Рубенс П. П. (1577-1640)

Рубенс П. П. (1577-1640)

Нидерландский живописец, один из основоположников искусства барокко, дипломат, коллекционер. Творческое наследие Рубенса насчитывает около 3000 картин, значительная часть которых выполнена в сотрудничестве с учениками и коллегами, крупнейшим из которых был Антонис ван Дейк. По каталогу М. Джаффе насчитывается 1403 аутентичных полотна. Сохранилась обширная переписка Рубенса, преимущественно дипломатическая. Был возведён в дворянское достоинство испанским королём Филиппом IV и пожалован рыцарством английским королём Карлом I со включением геральдического льва в личный герб. С приобретением в 1635 году замка Стеен в Элевейте Рубенс получил титул сеньора.

Наиболее известные картины — Автопортрет с женой Изабеллой, Битва с амазонками, Диана и Каллисто, Каледонская охота на кабана, Коронование Марии, Ночная история, Оплакивание Христа, Персей и Андромеда, Поклонение волхвов, Союз земли и воды, Суд Париса, Три грации, Четыре стихии, Шубка


О Питере Пауле Рубенсе


Валентина Глазунова

«Венера перед зерклом» —
Реалистично, живо!
Ликую я с «Сатиром»,
У многих это – лживо!

В «Отцелюбии Перро»
Ты захлебнёшься Рубенсом —
Свято Рима полотно
С женским чудо-образом!

Где в кончиках пальцев
Пульсирует… кровь,
У боли страдальцев —
Волшебна любовь!

И прежде чем о ней судить,
Узнай, историю… картины!
Узнав, захочешь просто жить,
Низвергнув, суеты… лавины!

Рубенсу

Наталья Солошенко

Питер Пауль, Вы — Персей,
Живописец королей.
К Вам пришла такая слава,
Что принадлежит по праву.
И «Четыре континента»
Дождались сего момента,
«Суд Париса» совершая,
Дань таланту воздавая,
Этот титул Вам отдать.
Королём в веках назвать.

Матери Рубенса

Алла Балашова

Питер Рубенс, рождённый в Германии,
В достойной семье эмигрантов из Фландрии,
Учился искусству, наукам и Праву,
Но многое было ему не по нраву.

Вернувшись на Родину, много трудился,
Познать языки и Законы стремился.
Талант позволял ему многое знать,
Но больше всего он любил рисовать.

Он грезил о береге чудном, Лазурном,
О путешествии дальнем и трудном,
И тайны известных, больших мастеров
Будили иллюзии сладостных снов.

А Мать понимала, Божественный Дар
В душе его юной горит, как пожар.
Любуясь палитрой, смешением красок,
Он в Мир уходил фантастических сказок.

И подвиг незримый она совершила,
Любовью своею Талант освятила.
Презрев все препоны и жизни ненастья,
В Молитвах просила ему только счастья.

Продав драгоценности, дом и бумаги
Для Славы его и Таланта лишь ради,
В Венецию — Чудо, Страну Живописцев,
Отправила к Гениям сына учиться.

И Рубенс всей страстью души погрузился
В Барокко, и в Тайну искусства влюбился:
В причудливый образ роскошной природы,
Восторга, желаний, любви и свободы.

С триумфом неслась впереди него Слава,
И «шлейфом» своим его жизнь украшала.
Гостил он подолгу у знатных людей
В дворцах именитых вельмож, Королей.

Но он — Живописец, Король Королей,
В долгу перед Матерью был у своей!
У той, что Талантом его наградила,
Святою любовью весь Мир подарила!

А Мать, умирая, в своём завещании,
С глубокой тоской и слезами прощания,
Просила Всевышнего — сына любить,
Грехи все невольные свято простить.

Питер Пауль Рубенс

Антонов Валерий

В персонах, кем населены
художника творенья,
сегодня признаки видны
большого ожиренья.

Но взглядом можно отыскать
и то, что сердцу мило:
всегда присущие им стать
и грацию, и силу.

Рубенс. Этюд с деревьями

Борис Межиборский

Деревья гнулись от ветров могучих,
Ломал их ветви грозный ураган,
И разлетались в тёмном небе тучи,
И средь деревьев плакал мальчуган.
Его страшило ветра завыванье,
Его страшил воинственный мятеж,
А где-то там в далёком расстояньи
Его искал родительский кортеж.
А ураган летел с большим размахом,
Валил дубы и гнул стволы берёз.
И мальчуган дрожал, дрожал от страха,
Его глаза сухи от бывших слёз.
Моя любовь отвергнутая вами,
Жила в кругу мне не приятных слов,
А ураган шумел над головами,
И уходила первая любовь.
Я, как мальчишка вами был пленённый,
И страсть моя неслась, как ураган,
Зачем я был в ту женщину влюблённый,
И заблудился глупый мальчуган.

Афродита и Адонис

Валерий Штормовой


Этюд на картину Рубенса

— Не уходи,- она просила,
Как будто чувствуя беду,-
Здесь так уютно и красиво,
Не оставляй меня одну!

— Но я охотник, Афродита,
Мой долг выслеживать зверей.
Лесам моя душа открыта,
Ты отпусти меня скорей.

Любовь и ласки, нежный шёпот
Не для меня.- добавил он.
Пошел с рассветом на охоту
И был рстерзан кабаном.

Борей и Орифия


Валерий Штормовой


Этюд на картину Рубенса

Борей, могучий бог ветров холодных,
Влюбился в дочь афинского царя
И, не скрывая замыслов серьезных,
Спросил ее: «Ты выйдешь за меня?»

— О нет, Борей, — Орифия сказала,-
Холоден ты. Несешь мороз и снег,
Дожди и град, свист леденящий шквала…
С тобою будет неуютно мне.

Таким ответом афинянки гордой
Рассержен был бог северных ветров,
К ней подлетев, схватил рукой проворной
И ввысь умчал. И с нею был таков.

Прометей

Валерий Штормовой

Этюд на картину Рубенса

Ты лежишь, прикованный цепями
К неприступной каменной скале.
И орел железными когтями
Каждый вечер печень рвет тебе.

Боль страшна. Но стонов нет ни звука,
Ни проклятий. Только звон цепей.
— И за что тебе такая мука
Послана богами, Прометей?

— На Олимпе огнь горел священный,
Лишь богам неся тепло и свет,
Люди же страдали неизменно
В холоде, во мраке сотни лет.

Видя эту явную немилость,
На какую люд обрек Зевес,
Я решил восполнить справедливость
И огонь похитил у небес.

Людям подарил я жар горенья,
Приобщил к искусству, к ремеслу…
И за все, за эти преступленья
Я здесь муки страшные терплю.

Союз Земли и Воды


Валерий Штормовой


Этюд на картину Рубенса

Пред нами — Гея, мать земли просторной,
И с нею вечный спутник Посейдон.
И их союз венком лавровым гордо
Венчает Слава и трубит Тритон.

Несет в дар Гея фруктов изобилье,
Как буйство жизни, мощь ее и ширь,
А бог морей струей воды обильной
Их безмятежный освящает мир.

Союз, единство двух стихий природы —
Подвижных вод и твердости земной —
Это и есть летящий через годы
Реальный мир наш, трепетный, живой.

И он прекрасен, как прекрасна Гея,
И он могуч, как грозный Посейдон,
И мы должны беречь его, лелеять,
Тогда стократ воздаст нам счастья он.

Три грации


Валерий Штормовой


Этюд на картину Рубенса

Три грации, три девы, три хариты,
Три воплощенья прелести земной,
Они своей красою неприкрытой
Чаруют взгляд и манят за собой.

Хариты – это не простые девы.
Среди богов живущие они
Задорным танцем, песенным напевом
И красотой их радовать должны.

Вот Талия, комедии богиня,
Как муза, всех смешит и веселит,
И тут же рядом встала Евфросина,
А с ней Аглая, третья из харит.

Их нежность тел и грация движенья,
Улыбки, жесты, пение и пляс –
Весь вид харит, вне всякого сомненья,
Живые чувства всколыхнут у нас.

Питер. Рубенс. Святой Георгий. Битва с драконом

Владимир Гусев Тульский

/1606 – 1610/

Певца любви, телесной красоты
Узнать по многим можем мы приметам.
Но быстрым взглядом не уловишь ты
Смысл, что вложил в свой труд фламандец этот.

Вглядимся и за пластикою тел,
Мир ярких чувств возникнет перед нами.
Так много рассказать он нам хотел
Своими красно — чёрными тонами!

Картина потрясла меня одна,-
Хотя, возможно, это взгляд мой личный:
Там тоже красно — чёрные тона,
Но в линиях нет чёткости привычной.

Волшебных красок дивная игра,-
Такое ощущенье лезет в душу,
Что это пламя адского костра
Из преисподней вырвалось наружу.

Святой Георгий — грозный страж Небес.
Перед врагами страх ему не ведом.
Повержен наземь искушений бес,
Но далеко пока что до победы.

В духовном мире есть один закон. —
Всевышний создавал законы эти, —
Не будет в ад низвергнут вновь дракон,
Пока мы зло творим на белом свете.

Пока живём мы, пошлостью дыша,
Приносим ближним боль и униженья…
Та женщина вдали — твоя душа,
И за неё идёт сейчас сраженье!

Кто из двоих окажется сильней?
Дракон уж семена греха посеял,
Но агнец — покаянье рядом с ней,
Даёт душе надежду на спасенье.

Добро и зло — извечные враги.
Кто выйдет победителем из боя.
Хранителю молитвой помоги,
Чтобы осталось лишь Добро с тобою!

Рубенс

Владислав Морев

Живопись — Пиршество
Красок, Цветов —
Лакомство пишется
В Глянце Холстов.

Блюда незримые —
К Взору спешат —
С Кистью игривою
В Танце кружат!..

Образы смачные —
Мифом во Сне —
Вместе с Удачею
Мчатся к Весне

Летнею Дерзостью:
Вкус Наготы
В Чаще заметнее,
Словно Цветы!..

Всё — Полнокровное —
Жизнь и Игра:
Позы — условные,
Краски — Охра.

Вот — Недосказанность —
Вся напоказ:
Пробуйте Разное —
Радуйте Глаз!..

Рубенс Автопортрет с Изабеллой Брант

Иван Есаулков

Автопортрет с женою Рубенс пишет,
В нём всё любовью и согласьем дышит —
Чудесны послесвадебные дни!
Сад и скамейка небольшой беседки,
Вокруг беседки жимолости ветки
С цветами, — и супруги там одни!

Аффектов нет: всё сдержанно, спокойно,
Непринуждённо и вполне достойно!..
Склонившись к Изабелле, муж сидит.
Она к нему чуть голову склонила,
Ему на руку руку положила.
Прекрасен молодых супругов вид!

И, очевидно, это — стиль барокко!..
Усы и аккуратная бородка,
Художник в щёгольский костюм одет.
Лицо жены улыбкою согрето,
Она в наряд прекраснейший одета —
И счастье Брант передаёт портрет!

Рубенс. Диана и Каллисто. 1638-1640

Иван Есаулков

Ручей священный в сцене слева.
Диана вышла из воды.
Богиню отирает дева…
Все — в ожидании беды.

И Каллисто то понимает,
Не может дрожь свою унять:
Сейчас богиня всё узнает —
Давно пора уже узнать!

Её две нимфы раздевают —
Вот-вот и обнажится грех!
А три за этим наблюдают
И еле сдерживают смех…

Уже грех девы обнаружен —
От Зевса понесла она,
И девственности пылким мужем
Была однажды лишена.

Давно все нимфы догадались
И всё сумели оценить,
Коль девственницами лишь звались*, —
Невинность трудно сохранить!

* Многие из спутниц Дианы (Артемиды) были любовницами Юпитера (Зевса).

Рубенс Персей и Андромеда. 1612-1621 гг

Иван Есаулков

Убивши Горгону, Персей возвращался домой
И встретил прикованную Андромеду.
Мгновенно пленён был девичьей красою герой,
Спасая её, одержал он победу —

Морское чудовище в тяжком сраженьи убил.
Оно ещё страшную пасть разевает.
А юный спаситель уже о драконе забыл —
С царевной немой диалог возникает.

Протянута к женскому телу героя рука,
К нему устремилась Персея фигура.
Вздымаются в тяжком дыханьи Пегаса бока.
Готовы служить двум влюблённым амуры.

Холст солнечным светом и воздухом весь напоён.
Горгона глядит со щита страшным взглядом.
В стальные доспехи бесстрашный Персей облачён,
И тело нагое белеет с ним рядом.

А Слава венчает героя лавровым венком,
И вьются одежды, как будто знамёна.
Мерцают доспехи и крылья Пегаса огнём,
И всё оттеняется телом дракона.

Рубенс Поклонение волхвов. 1624 г

Иван Есаулков

Родился Христос в Вифлееме. Звезда
Волхвов привела за собою сюда.
И люди заполнили внутренность хлева,
Где вместе с младенцем Христом видна Дева.

Волхвы Мильхиор, Каспар и Бальтазар,
Повергнувшись ниц, преподносят свой дар.
В восточных одеждах, роскошных, богатых,
Кладут к ногам Девы и ладан, и злато,

И для благовония мирры смолу,
При этом возносят Младенцу хвалу.
Мадонна с Младенцем написана справа,
А слева — фигуры волхвов величавых

И много других людей, кроме волхвов…
Мы видим верблюдов, коней и волов,
Которым в хлеву небольшом слишком тесно…
Написан холст Рубенсом просто чудесно!..

Рубенс. Соломенная шляпка. 1625  

Иван Есаулков

На портрете молодая дама
Живописцем изображена,
В голубой фон им погружена.
Возникает прямо перед нами

Будущей жены его сестра,
Дочь его товарища Сусанна.
Удивительны и пышны ткани,
Полутеней сочная игра.

Замечательны оттенки света,
И богат и ярок колорит.
На руке её кольцо блестит —
Этот холст был свадебным портретом.

Фетровая шляпка* создаёт
На лице рефлексы, затеняя
Лишь слегка. И всё напоминает,
Что в Сусанне юной жизнь течёт!

Ошибка в названии возникла в XVIII веке во Франции, где в одном из каталогов работ художника полотно было записано: «Le Chapeau de Paille» («Соломенная шляпа»). Это, конечно же, описка: вместо «paille» должно быть «poil» (с французского — «фетр»).

Рубенс Союз Земли и Воды. Около 1618 г

Иван Есаулков

В картине аллегория видна,
Написано всё живописцем смело!
С Нептуном рядом изображена
Богиня плодородия Кибела*,

В руках которой изобилья рог,
Наполненный прекрасными плодами.
Изображён спокойным гневный бог —
Союз Земли и Моря перед нами!

У ног богини грозный барс лежит —
Её желанье выполнит привычно.
Тритон, Нептуна сын, уже трубит
В свою морскую раковину зычно…

Желает Рубенс, чтоб его страна
(Изображает Фландрию Кибела!)
Была свободна, счастлива, сильна
И выход к морю чтоб она имела!

Всё это зрителям передаёт
В холсте художник в символах понятных…
Мажорный тон картине придаёт
Богатство красок, звучных и нарядных!

* Кибела — великая мать всего живущего на земле, возрождающая умершую природу и дарующая плодородие.

Рубенс. Суд Париса. 1639

Иван Есаулков

Решить должен спор трёх красавиц Парис
И яблоко лучшей из них дать, как приз.
Богини Юнона, Венера, Минерва —
Любая из них хочет в споре быть первой!

Меркурий даст знак — и богини должны
Предстать пред Парисом, но обнажены,
Юпитером был пастуха суд обещан,
А тот оценить должен плоть и стать женщин.

Юнона о власти ему говорит,
Минерва военную славу сулит,
Венера — красавицу первую в жёны.
Ей — яблоко, а не Минерве с Юноной!

Зачем пастуху и богатство, и власть?
И в первом бою можно мёртвым упасть!..
А вот на красавице надо жениться —
И телом, и статью её насладиться!

Венеру из трёх выбирает Парис,
И самой прекрасной вручает он приз!..
А кончился спор этот… гибелью Трои! —
Такое случается в жизни порою!

Рубенс Три грации. 1639 г

Иван Есаулков

Посмотри, зритель мой, посмотри,
Как служанки Венеры танцуют, —
Отрешённо от всяческих сует,
И число их — священное «три»!

Можно жён угадать в них черты —
Изабеллы, а также Елены.
В этих грациях есть непременно
Тех времён идеал красоты!

В каждой женщине — кровь с молоком,
Полновесны они, пышнотелы,
Но танцуют легко и умело! —
Был художник их танцем влеком!

Вероятно, ещё потому
Рисовал Рубенс очень охотно
Наделённых и статью, и плотью,
Что такие… по нраву ему!..

Рубенс. Бедствия войны

Марина Барщевская 

Семиотические знаки
Кричат о горе и тоске:
Вот озверевший Марс в атаке
С мечом кровавым, щит в руке;

На части рвут его химеры
Злодейства-Голод и Чума;
Попытка страстная Венеры
Его сдержать обречена…

Из книги вырваны страницы,
Разбитой лютни стон струны;
Мадонны и младенца лица
От ужаса искажены;

Европа в траурном хитоне
Взывает скорбно к небесам…
Великий Рубенс в унисоне
С тем, что сегодня близко нам.

Пауль Рубенс Пир богов на Олимпе

Марина Барщевская

Страстно просила бессмертных богов олимпийских
Мне Красоты приоткрыть назначенье и сущность.
Зевс пробасил из-за туч в наклоненьях дорийских:
«Слушай меня! Красота-это власти бездушность!»

Геба могучая, светлым потоком умывшись,
Тоном рачительным спела лидийскую песню
Мне о богинях,прекрасных героев родивших,
И о дорогах, в которых жена с мужем вместе.

А Дионис, протянув мне наполненный кубок,
Одой весёлой в фригийском ладу ласкал уши:
«Добрым вином красота наполняет желудок,
И все печали умчатся! Меня ты послушай!»

Тут Аполлон мне явился, пылающий жаром.
Миксолидийскою песней он силу искусства
Сладко воспел, упоённо лаская кефару,
И красотой называл выражение чувства.

Лишь Афродита, из пены явившись, молчала.
Как шелуха, все слова о красе облетели.
Просто явилась она-из начал всех начало.
А на Олимпе тихонечко боги сидели.

Рубенс. Шубка

Марина Барщевская

Белизну жемчужной шейки
Оттеняет тёмный мех.
Нежный локон юркой змейкой…
Что в ней-святость или грех?
Преднамеренно ль, случайно ль
Шубка падает к ногам?
Проклинать? Курить ли в тайне,
Как богине, фимиам?

Самсон и Далила. Рубенс

Марина Барщевская

«… От счастья-умираю…»
Cен-сансовской Далилы стон…
О! Ни коварства, ни — злодейства!
Жестокой боли полон он.
Кто верит, что она шутила —
Не знает женщин. А Далила
Рвала из сердца с кровью страсть.
Ох, эти войны!! Ведь напасть
Cегодня-та же! Те ж проблемы
И нет решения дилемы…

Мысли о Рубенсе

Марта Журавлева

Ах, кто живое знает так, как Рубенс –
Любую складку, косточку, черту?
И нежности цветение, и грубость
Вакханок толстых, фавнов наготу…

И может быть, сложней прощаться с жизнью
Тому, кто гладил кистью каждый жест.
Поклонится душа телесной ризе,
Помедлит, замерев на рубеже,

И отлетит, как листик в день осенний,
Живому завещав свою любовь.
Какой же свет подарит Воскресенье,
Когда душа телесной станет вновь!

Сценки из эпохи возрождения
Наталья Прохорова

картинам П. П. Рубенса
Рощи пышных деревьев, купается Вакх
В забродившей прохладе вина золотого.
Пролетит жизнь в забвенье в роскошных пирах
И осядет на дне недопитого рога.

Бесконечность хмельная. Завидуй, король,
Как вассалы твои занялися гульбою !
В наилучшей стране твоя первая роль.
Был ли властен, скажи, над своею судьбою,

Появлялся не раз твой смешливый Амур,
Но ты путал его и детей под ногами,
Демонстрировал светский и полный ажур,
На войну собирался со своими врагами.

Если полная чаша роскошный дворец,
То зачем тебе нужен поход чужедальний?
Может ждать и бесславный, короткий конец,
С королевой не будет счастливых свиданий.

А они будут пить, обжираться, желать,
Не жалеть изобилья початого рога,
Красоту пышных тел у ручья созерцать,
Чуть подвластные смуте бодрящего грога.

 

Рубенс Суд Париса

Нина Шендрик

Отзыв на «Картины Рубенса»

Золотое яблоко Париса —
Ей, Киприде, Рубенс отдал приз,
Афродиты угодив капризу,
Дар волшебный получил он — кисть.

Древнюю языческую силу,
Словно хмель, бродившую в крови,
Кисть его в картинах воплотила,
Переплавив пламенем любви.

Солнечный огонь прошел по жилам,
Краски засияли, расцвели,
Плоти налилась сухая глина
Соком жизни матери Земли.

Рубенс

Юрий Михайлович Агеев

Когда лишь недостойное достойно
и в нас душа сдержать не может крик,
из сумрачных времён средневековья,
порой, проглянет рубенсовский лик.

У Рубенса всё натуралистично,
и дамы, и младенцы без пелён,
и даже неприличное прилично,
и пьяный, понимаешь ли, силён.

Политики? — ах, чтоб им было пусто!
Правители? — не им волхвов дары!
Живёт души великое искусство,
зачеркивая казни и костры.

Обсуждение закрыто.