На альпийских перевалах
небо трогаю рукой.
На покрытых снегом скалах
облаков следы кудрявых
и озера чередой.
От Лугано до Люцерна,
от Женевы до Монтрё
весь пейзаж единым нервом
перед взором в круге первом,
будто свежее бельё
надеваешь после бани.
Воздух скрипом на зубах
через нос бежит к гортани,
а глаза влажнеют сами —
привкус соли на губах.
Здесь шале в зелёных ставнях —
быт швейцарский прост и мил.
Снег в долинах быстро тает,
запах сыра обвивает,
есть и пить уже нет сил.
Байрон и Шильонский замок,
Бонивара светлый дух.
Для истории нет рамок,
революции программа
замыкает жизни круг.
От часов и шоколада
и до банковских основ —
всем Швейцария награда,
где гостям безмерно рады
на земле волшебных снов!
Швейцария
Вера Балясная
Вершины гор в снегах, рябины и берёзы,
Вой водопадов и величье скал…
Всё это было в снах- в мечтах и грёзах,-
И вдруг- всё наяву- о чём мечтал…
Леса без края и до неба сосны,
Стада с картины пасторальной снизошли,
Цветов лесных — пленительная россыпь,
И гладь озёр, синеющих вдали…
Швейцария
Виктор Коллегорский
Забыв и церкви и музеи,
На пирсе, чёрном от людей,
На синем-синем Цюрихзее
Мы райских кормим лебедей.
Ни в Базеле, ни в Аарау
Таких не сыщешь никогда:
Нежнее девственной Юнгфрау,
Белей, чем горняя гряда,
Над сонным озером Лугано
На нас плывущая с небес,
Как из альпийского тумана —
Монблан немыслимых чудес.
Швейцария
Гея Коган
Швейцария! Целуют облака
вершины гор и оседают снегом;
лежат они, седые, как века,
с жестоким незнакомые набегом.
В объятиях божественной красы
земля с любовью принимает семя,
и точные швейцарские часы
здесь медленней отсчитывают время.
По озеру плывёт лебяжий пух.
Земли и неба не разъять союза.
И веет тёплый, сырный, мирный дух
из городов, рассыпанных, как друзы.
Швейцарии
Не жил, не чувствовал с такою полнотою…
Дмитрий Мережковский. В Альпах
Мне полюбившемуся горному народу,
Хочу сказать немного добрых слов.
В труде суровом выбравший свободу,
Живет он сдержанно средь сдержанных даров.
Он дал приют писателям,ученым,
Приехавших, чтоб здесь творить и жить.
Простим же мы сентенцию Толстому.
Не поэтичен он? Ну что ж… Не мне судить.
Конечно, он лавировал немало
Меж Сциллой и Харибдой государств…
Ему, однако, тоже перепало…
Но — сохранил себя средь падших царств.
И, бережно, рачительно богатство
Приумножая для своих людей,
Он создаёт народов горных братство,
Минуя иноземных королей.
Хотя порою призраки былого
Врываются в привычный парадиз,
Своим уродством беспокоя снова
Парадную идиллию кулис.
Способен, впрочем, трудный путь альпийский,
Где каждый камень гибелью грозит,
О временах напомнить барбарийских…
Но прошлого уже не воскресит.
Здесь гордое и грозное величье
Людей учило с ним в согласьи жить
Используя особость и отличье,
Чтоб целостность и силу сохранить.
Когда восходит фермер в поднебесье,
Он молится созвездьям и ветрам.
Поет он незатейливые песни,
Подобный древним сказочным волхвам.
Когда погуливает в кабачке крестьянин,
Вышучивая свой нелегкий быт,
Насколько он душевен и приятен,
Насколько с миром и природой слит!
Когда тебя в комфортном окруженьи
Возносит красный поезд к облакам,
Скажи спасибо их труду и рвенью,
Скажи спасибо добрым их рукам!
Послушаем, что скажет Руди Риман,
И Аппенцеля свежее дитя,
Расцветшее на молоке и сыре,
Вобравших вкус простого бытия.
Как мир свой русский, я люблю до боли
Швейцарский мир — рождающийся Рейн,
Сурков и серн, тичинские предгорья,
Снега, что белизны самой белей!
Когда же вновь приехать доведётся
В страну, что так была ко мне добра,
Расплачусь я, и сердце отзовётся
Растроганными волнами тепла.
Инесса Федина
Когда-нибудь я думала,
что окажусь в Швейцарии?
В самОм её названии
романтики полно.
И всё же, оказалась в ней
с Еленою и Дарьею,
И вот уже снимаюсь здесь
на фоне, как в кино.
—
Какие горы синие,
местами очень снежные,
Какие реки чистые
в швейцарских городах!
Озёра здесь бескрайние,
в них охраняют бережно
И лебедей, и уточек,
и есть мосты в цветах.
—
Как будто охраняются
все городские здания
Законом государственным,
но это ведь не так —
Их охраняют граждане,
исполнены сознания,
Что город — гордость нации
и государства знак.
Швейцария
Расцветающей снова земли.
Средь черёмух, сирени в росинках,
Цепи гор с облаками , вросли.
А на склонах, зелёных,зелёных,
С одуванчиками,желтизны…
Колокольчиков звоны ,коровьих,
Гимн поют для примерной страны.
Всё трудом,только горы от Бога,
Белоснежностью, в шапках вершин,
Леденящностью речек порогов,
А по трудности — минус один.
Уважая порядка законы,
Этот знак и другой — поперёк:
Белый плюс, на краснеющем фоне,
Воз достоинств, и — Духа урок!
Самодостаточна своей свободой,
Бюджетом, городами и людьми,
Подняла положение народа
До пика малой, независимой страны.
Никто, нигде ей не указ,
А, нападут, взорвут подходы — враз!
Швейцарцы, воины отважные,издревле.
В горах, закалку получают, тест на верность.
И для защиты королей и даже Папы,
Найдёшь ли , лучше этих, честных кандидатов?
И Лев,последний вздох, в Люцерне, испуская,
В шедевре скульптора Торвальдсена живёт.
Сочувствующим всем напоминая,
Как чтит героев этот маленький народ!
Поезжай в Швейцарию…
Лев Погуляевский
Посреди Европы выстроили рай,
Не ленись дружище, в гости поезжай.
Посмотри, как люди в том живут краю,
Может быть изменишь ты и жизнь свою.
Знаю, очень сложно нам с тобой понять,
Как это возможно жить, не воевать?
Ставить дом в долине и ростить цветы,
А не делать пушки, да взрывать мосты.
Научиться мыслить, а не просто «есть»,
Научиться думать, сохраняя честь.
Как это приятно людям сознавать,
Что возможно сказку детям передать.
Где леса и горы, где снега и лед,
Где не учат в школе чистить пулемет.
А мальчишки знают массу языков,
И не мыслят даже побеждать врагов,
Потому что помнят от своих отцов,
Что не стоит слушать горстку подлецов.
Чтоб построить сказку, выростить сады,
Бомба не поможет, только я и ты.
Посмотри приятель, как живут в раю,
И езжай обратно кушать жизнь свою.
Швейцария
Наташа Плугарева
Женева, Цюрих, Берн, Люцерн-Швейцария.
Так называют рай среди холмов.
Там города в божественном сиянии
Зелено-берюзовых берегов.
Озёра бесподобного величия,
Леса и скалы в теплой синиве.
И водопады в девственном обличие,
И эта сказка не приснилась мне.
История -посредник неприкаянный,
Всё в симбиозе, в сдержанных тонах.
В Швейцарию влюбляются нечаянно,
Влюбленным оставаясь навсегда.
Швейцарские мотивы
Солнечная Бора
Притом всегда такая разная.
В тумане горном подвенечном
Царишь и строгая, и страстная.
Озёр лазурных переливы,
Вокруг долины изумрудные.
Там бродит ветер горделивый,
Ему по сердцу виды чудные.
Монблан застыл в костюме снежном,
Влюблён в мир скал и льдов величие,
В плену Морфея безмятежном
Парит с высот полёта птичьего.
По жизни даже не мечтала!
Иду по улицам беспечная.
Красот видала я немало,
Но шарм швейцарский — тема вечная.
Ах, Цюрих, Берн, Люцерн, Лугано,
Где сам Эйнштейн когда-то хаживал
По белым камням утром рано…
Здесь в храмах блеск часов налаженных.
О да, дороже на планете
Нет городов, скажу вам прямо я.
Но как же каждый чист и светел,
Права статистика упрямая.
Люцернский лев роняет слёзы,
Гвардейцев доблесть прославляется,
И нет на память здесь склероза,
К ней уваженье проявляется,
Резвился мишка чтоб в вольере,
И шоколадом лавки полнились,
Чтоб лучший сыр привычно ели,
Туристам грады чтоб запомнились.
Живи, цвети, Европы центр,
В фонтанах воду пей без боязни!
Меня ж манит дороги лента.
Вернусь домой, в Россию вскорости.
*Умирающий лев — всемирно известная скульптурная композиция в Люцерне, посвящена доблести швейцарских гвардейцев, павших при сопротивлении штурму дворца Тюильри в день восстания 10 августа 1792 года.
*Мишки в вольере — достопримечательность столицы Берна, ров с примыкающим к нему небольшим парком в центре города, где живут медведи — геральдические символы Берна.
Швейцария
Альпы, как приманка.
Вместо штатов, здесь кантоны
И всё…Банки, Банки…
Сыр, часы и шоколад…
Знают даже дети
И Швейцарец очень рад,
Жить на белом свете.
Тайна вклада, как броня,
Сейфы – словно танки,
Ведь недаром говорят:
«Как в Швейцарском банке!»
Потому со всех сторон —
Воры, аферисты…
Каждый с вкладом Фон — Барон
А вокруг туристы!
Первый день на вертеле,
С протестанским саном.
Побывали в Базеле…
Кофе с круасаном.
Грюйер. Швейцария
Из деревушек всех, окрест,
Продукцию везут для пира,
Труд савояров зтих мест.
В рога альпийские подуют,
В отмашке, пляшет флага крест,
Над множеством фондю колдуют,
Под старым замком площадь есть.
Отважных рыцарей оплота,
Где герб — танцующий журавль.
Идиллия в душе, на фото…
И взгляд летит за горы — вдаль…
Люцерн
Моему ты сердечку не дорог —
Не связала с тобою судьба,
Живописный, диковинный город,
Где небесная высь голуба…
Но ты вспомнишься мне не однажды
В час душевных невзгод, пустоты
Каждой башенкой, улочкой каждой,
Где не видно следов суеты.
Утопающий в кронах платанов
И в огранке альпийских седин,
Град церквей, площадей и фонтанов
Мне явился не как исполин,
Но как старый и добрый прохожий
Со словами легенд на устах,
В меру набожный, в меру безбожий,
Весь во фресках, гербах и крестах…
Стены зданий нарядных застыли
На брусчатых его мостовых…
Чудо-домики в пряничном стиле
Не сокрыли историй своих…
Как понятен мне, сказочный город,
Узких улиц размеренный бег…
И чьему-то сердечку ты дорог,
И судьбой с кем-то связан навек…
Люцерн. Швейцария
По центру скачет бирюзовая река.
Мосты в древесные чехлы одеты,
Под потолком — картинная доска.
Напоминают всем о долге и о смерти,
И даже иногда, увы, горят.
Дома расписаны: там ангелы, тут черти,
С узорами, куда ни бросишь взгляд.
Меж ними озеро, зовётся Фильварштадтским.
Земля взрастила множество легенд:
В горах Пилат, тропинкой бродит адской,
А историческим героем — Вильгельм Тель.
Не поклонялся он носителям регалий,
Свободный дух в горах вёл до вершин.
А стрелы метко цели достигали,
В том испытании — под яблоком был сын.
—
Очерченный волшебным кругом,
В прогулке полюбился мне.
Пройдусь под своды Каппельбрюке,
Поразмышляю о стране…
Под неподвижностью моста,
По детски беззаботно скачет,
Река, как зелень по весне.
Пилатус — в тучах, Риги — плачет.
И фреска на стене чиста.
Среди обилия церквей,
Вокруг светло, уютно, ладно,
От озера флюид прохладный,
А ЛЕВ всё ждёт к себе гостей.
Отважный, преданный и разный…
Люцерн
Ольга Вл Белостоцкая
Этот город словно сцена
У подножья старых стен.
Белы лебеди в Люцерне,
Словно лебедь — сам Люцерн.
Я судьбу просила, чтобы
Иногда была добра,
Разрешив среди Европы
Лебедей кормить с утра.
Подумаешь, Цюрих!
(Искать приключений – мне возраст заказан),
Но сердце не хочет издать песнопений:
Подумаешь — Цюрих?! Восторга? -Ни разу!
—
Подумаешь, Цюрих! И что в нём такого?
Да, прочен фундамент — где войн нет веками!
В нём банки и тачек крутых очень много,
И римские термы лежат под ногами…
Подумаешь, Цюрих!
Здесь Марка Шагала искусство знакомо,
Здесь, в Цюрихе, Ленин бывал набегая,
И чтут о нём память у этого дома…
Здесь даже особые ходят трамваи.
Конечно же, город — подобие сказки,
Причёсано в нём всё и чисто побрито,
И воду из крана здесь пьют без опаски
Поноса, холеры и, даже , бронхита …
Везёт буржуинам! (хоть это не ново),
Но, всё таки, Альпы и нам покорились…
Здесь вспомнится русским туристам Суворов,
А кем бы ещё мы так с вами гордились?!
Подумаешь, Цюрих! Мне ближе Венера!
Луна тоже ближе на много и проще…
Скажу вам впервые открыто и смело,
Что лучшее было лишь там, где дом отчий.
—
Теперь, свалки мусора… нет бабы Поли…
И домик её развалился на части…
И горькой полынью засеяно поле,
Где раньше росло моё вольное счастье.
Цюрих
Ив-Ко
«В Альпах озеро Цюрих,
Красоты, просто, дерзкой,
А вдоль — город Цюрих,
Город французско-немецкий».
Город, некогда имперский,
Средь швейцарских городов,
Цюрих, издревле известный,
Сохранивший стать веков.
Город Цюрих — город цвета,
Город шпилей и часов,
Город тайн и город света,
Город парков и садов.
Здесь старинные соборы,
Церкви и монастыри,
А элитные постройки,
Просто, ослепительны.
Утончёнен и шикарен,
Город сказочных витрин,
По себе он уникален,
Крупных денег господин.
Бриллиант в колье швейцарском,
Чист, как утренний эфир,
Многолик и многогранен,
Безсомненья всех кумир.
Вот такой, он, город Цюрих,
С безмятежной красотой,
Весь как будто бы устроен,
Декораторской рукой.
В нём всё создано для жизни,
Всё с комфортом, по-уму,
И успехи в своём царстве,
Все сверяют по нему.
Воспоминания о Цюрихе
когда лебеди
перья роняют и пух,
Когда ивы склоняются
К водам влюблённо,
Я отправилась в Цюрих,
(чтоб тело поправить и дух),
К Марку Шагалу —
С сердечным поклоном…
Я нашла эту церковь,
Его витражей колорит,
И прошла по земле,
Сохранившей останки
от римской эпохи,
И теперь, он глазами
церковными зрит
В моё сердце,
Рождая
посткриптумом
строки…
Подумаешь, Цюрих!
(Искать приключений – мне возраст заказан),
Но сердце не хочет издать песнопений:
Подумаешь — Цюрих?! Восторга?- Ни разу!
*
Подумаешь, Цюрих! И что в нём такого?
Да, прочен фундамент — где войн нет веками!
В нём банки и тачек крутых очень много,
И римские термы лежат под ногами…
Подумаешь, Цюрих!
Здесь Марка Шагала искусство знакомо,
Здесь, в Цюрихе, Ленин бывал набегая,
И чтут о нём память у этого дома…
Здесь даже особые ходят трамваи.
Конечно же, город – подобие сказки,
Причёсано в нём всё и чисто побрито,
И воду из крана здесь пьют без опаски
Поноса, холеры и, даже , бронхита …
Везёт буржуинам! (хоть это не ново),
Но, всё таки, Альпы и нам покорились…
Здесь вспомнится русским туристам Суворов,
А кем бы ещё мы так с вами гордились?!
Подумаешь, Цюрих! Мне ближе Венера!
Луна тоже ближе на много и проще…
Скажу вам впервые открыто и смело,
Что лучшее было лишь там, где дом отчий.
*
Теперь, свалки мусора… нет бабы Поли…
И домик её развалился на части…
И горькой полынью засеяно поле,
Где раньше росло моё вольное счастье.
Цюрих
То сладко повторять его названья.
И кажется тебе, что расставанья,
Другие города и расстоянья
Их не сотрут из памяти, как дым.
Но память коротка, она не может
Вместить того, что больше не с тобой,
И вдруг тебя болезненно встревожит
Знакомый облик улицы чужой.
Пройдёшь по Нидердорфу к Одеону
И удивишься праздной суете
Как вечному, обыденному фону
К людской беспечности и пустоте.
Где спрятал душу ты свою, о город?
Не в белом лебеде ли спряталась душа?
Я памяти приоткрываю шторы
Названия, как чётки, вороша.
О город мой! Моя Майнауштрассе
И фрау Пост с извечным пирогом!
Театр, Белльвью, любимая Террасса
И озеро в тумане голубом!
Вновь забываю, вспоминаю снова…
Я вижу облик акварельный — Натали!
Она проходит, не сказав ни слова,
И силуэт теряется вдали…
Звенят трамваи. Улетает город
В зазвездный край, в заоблачную высь.
Лишь белое перо кружится. Скоро
Оно исчезнет. Лебедь, отзовись!
Крепости и замки
Цепочки Альп,
Цветы в аллеях парка
И горный воздух!
Изумительно…
Не холодно, не жарко
Легко здесь дышится
Комфортно…
Долина реки Роны
Живописна
Весна Сьон превратила
В сказку
Деревья расцвели
Пушистыми цветами
Волшебно разливая,
Розовую краску
Я восхищаюсь
Божьим промыслом….
Какое совершенство…!
Рай розовый!
Создатель миру подарил
Блаженство!
Шильонский замок. Швейцария
Герцога Савойского родовой оплот!
Где, для непокорных — мрачная тюрьма,
Бонивур отважный там сходил с ума.
Байрон*- друг стихии, долгожданной бурей,
К замку приближаясь, думал:»Утро будет!»
На колонне с цепью нацарапал имя,
Не найдя местечка, Гоголь здесь, под ними,
«Птичью» свою подпись мог оставить позже,
Ведь внизу Жуковский** расписался тоже.
Только я — глупышка, следуя по залам,
С интересом встречи — этого не знала.
Памятники нынче начали спасать
И на стенах имя нам не написать!
*Байрон — автор поэмы «Шильонский узник»
Рычит и стонет Рейнский водопад,
Грядою гор кантоны огибает
Озёр волшебных сказочный парад.
Вершины скал небесный свод проткнули,
Упал в ущелье солнца яркий луч,
Шале в тиши над склонами уснули,
Под куполом тяжёлых серых туч.
Бессонные трамваи провожая,
В туманной дымке спит старинный Берн,
Лишь бьют часы, минуты нам ссужая,
Подковами стальных изящных серн.
От Цюриха до Грюйера в карете,
В средневековый замок на краю
Доставит господин в большом берете,
Мы встретим год в божественном раю.
Поднимемся в заснеженные горы,
Над Интерлакеном расправим паруса,
Альпийские бескрайние просторы
Раскинут нам шальные небеса.
Нас угостят в затерянной таверне,
В высокогорном стареньком шале,
Есть два пути — вверх к вечности, вниз — к скверне,
И мы пойдём по праведной тропе.
Что больше в нас — святого, иль пороков?
Шильонский замок нам ответит на Монтре,
Играл здесь Достоевский, жил Набоков,
И сжёг тут душу Байрон на костре.
На берегу Женевского затона
И с видом на серебряный Монблан,
Под звук вечернего малинового звона
Нас растворит сиреневый туман.
Швейцарская Ривьера протянулась
Дорогой от реальности до сна,
Небесная рука её коснулась,
Здесь нет времён, здесь вечная весна!
Швейцарская Ривьера
Объекты щёлкая на фото,
Успеть за несколько минут,
Впитать столетий давних путь,
И, неожиданное что то.
В Морже, после дождя ночного,
Под утро в капельках кусты,
Заменой солнышка дневного —
Тюльпаны дивной красоты.
В картины яркие слагаясь,
Размеров разных и сортов,
Из маргариток вырастают,
Из глаз, Анютиных цветов.
Среди растений экзотичных
Америки и Гиммалаев,
Махровым, острым экстрентричным,
Цветы на клумбах поражают.
В Вивье, под ручку, Чарли Чаплин.
Артиста жизнь перед концом.
В тумане Леман обезглавлен,
Под вилкой жидким холодцом.
И горы тучи закрывают,
Монблана, нету будто, там.
В Монтрё Набоков заскучает,
А Меркури метнётся к нам.
И вот,везут высоко в Альпы
Два зубчатых вагончика.
Нарциссы, где ваш дивный запах?
Не начавшись — закончились.
Аэрозольным воздухом наполню полны лёгкие…
На склонах рыжие стада пасутся с колокольцами.
Ползут туманы по местам…
Машины и хозяйства.
За занавесочкой, в домах,
Живёт, наверно, счастье.
О Альпы, Альпы как родны,
Теперь, такие близкие…
И в памяти сохранены
Все прелести альпийские.
И взору озеро прекрасное явилось…
Через июньские дожди и громов залпы,
От бесконечных серых туч и непогоды
Я за мечтой из детских снов летела в Альпы,
Чтоб зрить чудесные творения природы.
Через крутые повороты серпантина,
Воображение изрядно будоража,
Моя душа слилась с чарующей картиной,
С великолепной безмятежностью пейзажа…
Здесь свод небесный, растекаясь акварелью,
Густую синь смешав с седыми облаками,
Упал навеки в живописное ущелье,
Вершины гор раздвинув сдобными боками.
И взору озеро прекрасное явилось…
Лазурь воды топила думы и волненье,
Как будто Божия меня коснулась милость,
И не прошли века от мира сотворенья…
Любуясь тонкой красотою, сердце пело,
Глаза лучились, в тишине уютной глядя
На грациозность дальних парусников белых,
И лебедей у берегов зеркальной глади.
Совсем забыв в тот час, что ждёт рутина где-то,
Пила я воздух, непривычно чистый, свежий…
А солнце мягкостью рассеянного света
Ласкало прелести озёрных побережий,
Лизало сосен изумрудные верхушки,
На день грядущий сохранив страстей излишек,
Даря тепло своё альпийской деревушке
И черепичным крышам маленьких домишек…
Мне открывалась панорама дивных гор…
Душой и взглядом прикоснулась я к Швейцарии,
К стране шумящих водопадов и озёр.
Сквозь многочисленные клумбы и розарии
Мне открывалась панорама дивных гор…
Луга предгорные, пылающие маками,
Сердца туристов покорят наверняка!
Меня ж сразила живописность Интерлакена –
Благословенного курорта-городка.
Здесь горы-стражники в заснеженном обличии
С сознаньем власти и могущества стоят,
Но мне спокойно почему-то в их величии,
Мне так уютно в этом царствии громад.
Хребты скалистые и пастбища зелёные,
Звон колокольчиков и воздуха глоток,
Крутые пики, облаками обрамлённые,
И ощущенье, будто мир лежит у ног…
В ущельях горных деревушки укрываются
От жизни города, не спящей дотемна.
Здесь яркий пафос с простотою уживаются,
Как шоколад нежнейший с терпкостью вина.
Как будто счастья разноцветные горошины,
В фонтанных водах отражаются цветы,
И мысли вечные по полочкам разложены
В немом объятии альпийской красоты.
И пусть швейцарские часы гордятся точностью,
Здесь спешки нет, здесь замедляет время ход,
И я стою, любуясь трав зелёных сочностью –
Всё остальное пусть немного подождёт!
Поездка в горы. Швейцария
Где экран ветровое стекло,
Отступают на время дела и тревоги,
На душе и легко и светло.
Тихонько мурлыкая песни старые,
Их вспоминаю от слова до слова,
Но только кончаются ретро-записи,
Их забываю снова.
Мелькают картины, как кадры из фильма,
Поля, перелески, горы,
Водопады и реки, города старинные,
Тоннели, мосты и озера.
В высоком небе шары разноцветные,
Плывут как огромные рыбы,
Вдали стоят горы высокие, черные,
На них белоснежные глыбы.
Женевское озеро- пресное море,
На всем протяженьи пути,
Закончилось вдруг, поперек встали горы,
Не объехать, не обойти.
Грозные горы, седые горы,
Все быстрей приближаются к нам,
Над ними трех радуг цветные подковы,
Как ворота в подземный храм.
С потоком машин въезжаем в темень,
Внутри тускло лампы горят,
Сердце стучит и пульс бьется в темя,
Просят вернуться назад.
Одна только мысль страшит и тревожит,
«Вверху мегатонны камней»,
Но надо терпеть насколько возможно,
И ехать чуть-чуть побыстрей.
Но вот впереди показалась точка,
Все светлее и шире она,
Кончается эта тоннельная ночка,
Впереди нас встречает весна.
Желтое поле, высокое небо,
Пахнет навозом, травой и дождем,
Захожусь от восторга, будто и не было,
Жути тоннеля, мы снова живем!
А дорога бежит все выше и выше,
Поднимается за облака,
За окном молоко, ничего не видно,
Мы плывем по морю дождя.
Вдруг брызнуло Солнце! Мы вершине!
Под нами словно из пуха река,
И хочется, как на перину прыгнуть,
В эти пушистые облака.
Церковь возникла…из ниоткуда
Прыгать нельзя на глазах у нее,
Небо так близко!..От этого Чуда,
Вверх полетело сердце моё.
В мареве город — призрак старинный,
Оживают картинки будто из сна,
Но встречают нас люди — мы снова видим,
Что и здесь вовсю бушует весна.
Но цель не достигнута — едем выше,
По серпантину дороги кружа,
И вдруг холодает, на горной крыше,
Еще задержалась зима.
Стоим на горе, чистый снег под ногами,
Сразу замёрзли щеки и нос,
Смотрим вокруг — от восторга и света,
Щиплет глаза до слез.
Теперь серпантин нас вниз отправляет,
И все повторяется снова,
Городок, облака, дождинки на стеклах,
Деревья в цвету, озера.