Морозко

Морозко

Мороз Иванович

Батый Ирина

ЗАГАДКА

Жили-были две родных сестрицы.
Та — лентяйка, эта — мастерица.
Вот однажды, чтоб достать ведро,
Лезть пришлось в колодец им, на дно.
Повстречали разные там дива
И хозяина тех мест красивых.
У кого гостили — вот вопрос,
Прятался в колодце … Дед Мороз!
Выбрались затем они наружу,
На весеннее тепло из стужи.
Открывают с радостью шкатулки.
У Ленивицы — снег да … Сосульки!
А в другой шкатулке не снежки,
Мастерице Дед дал … Денежки!

Сказка 44 для любимой. Морозко

Владимир Мазурин

(по мотивам русской народной сказки «Морозко»)

В лютый холод и в пургу,
Чтоб любви не умереть,
Тёплым словом я смогу
Драгоценную согреть.
Добрый гений победит,
Ну, а злой — наоборот.
А рассказ мой усладит
Сон последний в этот год…

…Как-то дед в былые дни
Со второю жил женой.
И у каждого из них
Дочек было по одной.
Бабина — лентяйка, мрак!
Да родной о чём тужить?
Падчерице ж, знает всяк,
Как за мачехою жить.

За скотиной пригляди,
Подмети, сготовь обед,
И от мачехи не жди
Слова доброго в ответ.
Недовольна баба всем.
Всё ругать бы да бранить.
Дочь приёмную совсем
Со свету решила сжить.

И велела, чтобы дед
В дровнях с глаз её увёз,
Утром — ни заря, ни свет —
В лес дремучий, на мороз!
Спорить с бабой — толку нет!
И жилось спокойней чтоб,
В лес отвёз бедняжку дед
Да свалил под ель в сугроб.

Вот сидит она, дрожит.
А мороз всё ближе к ней.
По стволам, ветвям трещит,
Пробирает до костей.
И спросил Морозко тут:
— А тепло ль тебе, краса?
Холод мой не слишком крут?
Ты не зябнешь? Чудеса!

Вот Морозко ниже скок,
Да хватил сильней чуток:
— Ты не мёрзнешь, я смотрю?
Шубу я тебе дарю
С одеялом пуховЫм!
Да подарков короб к ним,
Полный всякого добра,
Золота и серебра.

Мачеха блины печёт,
Старику наказ даёт:
— Прояви, хрыч старый, прыть —
Вези дочку хоронить!
И старик со всем добром
Возвращает дочку в дом,
К изумлению жены,
В аккурат ведь на блины.

Разузнав тут как и что,
И питая интерес,
Дочь свою на место то
Отправляет баба в лес.
Вот под елью той сугроб.
Бьёт продрогшую озноб.
А мороз трещит, скрипит.
Ей Морозко говорит:

— А тепло ль тебе, краса?
Холод мой не слишком крут?
— Треск и скрип твой, видишь сам,
Скоро насквозь проберут!
Сгинь, проклятый, пропади!
И мороз от слов таких
Крепко так её хватил,
Что окостенела вмиг.

Баба, на помин легка,
Шлёт за дочкой муженька.
Мол, доставь-ка во весь дух
В дом и дочку, и сундук.
Муж вернулся и, едва
Заскрипели ворота, —
Дочь встречать старуха та,
А она — в санях… мертва…

То-то горя, то-то слёз
Бабе норов злой принёс.
И судачило село:
— Вот к чему приводит зло!
Деду ж доброму Мороз
Подарил здоровья воз.
Ну, а дочке старика —
Раскрасавца-жениха.

Сказка. Морозко

Владимир Тимошкин

Жил да был один мужик,
По годам почти старик,
Но еще довольно крепкий;
К жизни, как репей, был цепкий.
Овдовев, тащил весь дом;
Год уже был бобылём.
Дочь красавицу имея,
Сиротиночку жалея,
Всё крепился, сколько мог,
Но женился через год,
Глупость совершив большую,
Ведьму взял себе такую,
Что врагу б не пожелал.
Жизнь пошла — сплошной скандал;
До того характер склочный.
Жёнушка имела дочку;
Белоручкой та была,
Ручки очень берегла.
Привередлива, тщеславна ,
Сумасброд на, своенравна
И такая, как и мать,
Стерва, что и не сыскать.
Падчерицу невзлюбили;
Издевались и грубили ,
Досаждали обе ей .
Нагрузив потяжелей,
Всякой чёрною работой,
Сами жили беззаботно,
Всё взвали вши на неё,
В удовольствие своё.
Как бедняжка не старалась,
Лишь слезами умывалась,
Угодить им не могла,
Как прислуга им была.
Хороша была собою,
Восхищала красотою;
Добра, ласкова, скромна ,
Простодушна и мила;
Расцветала, как цветочек ,
Добродушный ангелочек,
Разжигая злобу в них,
В злых завистниках своих.

Как — то мачеха, лишь встала,
На реку её послала,
В речке вещи полоскать.
— Нечего лениться , спать,
Почему не полоскала!?
— До ночи вчера стирала.
— Всё испортила бельё ,
Наказание моё!
— Ничего нельзя заставить,
Чтоб самой потом исправить!
— Делаешь все мне на зло!
Мачеху и понесло;
Руганью почистить зубы,
С наслаждением зануды
Будни чем то подсолить,
Чтоб не пост но было жить.

Падчерица промолчала;
Молча собираться стала.
Матушкин взяла платок,
Да с корзиной за порог,
Хлопнув дверью, поспешила.
Только за порог ступила,
Будто тяжесть, с плеч долой.
Чуть светало; Боже мой!

Откинув мрака покрывало,
Заря задумчиво вставала,
Ещё холодная со сна.
Вот зарумянилась она;
И белый свет преобразился;
Снег белый вспыхнул, заискрился,
И словно дорогой кристалл;
Огнём волшебным засиял.
В морозном воздухе роилась ,
Переливалась и кружилась,
Струилась радужным дождем,
Блестела изморозь … кругом
На ветвях иней серебрился;
То изумрудами светился,
То будто жемчугом, мерцал.
Мир восхитительно блистал,
Своей роскошной красотою;
Пленял невинной чистотою,
Не постижимой для людей,
И робкой прелестью своей.

Вот пришла она на речку,
К занесённому местечку.
Села, молча, на мосток,
Чтобы отдохнуть чуток.
И задумалась невольно;
Сердцу шибко было больно,
Вспомнилась родная мать.
Стала дочка замерзать,
Думает: « Посплю немножко,
Пусть уж, батюшка Морозко,
Заберет меня к себе…
Счастья нет, видать, нигде.
Нет мне моченьки нисколько,
Эдак жить… Засну я только,
На прощанье помолюсь,
В дом постылый не вернусь.»
Тут Мороз ей и явился,
Рядышком, видать, таился;
«Я, мол, дедушка Мороз.»
«Видно, Бог тебя принес
По мою, голубчик , душу,
Я уж, батюшка, не трушу,
Мне уж, как — то все равно,
По морозишь, все одно,
Я уже на все согласна.
Так я, батюшка, несчастна,
Что сказать и то нельзя.»
«Ах ты, матушка, моя,
Больно ты мне полюбилась,
Что б беды то не случилось,
Горе с этими людьми,
На ко, матушка, возьми,»
Дал ей дед Морозко щубу.
«Век вам благодарна буду».
«Отчего я в стужу здесь?»
Рассказала все, как есть,
Дедушке она Морозко.
Он, подумавши немножко,
Подарил ей сундучок,
С тройкой лошадей возок.
«Вот, тебе, нежданное,
От меня — приданное.
Сколько горя на земле;
Пособить хочу тебе.
Шибко ты мне полюбилась,
Что б , голубка, не случилось
Никогда не унывай;
Веру в Бога не теряй
И тебе поможет каждый,
А потом и ты однажды,
Будешь, счастлива, помочь
Тем, кому и жить не в мочь.»
Тут они и распрощались;
Кони резвые помчались,
Снег взбивая голубой ,
Понесли её домой.

Дочь старик свою встречает,
И как, медный грош ,сияет,
Мачеха, срывая злость-
И глаза и руки врозь:
— Что ты рот то расхлябенил ,
Как голодный на пельмени!
— Лошадь, старый, запрягай!
— С дочкою моей езжай!
— Отвези ее туда же
Да вернись потом с поклажей.
— Да обратно не гони,
Сундука не урони!
— С Богом , Господи , езжайте!
— Да там оба , не зевайте!-
Нетерпения полна ,
Проводила их она .

Приплелись они на речку,
К самому тому местечку,
Где воды бьет родничок.
Села дочка на мосток,
А мужик домой подался,
Стало быть , чтоб не мешался.
Дочка на мостке сидит,
Как осенний лист, дрожит;
От мороза замерзает,
О подарочках мечтает:
«Полный попрошу ларец
Бус жемчужных и колец,
Да сережек бирюзовых,
Платьев шелковых, парчовых,
На застёжках золотых,
Шуб и шапок меховых.
Буду, как княжна какая,
Из себя вся золотая.
Пусть завидовают мне
На деревне люди все.»

Дедушка Мороз подкрался,
За чихал и засмеялся:
— Ты, чего это, опять,
Хочешь здесь заночевать?
— Что ты расчихался, старый?
— Обознался, слепошарый!
— Потому я тут сижу,
Что приданного хочу.
— Столько, сколько влезет в сани;
Замерзаю с потрохами.
— Ты не по морозь меня,

Я и так продрогла вся .
Дед Морозко покосился,
Промолчал и подивился,
Но подарков, все же дал
И в тот час совсем пропал.
Дочка мачехи сначала
Все добро пересчитала,
А добра был целый воз.

С речки был пологий взвоз,
Кони воз не удержали;
Опрокинули, помчались;
С дуру, шибко понесли,
Оборвав все постромки.

На дворе уже стемнело,
Уж глаза все просмотрела
Мачеха давнем — давно.

— На дворе уже темно,
Что сидишь болотной кочкой?
— Старый, поезжай за дочкой!
— Да в гляделки то гляди,
Да добро не оброни!

Быстро на дворе смеркалось;
Тьма промозглая сгущалась
В хмурых, мрачных небесах,
Наводя тоску и страх.
Ветер волком завывая,
Гнал куда то волчью стаю
Серых, рваных облаков;
Под его зловещий рёв
Вьюга по полям металась;
Голосила и смеялась,
Заметая санный след;
Дочери всё нет и нет.
Лошадь в сани запрягая,
Чертом жёнку поминая,
Вот собрался наконец
Дочку привести отец.
Непогода разыгралась;
Вьюга пуще бесновалась;
От реки и до села
Всю дорогу занесла,
Словно саваном, снегами;
Ветер выл уже с чертями
В поднебесье: — Упокой!
Мужичишка сам не свой,
Утомившись, бедолага,
В прорве старого оврага
Дочку мачехи нашел.
Лошадь под уздцы привел,
Как с поклажей воротился;
На крыльце перекрестился,
Шапку, скину вши долой,
Под скупой, собачий вой.
Дверь со скрипом отворилась
И тут мачеха явилась…
Нетерпения полна,
Только глянула она,
От испуга закричала
И как сноп, без чувств упала.
Видно горе и беда
Злых людей найдут всегда.

Морозко

Георгий Овчинников 2

Жил да был мужик простой,
Жил он с дочкой и с женой.
Только дочка подросла —
Вдруг супруга умерла.
Потужил, погоревал
Да другую подыскал;
Всё ж в хозяйстве надо руки
И, конечно, не для скуки.
Хоть и новая жена
Помоложе, но она:
Посварливей, повредней —
Да и с дочкою своей.
Вот зажили вчетвером,
Но на падчерице дом,
Все работы выполняет:
Моет, чистит, прибирает —
Ловко, быстро, безупречно…
Недовольна только вечно
Ею мачеха одна:
Постоянно холодна,
Придирается сердито —
Часто падчерица бита.
Но зато её же дочь
Ничего не хочет мочь.
День-деньской не двинет ножкой,
Поработать любит ложкой,
(Уж такая белоручка!)
И капризна и колючка:
В маму — вылитая злючка.
Время (тут без лишних слов)
Наступило женихов.
Шлют до падчерицы сватов
(Именитых и богатых)
Нежель к мачехинойдочке.
И дошла до крайней точки
Оттого старуха вовсе:
Разозлилась и от злости
Дочку мужа погубить
И её со свету сжить
Призадумала… И в крик:
«Увози-ка дочь, старик,
Поскорее с глаз долой
Нынче ж, утренней порой,
На трескучий на мороз
В лес — немедля и всерьёз!..»
Потужил, поплакал старче:
Делать нечего, иначе
Баба шибче обозлится,
Так в задумке изловчится.
(В кознях эка мастерица!)
Он давно её боится.
Запряг лошадь в страхе брани:
«Мила дочь, садись-ка в сани».
В лес повёз под ель большую
И оставил там родную,
Расцелуя на прощанье,
Он уехал под рыданье.
Вьюга снежная кружит,
Девушка сидит, дрожит.
Вот озноб уж пробирает —
Сердце в страхе замирает.
Вдруг же слышит чьи-то речи
Где-то рядом недалече.
То Морозко с чувством долга
Скачет, щёлкает по ёлкам,
Веселя свои метели.
Очутился он на ели
(На снегу, как на постели),
Под которою девица
Мёрзнет, дышит в рукавицы.
Сверху спрашивает с крон
Нежненько, проказник он:
«А тепло ль тебе, девица?» —
Сам хлопочет, суетится…
«Да, Морозушко, тепло…
И теплей быть не могло».
Ниже стал спускаться он;
Крепче треск — мороза звон:
«Мне тебя спросить позволь.
А теперь, красна, тепло ль?!»
Та уж рук не чует, ног,
Лишь язык промолвить смог:
«Ох, Морозушко, тепло
И теплей быть не могло…»
Тут Морозко к ней подходит:
Пуще холод — тело сводит,
Леденеет; он с вопросом,
Шевеля краснющим носом:
«А сейчас тепло ль, девица?»
Та не может шевелиться,
Слёзы в иней превратились,
Отвечает еле силясь:
«Ой, тепло, тепло Морозко…»
А лицо бледнее воска,
Уж сознание теряет,
Всё упрямо повторяет:
«Ой, Морозушко, тепло
И теплей быть не могло…»
Сжалился Морозко здесь
(Покуражился — знай честь!
Али бес его попутал?!)
Одеялами окутал,
Отогрел под шубой пышной…
А в избе под теплой крышей,
Где скребутся, греясь, мыши,
Мачеха поминки метит,
Представляя в ярком цвете
Похороны дочки мужа,
И печёт блины к тому же;
Издаёт вдруг грозный клич:
«Эй, ступай-ка, старый хрыч!
Ну-ка дело снова сделай,
Труп вези оледенелый
Дочери своей из лесу.
Хоронить-то интересу
Хоть и нет, да всё ж придётся…» —
А сама уже смеётся.
И мужик поехал тут же,
Убиваясь горем хуже.
Вот до места доезжает,
Сразу дочку замечает.
Та под елею сидит,
На него она глядит:
Весела, да и румяна —
Шита золотом багряным,
Серебром, в манто собольем,
(Деду радостно до боли…)
Рядом короб с ней стоит,
В драгоценностях горит.
Разложив добро на санях,
В них уселися и сами
И отправились до хаты:
Веселы, добры, богаты…
А тем временем старуха
Блин печёт и клонит ухо:
Скоро ль звук коснётся слуха
Подъезжающих саней,
Невтерпёж давненько ей.
А собачка под столом:
«Тяф!Тяф!Тяф!Везут с добром
Старикову дочь притом,
А твоя-то «дочь-княжна»,
Даже замуж не нужна».
Кинет мачеха блинок:
«Ну-ка,тявкни-ка, щенок,
Лучше ты наоборот».
Съест собачка, вновь поёт:
«Эту замуж не берут…
Старикову дочь везут:
В серебре,камнях да злате!..»
«Ах, дрянная моська… На-те! —
Пнула баба тут собачку, —
Не получишь снова жрачку —
Не протявкаешь моё…»
Та ж упорно на своём…
Спряталась под печкой
И твердит свои словечки.
Захотела взгреть ухватом,
Не достать её — куда там!
Заскрипели ворота.
Дверь открылася…Тогда:
В избу падчерица входит,
Будто солнышко восходит,
В злате-серебре сияет —
Ажно очи ослепляет,
А за ней несут огромный
Короб ценностями полный.
Как старуха увидала —
Чуть от злости не упала…
«Запрягай-ка, старый бес,
И вези скорее в лес
Дочь мою на то же место,
Будет лучшая невеста!..»
Посадил её он дочь,
В лес повёз немедля прочь.
Высадил под елью там
И домой уехал сам.
Дочь старухина сидит
Да зубами всё стучит,
Ожидаючи подарков.
(А в лесу отнюдь не жарко!)
Почему-то шибче вьюгой
Занимается округа.
Хоть на ней тулуп добротный-
Всё ж и нос и лоб холодный,
Щёчки щиплет, стынут ножки
Так, чуток, совсем немножко!
Час за часом пролетает,
Да морозец всё крепчает.
То Морозко с чувством долга
Скачет, щёлкает по ёлкам,
Веселя свои метели.
Очутился он на ели,
Под которою девица
На подстилочке ютится:
Сидя — охает, вздыхает —
Сало с булкой уплетает.
Сверху спрашивает с крон
Нежненько проказник он:
«А тепло ль тебе, девица?» —
Сам хлопочет, суетится…
«Ой, студёно, холодно!
Быть иначе не могло».
Ниже стал спускаться он,
Пуще треск — мороза звон:
«Мне тебя спросить позволь?
А теперь, красна, тепло ль?!»
«Ой, отмёрзли ноги-руки…
Дурень старый — это муки!»
Тут Морозко к ней спустился
И с вопросом обратился:
«А теперь тепло ль, краса?»
Та как выпучит глаза:
«Ты совсем что ль обалдел?
Поумней не знаешь дел…
Жду подарки целый день,
А он балуется ,пень!
Подавай подарки тут же:
Да побольше и получше!»
Рассердился здесь Мороз
Да подул, да как понёс —
Та в момент окостенела,
Даже охнуть не успела…
Посылает баба мужа,
Лишь утихла злая стужа:
«Поезжай-ка, старый бес,
За дочуркой быстро в лес,
Привози её во злате,
При добре и при параде…»
Дед собрался второпях
И умчался на санях.
А собачка под столом:
«Тяф!Тяф!Тяф! — всё о своём, —
Дочь свою отдаст отец
За красавца под венец,
От старухиной лишь кости —
Похоронят на погосте…»
Баба ей пирог кидает,
А сама же поучает:
«Ты протявкай лучше плут:
Дочь старухину везут
В злате, в ярких самоцветах —
Ярче солнечного света!..»
Заскрипели ворота,
Баба кинулась туда
Дочь свою встречать быстрей.
Добежала до саней,
Отвернула как рогожу —
На себя дочь не похожа,
В санях мёртвая лежит,
Взор смотрящего страшит.
Зарыдала баба слёзно —
Плачь не плачь, теперь уж поздно…

Морозко

Ключникова Галина

В сказке русской он живёт,
Чтит его крестьянский род.
Землю он укроет снегом,
Чтобы зимовала с негой.

Зайцам, лисам шубы дарит,
Реки крепким льдом зеркалит.
Настю, в деле испытав,
Наградил за кроткий нрав.

А бездельницу Марфушу
Наказал за злую душу.
С посохом, в шубейке в блёстках…
Угадали кто? … Морозко!

Морозко сказка

Надежда Старостина-Котенко

Жила на белом свете, прекрасная девица,
Добра, светла душою, скромна и белолица.
Еще невинной крохой, без матери осталась,
Ей к сожалению- мачеха не добрая досталась.
Отец любил малютку, но супротив супруги,
Не мог сказать и слова, жалел лишь на досуге.
У мачехи сварливой, своя имелась дочка,
Её любила нежно, носилась с ней, как квочка.
Чтоб та ни натворила- погладит по головке,
Всё вечно с рук сходило, балованной плутовке.
Настёнка — не родная, как только ни старалась,
От мачехи, всё время бедняжке доставалось.
Летело быстро время, девицы уж невесты,
Но снова, злая мачеха, не находила места.
Настёнка, всю работу по — дому выполняла,
Ложилась поздно ночью, и с зорькою вставала.
Чем тяжелей и хуже давали ей работку,
Всё краше становилась, всё делала в охотку.
Приданое Марфуше годами собиралось,
Да женихи не ехали, так в девках и осталась.
У дедовой Настёнки, хоть денег ни гроша,
Все знают — золотая у девушки душа.
Уж мачеха бесилась, мол не пришла пора.
И женихов с сватами прочь гнала со двора.
Марфушу наряжала в шелка и кружева,
Но шла о её дочке — не добрая молва.
Настёнке- что похуже, не нужное тряпьё,
Чтоб парни, не смотрели с восторгом на неё.
В обноски одевала и в праздник, и в быту.
Да только, разве скроешь такую красоту.
Но снова едут сваты, и снова им отказ,
А к дорогой Марфуше, хоть кто, хотя бы раз.
Ей снится, к дочке сваты, ну всё же повезло.
Проснётся, и на Насте, всегда срывает зло.
— Покуда я Настёну, со свету не сживу,
Свою Марфушу, замуж не выдам наяву.
Моей дочурке, мужа давно найти пора…
Вези, старик Настёну подальше со двора.
— Да что ты озверела, ведь на дворе мороз,
Пытался образумить, не сдерживая слёз.
Уж он просил супругу, молил и день, и ночь,
Так жалко было деду свою родную дочь.
— Я не хочу и слышать. Коли не отвезёшь,
То с дочкою на пару, сам по миру пойдёшь.
Старик заплакал горько, запряг в узду коня.
— Ты, дорогая дочка, не злися на меня.
Отвёз. В лесу оставил. И в санях налегке,
Один домой вернулся. Поплакал в уголке.
Судьба такая значит, противиться не в мочь.
— Иди к любимой маме, моя родная дочь…
В лесу мороз трескучий. Не раздобыть огня,
— Возможно, папе легче там будет без меня?
А здесь красоты снежные, и ёлочки в снегу.
А вон, зайчишка белый, споткнулся на бегу.
Рябина, словно бусами алеет средь снегов,
Периной белоснежной, искрится весь покров.
Под ёлочкой присела, и тихо ждёт конца.
Припомнила весёлого, что сватал, молодца.
Мечтала, засыпая, о свадьбе среди роз.
Как вдруг, её заметил в сугробе дед Мороз.
Заботливо, угодья сам обходил старик.
“Не холодно, девица”- спросил он напрямик.
— Не холодно, Морозушко, не зябко, дорогой.
— Не страшно, тебе милая, в ночи сидеть одной?
— Не страшно мне, Морозушко. А зубочки стучат.
Хоть улыбнуться силится, а сердце, как набат.
Мороз, красу невинную, жалея пожурил,
И шубой соболиною, от ветра приукрыл.
— Пойдём скорей, красотка, в мой терем у реки.
Вон видишь, еле светятся в окошках огоньки…
Как шли, она не помнила, очнулась у крыльца,
И тут же, снова, вспомнила про бедного отца.
Про пёсика любимого, что грел её порой,
Свалилась на подушки , что высились горой.
Укрыл её Морозушко- «Поспи пока приду,
Вернусь домой, придумаю, как отвести беду.»
С тех пор, жила в том тереме, не ведая обид.
Морозке, по хозяйству немножко подсобит.
Покушать приготовит, дорожки подметёт,
Морозушкj на радостях, и сам в душе цветёт.
Её он кличет внученькой, да Настенькой порой.
Мечтает свадьбу скорую, да так, чтоб пир горой.
И жениха уж присмотрел.Не стыдно под венец.
Один на три села вокруг — удалый молодец.
Взял как-то, девицу с собой, запарился в делах,
Промчал её, над тем селом, в летающих санях.
Заметил сразу — на щеках, румянец заалел,
Как только парень у крыльца, на небо посмотрел.
Сердечко билось, как птенец — его не провести,
“Пора”- решил он- “Голубков, до пары мне свести.”
А через день, послал её, чтоб прогулялась в лес.
Морозко знал, что молодец, на дерево залез,
Уже давно тот приглядел, себе на рождество.
Верхушку ёлочки срубить. Немного волшебство,
Морозке в деле помогло, чтоб внучку заманить.
И всё. Теперь сама должна свою судьбу вершить.
Как только встретились они, расстаться не могли,
До терема без лишних слов, сияя, подошли.
Ведь это он, её в мечтах средь роз поцеловал.
Морозко, засветился весь, он просто ликовал…
Приданого большой ларец, давно уж был готов.
Осталось только подождать, визита от сватов.
Отправил Настеньку домой на тройке.А наряд-
Весь чудо- жемчугом расшит, и камешки горят…
Чтобы на Настю поглядеть народ валил гурьбой,
Засватать- эту красоту, хотел тогда любой.
И песик радостно скулит, хозяйку тянет в дом.
Отец к саням её бежит, от счастья в горле ком.
А Марфа с мачехою злой, едва шипят слова,
От зависти глаза горят-» Ну надо же, жива.»
Закрылись, всё как есть, узнали без прикрас.
— Ты, дед, Марфушу увезёшь.Не мешкая,сейчас.
— Ты, доченька, его проси, покрасивей наряд,
Тогда уж точно — женихи, как пчёлы налетят.
Увёз старик Марфушу в лес.Оставил под сосной.
И налегке, спешил скорей попасть к себе домой.
Там скоро сваты на порог, а как же без отца,
И не надеялся, дожить до дочкина венца…
В лесу метель кружила снег, и ветер завывал ,
И из-за ёлки кто-то вдруг, Марфушу, окликал:
«Не холодно ли девица, не страшно ли в лесу,
И кто тебя оставил здесь, милейшую красу?»
— Ты чё, совсем уже ослеп, промёрзла до костей.
Веди погреться в терем твой, и шубу дай скорей.
Морозко сразу понял всё, но говорить не стал.
Набросил шубку на неё и в терем отослал…
Готовить некому еду, Марфуша, спит весь день.
А убирать, да подметать, всегда ей было лень.
Морозко вытерпел её, лишь три тяжёлых дня,
Что заслужила, то с лихвой, получишь от меня…
Она в корыте со свиньёй, отправилась домой,
На улице, попадал в снег, от смеха люд честной.
Ни украшений, ни наград.Отрадно, что не в ночь,
“Что заработала- твоё”- сказал, и выгнал прочь…
С тех пор с мамашею за двор, они не кажут глаз,
Смеялись люди всем селом, увидев, каждый раз.
А у Настёнки пир горой, ей каждый бил челом.
На свадьбе, папа рядом с ней, и пёсик под столом.
И в новом тереме своём гуляли до утра,
И им желали гости в дом — достатка и добра.
Морозко в гости заходил, к Настёночке своей.
И на летающих санях, катал её детей.
Они наверно и сейчас, живут, на зависть всем,
Хотя всё было так давно, а может не совсем?

Морозко

Сергей Кирпиков

(Новый взгляд на старую сказку)
Давным-давно в лесной сторожке
И, в основном, только зимой,
Жил добрый Дедушка Морозко,
Он охранял участок свой.

Был у него волшебный посох,
Он им природу украшал.
В наряды белые лишь только
Кусты, деревья одевал.

Однажды, обходя участок,
Он встретил девушку одну.
Она в ладошки дула часто,
Сидела прямо на снегу.

«Тепло ль тебе, о, незнакомка?» —
Морозко девушку спросил.
«Тепло» — она сказала скромно,
Но вид её замёрзший был.

И пожалел её Морозко,
К себе в избушку пригласил.
Сказал: «Погреешься немножко
И наберёшься свежих сил».

Девчонку эту звали Настей,
Её отец любил всегда.
А мачеха желала страстно
Ей каждый день только вреда.

Она любила лишь Марфушку,
Только свою родную дочь.
Про Настю же сказала мужу:
«В лес увези её, с глаз моих прочь».

Вот так она и оказалась
В лесу на холоде одна.
Потом с Морозко повстречалась,
Нет видно худа без добра.

Когда Морозко в лес с проверкой
Пошёл, он посох свой забыл.
А вспомнил лишь в лесу об этом
И срочно к дому поспешил.

А там уж с Настенькой случилась
Непоправимая беда.
Она лишь посоха коснулась
И стала словно глыба льда.

У Насти был жених когда-то,
Иван, он всё искал её.
И сердце пылкое, однако,
Его к любимой привело.

Увидев Настеньку замёрзшей,
Иван был очень удивлён,
Но попросил прощенья всё же
И прослезился тут же он.

Его слеза волшебной каплей
Упала прямо на неё.
И помогла бедняжке Насте,
В миг растопив холодный лёд.

И Настя сразу же проснулась,
Явив красу своих очей.
Узнав Ивана, улыбнулась,
Улыбкой сделав мир светлей.

«Иванушка,» — она сказала,
Взглянув любимому в глаза.
В ответ подняв свои глаза, он
Её по имени назвал.

За их терпение обоих
Морозко наградил сполна.
Ларец, лишь самоцветов полный,
И белоснежных три коня.

А мачеху грызёт уж зависть
И мужу говорит она:
«Вези Марфушку в лес, как Настю,
Ей тоже надо жениха».

Вот в лес увёз старик Марфушку
И усадил её под ель.
Сидит она, и вдруг Морозко
Подходит удивлённо к ней.

Но всё же вежливо Морозко
Спросил: «Не холодно ль тебе?»
И закричала тут Марфушка:
«Ты старый, видно, очумел!».

«Я вся замёрзла, иль не видно?»
Морозко даже отскочил.
«Что тут такое? Что за диво?»-
Он тихо сам себя спросил.

С другого края подошёл он
И снова вежливо спросил:
«Тепло ль тебе, о, незнакомка?»
И словно сильно оскорбил.

Марфушка встала вся на взводе,
Взяла Морозко за грудки.
И стала в очень грубой форме
Подарки у него просить.

«Ты жениха подай мне тоже,
Да побогаче и быстрей,
Да и приданого побольше» —
Сказав, толкнула его в снег.

Морозко застонал, заохал,
Он грубостью был поражён.
Но подарил и ей немножко
Подарков на прощанье он.

За свинство, что лишь душу ранит,
Вместо коней ей три свиньи.
Сундук с воронами на память
За черноту её души.

А наши Настенька с Иваном
Сыграли свадьбу, пир горой.
И стали жить в любви с достатком,
Счастливой новою семьёй.

Морозко

Сергей Михайлович Зуев

Добрая сказка.


1.
Ночью Ветер-карманник
Обворовывал лес,
А с рассветом в тумане
Он бесследно исчез.

Не мечтала с воришкой
Осень дело иметь;
Он во тьме с золотишком
Красть не брезговал медь.

Обнаружив пропажу,
В сердце сплин зарождён
И расплакалась даже
От обиды дождём.

А под горькие слёзы
Мысли, как палачи,
Шепчут Осени: «В бозе
Не пора ли почить»? …

И снедала усталость
Душу девы в тоске…
Ничего не осталось;
Только мелочь в руке…

2.
А под вечер в повозке
В золотых бубенцах
Из краёв из заморских
Занесло к ней купца.

Говорил ему Ветер
О её красоте
И, при этом, отметил,
Что она в нищете.

Зная дело такое,
Он предвидел итог.
Не давая покоя,
В шутку вёл с нею торг.

И пошли уговоры
Пинту эля купить,
Что не взятое вором
Может боль утопить.

Осень пиво купила,
Хоть и бедной была.
Лишь глоток пригубила
И купцу подала.

Он захлопал глазами
И сама — не спеша —
К ней за этот экзамен
Потянулась душа…

Он спросил с важным видом:
«А пойдёшь — за купца»? …
«За купца, может, выйду…
Не пойду за скупца»!

3.
Взял он слово на веру,
Ведь и впрямь воспылал…
А на утро с курьером
Ей коробку прислал.

В ней и платье невесты,
И с алмазом кольцо,
И три слова под текстом
Прикрепил в письмецо.

Свой ответ на конверте
Отослала с гонцом
И уж вы мне поверьте;
Сказка с добрым концом! …

Ведь купец на повозке
Из далёких земель —
Что назвался Морозкой —
Повинился за эль.

Ведь достойное место
В ней досталось кольцу,
Да и нашей невесте
Было платье к лицу.

Ведь и третий участник
Возвратился с добром
И над лесом на счастье
Рассыпал серебро…

Обсуждение закрыто.