Гладиатор
гладиатор с железной волей,
он не верит в детские сказки,
и один в этом поле воин.
Он участник безумной гонки,
на кону его жизнь, и завтра
звон мечей беспощадных, звонких
известит нам, как ляжет карта.
Остановится подлое время,
бой продлится не очень долго,
крови жаждет людское племя,
мать порока – забытая Богом.
Он посмотрит на них с презреньем,
не страшится толпы храбрый воин,
победит с хладнокровным терпеньем,
если нет, то умрёт достойно!
Шум и гам по трибунам,
Крики, реплики, вой.
Люди в облаках гула
Жаждут крови людской.
Ждут с большим нетерпеньем
Бой за жизнь посмотреть
И увидеть на деле
Гладиатора смерть.
Гладиаторы молча
На арену бредут.
Барабаны всё громче
В смертный бой их зовут.
Не на благо отчизны,
Не за родную мать,
Для людей, их капризов
Их удел умирать.
Бaрабаны утихли,
Знать пора кровь пролить.
Выбор в деле нехитрый —
Умереть или жить.
Кисти сжали до боли
Рукоятки клинков.
Пальцы выцвели солью,
В них отсутствует кровь.
Взгляды стукнулись глухо
Без презренья и зла,
Лишь наличие духа
Возбудило тела.
Звон клинков пьяным эхом
Над ареной повис.
На песке для потехи
Два германца дрались.
Двое братьев по крови
Под толпы дикий стон
Шли, нахмуривши брови,
Друг на друга с клинком.
Бой съедал быстро силы
В мускулистых руках,
И терялась игривость
И слабее стал взмах.
Рвались лёгкие в стонах,
Пот струился ручьём.
Император на ложе
Наслаждался вином.
Кожа лопалась кровью
Под ударом клинка,
И порою от боли
Зависала рука.
Ноги будто из ваты
И качается стан,
Вдруг один гладиатор,
Обессилев упал.
Люд до крови голодный
Веселится в сердцах,
Дожидаясь исхода
И кончины бойца.
Победитель над павшим,
Меч каленный занёс.
Смерть своим — радость вашим
И глаза полны слёз.
Люди требуют смерти,
Барабаны бъют дробь.
Победитель во власти
Брату выпустить кровь.
Вдруг картины наплыли
Сладким, радужным сном.
Горы, реки, долины,
Детство, рубленный дом.
И германские духи
Закружились над ним
И шептали на ухо:
„Tu es nicht.* Tu es nicht!“
Возбуждён весь театр,
Пальцы тычут на пол.
Меч занёс гладиатор
……. и себя заколол.
Tu es nicht* — не делай это (нем.)
Гладиаторы
Борис Молодцов
Тут потом пахнет жаркая арена,
Где смерть и слава тесно сплетены,
И закипает в жилах кровь как в море пена,
И мы на солнце движемся из тьмы.
Беснуется толпа на бой смотрящих,
Все предвкушает зрелище бойчей,
И императору мы салютуем чаще,
Чем умираем на арене сей.
Наш мир скрывается за прорезями шлема,
Фракийца гребень рубит мирмиллон,
И ретиарий сетью ловит время,
Когда секутор на трезубец насажен.
Венаторы охотятся на зверя,
И бьются с биаторами львы,
Слепой андабат рубит не жалея,
И ждут добычу алкающие псы.
В бою не ищем правды меда слаще,
Мы гладиаторы — избранники богов,
В руках Юпитера мы держим меч разящий,
И за свободу боремся без слов.
Наш выбор сделан, путь наш непреклонен,
Нет смысла ждать подачек от вельмож.
Идя на смерть своей судьбой доволен,
Коль нет свободы, выбираешь нож.
Кому удача и дарованы трофеи,
Почет и слава, гладиус в руках,
Мы ж цепи рвем как дети Прометея
И умираем у народа на глазах.
Вся наша жизнь — арена Колизея,
Ликующие возгласы толпы,
Мы их кумиры, воины Арея,
Мы победители, а значит не рабы!!!
Гладиатор
Валентин Клементьев
«Ave Caesar, moritori te salutant»
Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть
приветствуют тебя.
Ты был гладиатор в бушующем «море»,
Познал безрассудство и кровь,
Терпел очень стойко и рабство и горе,
Храня в своем сердце любовь.
Отравлена юность, померкла свобода,
Тебя разлучили с семьёй,
Но корни тянули к любимому дому
Под вечной и яркой звездой.
Скитанья по свету, бездонность тумана,
Походные, тяжкие дни…
Волненье напомнит — ушедшая драма,
Когда ты лишился семьи.
Неравная схватка с вассалами Рима,
Захлопнулся крепко капкан,
Но память жива ощущением мира —
Незаживающих ран.
Суровые будни — опальная доля,
Решётки, гремят кандалы,
Тебя не лишают присутствия воли,
Бороться во имя судьбы.
Бои в Колизее, ликуют трибуны,
И смерть дышит прямо в лицо!
Прелюдия битвы, натянуты струны —
Кровавой зари торжество.
Ты бьёшься с рабами в безжалостной схватке,
Мечом рассекаешь ряды,
Щитом отбиваешь трезубцы, рогатки…
Кому-то ломаешь хребты.
Засовы чуть скрипнут, зазвякают двери,
Волной пробежит дикий вой,
И вот на арене появятся звери,
Ты снова бросаешься в бой!
Железным клинком орудуешь смело,
Повержены тигры и львы.
Бессмысленна смерть и натянуты нервы
И струйки багровой крови.
Трибуны ликуют, и новый сценарий,
Взрывается лязг колесниц!
От ран умирает этруск рудиарий
В прискорбном движении лиц.
Окончена бойня, толпа рукоплещет,
Казалось, ты смерть победил!
Но свита уже языками клевещет
Враждебных настроев и сил.
И сам, император, коварством Сатира
Вонзает копье в твою плоть,
Окончен путь странствий великого мира,
И дух принимает — Господь!
Гладиаторы
Валерий Семенец
Трибуны рёв — народ желает зрелищ!
Неважно, что кого-то унесут,
Мы — гладиаторы, и только в миг ты веришь,
Мы — гладиаторы, и в этом жизни суть!
Политика, что управляет миром,
Давно не интересна нам с тобой,
Противник — нам плевать на командиров
Из ножен меч — у нас смертельный бой!
Темнеет блеск острейшего булата,
Кровавый шрам перечеркнул всю грудь…
На боль — плевать, ведь мы с тобой — солдаты,
Мы всё — равно умрём когда-нибудь!
Там, у толпы, оскалы кровопийцы,
Им важно, чтобы в кровь — адреналин!
Да, мы бойцы, но только вы — убийцы,
Вам нужно, чтобы выжил лишь один!
Хотели жить — но нас загнали в клетку,
Вручили меч — толкнули в Колизей!
Нам Смерть на лбы поставила отметку,
Нас ждут в аду! Злорадствуй, ротозей!
Пусть раны кровоточат, как стигматы,
Пускай на латах вся помялась медь —
Мы в этом мире все умрем когда-то,
Так дайте нам красиво умереть!
Лицом к лицу, не важен победитель,
Пусть не дождется нас родной порог!
Послушай, ты, ревущий в спину зритель,
Ты как считаешь — сам бы так вот смог?
Ты тащишься по жизни, как пустышка…
Вся жизнь — сплетенье глупого вранья!
Так может, проще — сразу, резкой вспышкой
Стать добровольным кормом воронья?
Нам далеки придворные интриги
И сплетни в подворотне подлеца,
Мы верим в честь — ту, что опишут книги!
И в честный бой — с начала до конца!!!
Гладиатор 73 г. до н. э.
Галкин Юрий Анатольевич
Весь Рим стотысячной толпой,
Пришел смотреть на страшный бой,
С трибун высоких поболеть,
И разыграв на деньги смерть,
В азартном зрелище пари,
На льва поставили они.
В экстаз вошел амфитеатр,
Внизу фракиец-гладиатор,
Коротким греческим мечом,
Дерётся с разъярённым львом.
На сцене кровью истекая,
От ран чудовищных страдая,
Под шум любителей страстей,
Невольник гибнет средь людей,
Забавы ради умирая,
С тоскою в сердце, вспоминая,
Просторы родины своей,-
Жену, и маленьких детей.
И перед смертью понимает,
Что бой последний отнимает,
Мечту заветную друзей,
Бежать с Капуйских лагерей.
Экстаз, ревёт амфитеатр,
Упал на землю гладиатор,
И восхищённый Рим кричит,
И в труп растерзанный летит,
Как знак признательной любви,
И тонет в пролитой крови,
С трибуны брошенный цветок,
И тонкий женский голосок,
О чём-то нежно лепетал,
И до арены долетал,
Призыв римлянки молодой,
Чтоб повторился страшный бой.
Арену слуги убирают,
Песочком свежим обновляют.
Подранка льва с трудом в вольер,
Копьём загнал легионер.
Рабы печально унесли,
Фракийца мёртвого с земли,
А Рим с трибуны ликовал,
Им труп надежду оправдал!
Гладиаторы
Искрою наполняя гроздь тугую
Край был богат, и так сиял
Бог сам создал страну такую.
Здесь гражданин всегда в почете
Ему закон, ему и честь
Парламент создан, он в заботе
Хотя проскальзывает лесть
И всё как будто бы прекрасно
Народ трудолюбив и горд
Всё здесь так просто, всё здесь ясно
Но слышен звук – стальной аккорд.
То в театре каменном под небом
Клокочет бурная толпа;
Два гладиатора на взводе
Кровь зрителям скорей нужна!
А взгляд бойцов уж полон обреченья
Лишь одному придётся жить
Нести с собою груз мучений;
Ведь друга нужно умертвить!
Не просто так, а в схватке боя
Что б ахнула трибун толпа
И что б приветствовала стая
Кровь умерщвленного бойца!
А в стае ходят разны толки
И мысли разные у всех
Не все же люди будто волки
Не всем сопутствует успех.
Ирина Кривицкая-Дружинина
Он в далеком холмистом лесном краю
Был когда-то свободным рожден на свет,
Но забыл и язык, и страну свою,
На чужбине воспитанный с детских лет.
Их враги перерезали, как овец,
Тех, кто голос посмел против них поднять:
На глазах у ребенка погиб отец,
А потом бездыханной упала мать.
Был он пленником сделаться обречен,
Чтоб в покорности воле чужой расти,
И навечно с отчизною разлучен,
Дабы новую родину обрести…
Молодой непокорный и дерзкий раб,
Не боялся он, кажется, ничего,
Телом был мускулист и душой не слаб —
Не торгуясь, ланиста купил его.
Смело вызов бросая своей судьбе,
Взял он в руки короткий фракийский меч,
Состраданье и жалость изжив в себе,
Чтобы сердце живое от мук сберечь.
Он фортуной капризною был храним,
Поклоняясь жестоким чужим богам,
И надменный, пресыщенный, гордый Рим
Вскоре рухнул покорно к его ногам.
Не жалел ни о чем, проливая кровь,
Поражений не знавший в бою герой,
Он привык, как товар, покупать любовь,
До богатых матрон снисходя порой.
Слава, почести, деньги — все есть ничто
И невольнику, в сущности, ни к чему,
Ценность в жизни имело всегда лишь то,
Что свободу могло принести ему.
Наконец император издал указ:
Гладиатор им будет освобожден,
Если в схватке жестокой в последний раз
Победителем выйти сумеет он.
А соперник отважен, но слишком юн —
Положил он немало таких в бою,
Завтра смертью мальчишки под рев трибун
Из неволи он выкупит жизнь свою.
Но в глаза эти ясные заглянул —
И смутился, увидев небесный свет…
В эту ночь перед боем он не уснул.
Он решение принял. Возврата нет…
На знакомой арене стоял, прозрев,
И не мог отвращения побороть
К этой публике, ждущей, как, озверев,
Они рвать будут злобно друг другу плоть.
Не дождаться им зрелища: он готов
Свой недолгий достойно закончить век,
Он заставит двуногих понять скотов,
Что не зверь перед ними, а ЧЕЛОВЕК!
Бой гладиаторов
толпится любопытный люд,
ряды здесь встретишь поколений,
пестрит все от вельмож и слуг.
В животрепещущем азарте,
они ждут схватки роковой,
горят, гадают- ставки жарки,
бьют об заклады головой.
Внизу красивой вереницей,
вот выйдут воины-мужи,
забудут их с годами лица,
но бой запомнится людьми.
Сраженье будет грандиозным,
прольется на арену кровь,
промчится смерть с косою грозной,
и жизнью ей не прекословь.
И поджидая комплиментов,
к трибунам обратит свой лик-
за толику аплодисментов,
раб убивал и был велик.
Гладиатор
«Мы жертвуем живыми, чтобы накормить мёртвых»
(Каракалла — Римский император)
Мятежный Рим, амфитеатр,
Трибуна, словно дикий рой.
Арена, первый гладиатор,
За ним вослед идёт второй.
В плену толпы бушуют страсти,
Оплачен смерти жуткий пир,
Безмолвно повелитель власти,
Вдруг пОдал знак вершить турнир!
Друзья простились перед боем,
— До встречи! Молвили уста,
Один вернётся в стан героем,
Другой погибнет от меча…
Воздав поклонами по кругу,
Зажав мечи, в тугих руках,
Навстречу бросились два друга,
Презревши смерти, едкий страх!
Толпа — неистовства эмблема,
В тяжёлой схватке роковой,
Повержен друг, но взгляд под шлемом,
Пощады просит и покой.
Но пальцы вниз, вердик единый,
Откинут шлем, отброшен щит,
Толпа с жестокостью звериной,
— Добей его! Добей, кричит!
Трибуну поглотила ярость,
Палач и друг, теряя взор,
Собрав в кулак, немую жалость,
Исполнил грозный приговор!
Нина Клочкова-Фадеева
Всегда смотри наверх
Там истина лежит
Она не прячется
Как грязный сумасброд
А истина проста:
Дать зрелища и хлеба
Толпе,чтобы её развлечь.
Ликует Колизей и на арене
Два гладиатора
Идущие на смерть
Приветствуют царя
За могие века
Менялось их убранство:
Трезубец или меч
Кинжал и щит из бронзы
Стрела и лук
Иль крючья и копьё
Иль даже сеть —
Ловушка для врага.
Сильны красивы
И отважны
Гладиаторы.
А рёв толпы им разжижает кровь
И делает бесстрашными в бою
Бесстрашие — залог победы и признанья
Толпы и императора
И знатных дам
Борцы учились в школе сей науке
Науке побеждать
Рабы старались тоже
Пройти такую школу
Ведь победителя турнира
Ждала свобода —
Награда императора такая
Но школа гладиаторов сурова
Не каждый мог её осилить.
А время шло
Турниры продолжались
В году шестьдесят третьем
Нашей эры
Нерон издал указ
Чтобы в турнирах
И женщины участье принимали
А позже карлики сражались на арене
Лишь оставался прежним
Исход турнира:
Когда один боец поверженный
На землю падал
Израненный и изнеможённый
То победитель мог
Помиловать его
И жизнь ему оставить
Хоть принимал решенье
Император —
Он знак давал такой:
Согнувши руку
Он к шее подносил её
Большим же пальцем
Указывал на шею
Что означало «смерть»!
Но рёв толпы мог
Изменить исход
Сраженья
Гладиаторы
Стабурагс
Спешит в Колизей, как на праздник толпа,
Кровавого зрелища жаждет она.
Как улей шумит, занимает места
И ждёт представлений, где кровь бы текла.
Чужды им учения Иисуса Христа
В них нет сострадания, нет и добра.
Невежества бездна полна, как река.
Тут сила важней и здесь правит она.
Остроты и шутки повсюду летят,
А в ложе патриции важно сидят.
О чём-то воркует с женою легат.
И спорит о чём-то, здесь Римский Сенат.
И вот началось. Трубы громко звучат,
Выходят мужи на последний парад.
Трибуны ликуют, восторженный взгляд,
А там на арене их жертвы стоят.
Короткий, безжалостный, проклятый путь
И голову быстро тут могут свернуть.
Побоище это — бессмыслица, жуть.
В спектакле кровавом порочная суть.
Он ранен в жестоком кровавом бою
И боль пересилить не в силах свою.
В обнимку со смертью стоит на краю
И в руки толпы он ввергает судьбу.
У публики римской особый каприз,
Кому палец вверх, а кому жестом вниз.
На бойне людской есть и главный девиз:
«Остался живой — это временный приз».
Гладиатор
Юрий Дадекин
Бурлит голодною толпой
Амфитеатр.
Сегодня здесь один герой —
Я, гладиатор.
Трибуны алчут и смеются,
Плюют слова.
А мне с проверенным трезубцем
Идти на льва…
И кто в песок уткнётся маркий,
Угрюм и слаб:
Могучий царь саванны жаркой
Иль римский раб?
Опять из подтрибунной тьмы —
Мороз по коже.
Но помните: рабы — не мы!
А те, кто в ложе.
Вы — пленники своих утех
И рыхлых тел.
Но ваши жёны любят тех,
Кто быстр и смел!
И выдают сияньем глаз
Себя невольно…
И каждый зритель знает нас
Всех поимённо!
Здесь всё расписано давно —
Рим не изменишь…
Вам цезарь хлеба даст с вином.
А я дам зрелищ.
Пусть будет памятным венцом
Мне чей-то крик.
Но смерть не исказит лицо —
Я к ней привык.
И если враг отступит вспять
Сквозь пыль арены.
Мне будут все рукоплескать,
И даже стены.
И я опять вернусь на «бис»,
Ведь мир — театр.
Я вас позвал на бенефис,
Я, гладиатор!