилу, в лодке Эхнатона
К нам Нефертити мчится сквозь века…
Египет
Татьяна Милюхина
Обитель бедуинов — другого континента дверь — великая страна…
Там в памяти событий в историю поверь, как сказка, вновь, она
Напомнит нам о строгости, величье и лабиринтах древних пирамид,
Где в золотом сеченье великих монолитов мир фараонов спит.
Над строгостью конструкций, как- будто, поработали Евклид и Пифагор…
Там Нил великий водам своим волшебным путь правильный нашёл,
На почвы благодатные свои живые капельки здесь щедро он излил,
Оазисов прекраснейших в пустыне тенистые убежища взрастил…
Таинственных ты сфинксов ощутил, познав царей великий дух веков,
Дворцов красивых храмы посетил, почувствовал присутствие Богов…
В пустынях бесконечных мир всех богатств Египта был славен и велик…
Пропитаны любовью вечной ум, смелость Клеопатры и Нефертити чудный лик…
Там все цветы, всё золото, сапфиры все, кораллы, алмазы, жемчуга —
Всё было брошено в стране той к очаровательным известных дев ногам!..
Политика и страсть, во имя сей безмерной всепоглощающей любви —
И не были б прекрасны ТАК, коль не были, б, любимы ТАК они!..
Египет
Юрий Безус
На севере Африки — зной,
Пустыня, морей побережье.
Оазис долины сквозной
Нарушил пустыни безбрежье.
Среди нескончаемых нив,
Разливами щедрый и грозный,
Течёт нескончаемо Нил —
Великий поток жизненосный.
Картина знакома векам:
Тростник раздвигает тропинка,
По водам плывёт пеликан,
На отмелях — цапли, фламинго.
Другой, исторический вид,
Шоссе открывает на Гизу:
Бессмертную мощь пирамид —
Эффект, окупающий визу!
Приехавший праздный народ
Влезает верблюдам на спины
И, камеры взяв в оборот,
Снимает всю древность долины.
Броди, прикасайся, глазей! —
Разъята пространства препона.
В Каире покажет музей
Папирусы, трон фараона…
Ты вспомнишь Суэц и Каир,
Пустыню арабского сорта,
Смакуя неспешно инжир,
В оазисе аэропорта.
Александрия
Запах моря, крики чаек и пустующие пляжи,
На десятки километров — город: здания, шоссе…
Заплетает аккуратно облаков прозрачных пряжу
солнце с пеною прибоя на прибрежной полосе.
Современный шумный город.
Что старинный — не гордится.
Там, южнее, пирамиды и другие чудеса.
Здесь иная атмосфера, у людей другие лица,
по-морскому влажный воздух, голубые небеса.
Здесь от прошлого немного.
Есть колонна от Помпея,
катакомбы…
Только это Древний Рим оставил след.
Всё, чем так гордился город, унесло с собою время.
От эпохи Александра даже крох в помине нет.
Был маяк Фаросский — рухнул от подземной непогоды.
Был он в списке всем известных древних мировых чудес.
Что поделать, даже чуду нет защиты от природы,
его статуи и камни до сих пор находят здесь.
А от той библиотеки, где папирусы хранили
знанья многих поколений, тайны из седых веков,
не осталось даже камня.
Всё войны пожрало пламя,
ветер пепел сбросил в море далеко от берегов.
В форме солнечного круга снова выстроили зданье,
и стекло бросает в море отражённые лучи,
чтобы их волшебным светом отыскать былые знанья.
Море лишь плеснёт волною, не ответит, промолчит.
Город радуется жизни, что ему веков потери.
Форт Кайт-Бей туристов манит красотою строгих форм.
И гуляют люди в парке, где тенистые аллеи,
а в пустующие пляжи бьёт волной осенний шторм.
Соловьёва
В твоих библиотеках — в свитках — есть Эсхил,
Софокл и Еврипид, Пентандия листы,-
Мне греческий, а не арабский, облик мил.
Меня годами ждёт твой чудный Мусейон:
Эратосфен * с ключом, великий Птолемей**,-
Тень Македонского*** лежит среди колонн;
Здесь пальмы — скульпторы египетских земель.
Нарядная, как снег, Аббасова**** мечеть,
Искусные, как шаль, из камня кружева.
Александрия! Ты в веках звучишь, как медь.
Тебе взамен отдам я лучшие слова!
И римляне, и турки помнят твой Кайт- бей,*****
И к крепости ведут десятки жарких троп…
О, как хорош на Средиземном город сей,-
Не передать, — любуюсь городом взахлёб!
Ахетатон город-призрак
Ольга Васильевна Савченко
Южней Каира, рядом с эль — Амарной
Руины вжались в мертвые пески,
Здесь город — призрак, в прошлом лучезарный, —
Ахетатон — взят временем в тиски.
Он будто спит тяжелым сном забвенья,
Во снах его в роскошные пруды
Вновь смотрятся дворцовые строенья,
И скульпторов возносятся труды.
И зелень пальм, и пышность тамарисков
Соседствуют с красою сикомор,
Взмывают в небо иглы обелисков,
Великолепен храмовый убор!
В Ахетатон, в столицу, как в нирвану,
Приправой, золотом и тонким льном,
Груженные вплывают караваны,
И нет числа сосудов в них с вином.
И драгоценность, что не повторится,
Красавица, которая Грядет, —
Божественная правит там царица,
Та жрица, что Атону песнь поет.
И высоко, в небесном лазурите,
Молитва к Диску Солнца полетит, —
Чарует звуком систра Нефертити,
Гармонию Маат миротворит!
Миндалевидных глаз прикрыты веки,
На лбу — урей, священная змея,
Ты с Эхнатоном связана навеки —
Супруга богоносного царя.
Кайло эпох в лице слепых вандалов,
Чья месть религиозная жестка,
Ахетатона мощь и блеск попрало,
Отдав былую власть пескам, пескам…
Цветы и пальмы, солнце и песок…
Приметы рая, сказочного мира,
И легкие касания Зефира,
И птичий тонкий, нежный голосок.
Все это здесь в прекрасной Хургаде,
На юге всем известного Египта,
Где ароматы мангров, эвкалипта,
И небо отражается в воде.
Где египтянки все как Нефертити —
Прекрасны и таинственны как ночь,
Как Хургада — египетская дочь,
Полна надежд и жажды до открытий.
Хургада
Геннадий Молдавский
Лайнеры росчерком в сини
Мчат из холодной России,
В край, где Сахарой прижата
К Красному морю Хургада.
Красное море из сини,
Лгут миражи о пустыне,
В ней о прохладе тоска,
Бродит в безводных песках
И родники бедуины
Ищут в пустыне и ныне…
Вот и гадают верблюды,
Что же тут нравится людям?
Экзотика, море, верблюды Египет
Татьяна Парусникова
Хургада — мираж?
— Нет, оазис!
Лагуны — кораллы, заливы,
Как будто в изысканной вазе
Букет орхидей прихотливый.
Приснилась волшебная сказка!
Её пестрота поражает!
И ветра восточного ласка
Баюкает, нежно качает.
Экзотика, море, верблюды,
Подводное царство Нептуна,
Сплетенье кораллов — причуды…
Арабия, прелесть, лагуна…
Шарм-Эль-Шейх
Екатерина Щетинина
Море за окошком ресторана.
Скрипка вспоминает прошлый век.
Ты ещё пылаешь, время — рана,
Кто тебя остудит? Может, снег?
У красавиц обгорели плечи.
Раскалён до одури самшит.
«Доктор-время», кто тебя излечит,
Бред и лихорадку утишИт?
На нещадно раздроблённых кремнях
Двадцать первый век царит, жестян,
И так жалко-жалко пусть не древних,
Но уже забытых египтян…
Рассвет на горе Моисея
Надежда Лисогорская
На горе Моисея
Внизу горбатятся вершины,
Погружены в покой ночной,
Как вековые исполины —
На страже вечности святой.
И только облака туманят
Их чуткий и тревожный сон,
А звезды, пролетая, ранят,
И гонит ветер тихий стон…
Вдруг вдалеке, за горизонтом-
Фламинго крыльями взмахнул?
И сразу небо словно кто-то
В палитру света окунул!
И отразились перья «птицы»
В летящих мимо облаках…
И к выходу Зари -царицы,
Готов на небесах парад!
Там в алой бархатной попоне,
Завесу тучи приподняв,
Гарцуют голубые кони,
По небу гривы разметав!
Червонным золотом сверкает
Своими копьями редут…
Вся рать Восхода ожидает,
Чтобы отдать ему салют!
Заря же, распустивши косы
С отливом меди в волосах,
Торжественно выносит Солнце —
Цветок багряный — на руках!
Бутон раскрылся перед нами,
И ослепив, и оглушив,
Сияющими лепестками
Осыпав дремлющий гранит!
И сразу ожили вершины,
И словно отыскав Грааль,
Свет опускается в долины,
Переполняя собой даль..
В долине фараонов
Владимир Гоголицин
(Экскурсионная зарисовка)
В долине царственных гробниц
Душа упасть готова ниц!
Безмолвье вырубленных зал
Внутри песчаниковых скал
И тишина и душный зной
Хранят земных владык покой.
И боги строго стерегут
Священный вечный их приют:
У входа в Тартар иль Аид
Дух Гора — билетер стоит.
Отдав ему входной билет
Мы покидаем солнца свет,
Вступая слабою стопой,
Как души мертвых, в мир иной.
Там, наверху, сияет день,
А здесь рисованная тень —
Шаг левой, торса разворот —
С проводником на суд идет.
Фигура шествует натужно,
Над ней паря, как шар воздушный,
В тоске и ужасе дрожа,
Мерцает робкая душа.
Глядит, превозмогая страх,
Как взвесит сердце на весах,
Юн, словно лотос или ирис,
Бог мертвых и живых — Осирис.
И если в сердце нет грехов,
Прекраснейший из челноков —
Ладья из солнечного света
Ее несет, где Ра согретым,
Безгрешным душам мнится рай,
В навеки безмятежный край.
Но нам, живым, тут нет уюта —
Спешить не будем к Абсолюту.
Прощай же, мрачный коридор!
Скорей на солнечный простор!
Долина Мёртвых
Татьяна Парусникова
Долина Мертвых, тишина.
Приют последних фараонов.
Долина страхами полна.
Тревожит шорох скорпионов.
И, в ожиданьи звёзд, луна,
медлительная, как улитка
мерцает, что твоя блесна,
и мёртвый свет её, как пытка.
Здесь усыпальницы царей:
Рамсесов и Тутанхамонов,
их жён и близких им людей…
Долина смерти, страхов, стонов.
И чудится нам звон мечей
и шум колёс, и вой, и пенье…
Гробницы скрыты для лучей,
раскрыты нам на обозренье.
Магнитом нас влекут вперёд.
Не овцы, но, прижавшись, в стаде
идём… вот новый поворот…
Как в ученической тетради
на стенах письмена и вдруг —
рисунки связаны в сюжеты:
вот глаз и всадник, с точкой круг,
ряд цифр… и саркофаг заветный.
Откройся тайна, наш Сезам!
Поблекли тени здесь и краски…
Картуш* священный дарит нам
секреты фараонской маски.
Выходим, но не белый свет —
а эта сказка вечной ночи
оставит в нашем сердце след
и чувства, обострив, отточит…
*Картуш — овальный медальон с именем на мумии в саркофаге, в данном случае, фараона. Благодаря картушам был разгадан египетский алфавит.
Суэцкий канал
Григорий Немировский
Канал зовущий в ожиданьи,
Раскинут лентой голубой,
Сбит караван — судов собранье,
Не разобрать, кто свой, чужой.
Один из них наш, молодецкий,
К походу долгому готов,
И побежал канал Суэцкий
Вдоль солнцем выжженных песков.
Налево берег мёртвый, знойный,
Какой контраст на берегах,
Направо шумный, беспокойный,
Но жёлт, не утопал в цветах:
Плывут железные дороги,
За ними пальм ажурныый ряд,
Бредут коровы длиннороги,
Арабы свой намаз творят.
Канал отвесный и глубокий,
И гладь, как зеркало, блестит,
В зените солнце одиноко,
Лишь под килём волна журчит.
Меняются брегов картины,
Как декораций фестиваль,
Держась по глади середине,
Тянулся неспеша корабль.
И, наконец, открылось море,
Путь по Голгофе в океан,
Пот заливал глаза и поры,
Любителей далёких стран.
Папирус
Аркадий Ляховецкий
Как солдаты в строю мерно движутся дни.
Много есть крепостей на земле нашей грешной:
Мы — защитники или скрываемся в них?
Не выходим сам-друг биться в чистое поле:
Меч на меч, щит на щит, и копье на копье!
И не правдой в глаза, а кинжалами колем,
« Во спасение душ и во Имя Твое».
Не по божеским судим и мерим законам,
Хлеб да соль для гостей не спешим предложить.
Точно каждый в безверия латы закован,
И в сегодняшний день умещается жизнь.
Примерять не берусь плащ судьи и пророка,
Час прозренья еще далеко не настал.
А египетский жрец написал эти строки
За две тысячи лет до рожденья Христа!