Граф Лев Николаевич Толстой — один из наиболее известных русских писателей и мыслителей, один из величайших писателей-романистов мира. Участник обороны Севастополя. Просветитель, публицист, религиозный мыслитель, его авторитетное мнение послужило причиной возникновения нового религиозно-нравственного течения — толстовства. Член-корреспондент Императорской Академии наук, почётный академик по разряду изящной словесности. Был номинирован на Нобелевскую премию по литературе. Впоследствии отказался от дальнейшей номинации.
Произведения — «Утро помещика» (1856), «Детство, Отрочество и Юность » (1864), «Война и мир» (1868), «Война и мир» (1863-1869), «Анна Каренина» (1873-1877), «Смерть Ивана Ильича» (1884-1886), «Крейцерова соната» (1887-1889), «Воскресение» (1889-1899), «Хаджи-Мурат» (1896-1904) и другие.
Толстой
Алла Абрегова
Гениальное произведение
Льва Толстого — «Война и мир»
В современной экранизации —
Заурядный, поверхностный фильм.
А глубокая «Анна Каренина»,
С популярным и вечным сюжетом,
В постановке Бориса Эйфмана
Триумфально проходит балетом.
Эта жажда неутолимая —
Быть понятым и быть любимым.
Как это необходимо нам —
Быть правым и быть счастливым.
Как хочется быть услышанным
Не в жизни, хотя бы в смерти.
Передать можно чувства движением,
Но Толстого там нет, поверьте.
Ведь балет «Лебединое озеро»
Донести язык слова бессилен.
Передать и ему не свойственно,
То, что музыке, танцу посильно.
Мы читаем опять Толстого,
Словно Библию. Его надо вычитать.
Ёмкость мысли и красоту слова
Не понять, если просто пролистывать;
Не читать сотни строк, не думать,
Вместе с ним себя не творить.
Из сюжетной канвы не родится
Твой особый, духовный мир.
Чтоб своим умом, а не чувствами
Ты о жизни, о людях судил —
Не почувствовал, а прочувствовал,
Что сказал он, чему учил.
Есть простые рассказы, истории.
Можно фильмы снимать и смотреть,
А есть вечные книги, которые
Каждый должен хоть раз прочесть.
Осенний побег Льва Толстого
Анатолий Чигалейчик
Осенняя дорога ночью,
Угрюмый лес вокруг шумит.
В карете граф и Маковицкий,*
От жизни светской граф бежит.
Замыслил он побег от мира,
Решил вторую жизнь начать,
В каком ни будь скиту славянском,
Мечтал деревья корчевать.
Забудет он семью, дворянство,
И с новым именем в крестьянство,
Он вступит с древнею сохой,
В трудах окончить путь земной.
Хаджи — Мурат Толстому снится,
И удалой Хан — Магома,
Он десять лет писал ту повесть,
Переставляя лишь слова.
Два варианта — что печатать?
Писатель время обогнал,
Как мал отрезок этой жизни,
Всё упустил, всё прописал!
Достиг немыслимой вершины,
А дальше вниз, таков закон,
Всю жизнь творил и заблуждался,
И был от церкви отлучён.
Он так по жизни заблуждался,
О славе громкой помышлял,
Свою религию без бога,
И без Христа Толстой создал.
Куда ни поверни карету,
Стремиться будет граф к концу,
Как жутко умереть в дороге,
И душу не вручить Творцу.
Очнулся, стало жаль жену,
Он вспомнил дни любви, работу,
Вражду и Софьину заботу,
Вдруг вспомнил Крымскую войну.
В полубреду, в полусознанье
Ему предстал Верховный суд,
«Суд высший- судят всех,
Суд праведный — нет в мире виноватых,
Суд страшный — никто не спасётся».
Скорей бы станция с огнями,
Карета скрипнула ремнями,
Родимый край за лесом скрылся,
Лев Николаевич забылся.
Он не поедет к людям в Братство,
Граф, офицер любил богатство,
И чудо, он признал злодейство,
Вся жизнь есть — ложь и лицедейство!
То светским графом притворялся,
То падшей женщиной крестьянской,
То девочкой в глуши Рязанской
То жизнью дуба восторгался.
Иль ветерком в осеннем поле,
Порой шмелём на Божьей воле,
Изрядно магией грешил,
Всю жизнь куда-то он спешил.
* Маковицкий — личный врач Толстого.
Лев Толстой
Вадим Константинов 2
Он недоступен, больше,
Чем кто-либо!..
Монументален,
Точно каменная
Глыба,
В которой сложно,
Что-нибудь отсечь!..
Всё неотъемлемо…
И стать,
И ум, и речь!..
Лев Толстой!
Валентина Глазунова
Да, будет снова ясный день,
Во тьме его души!
Ведь, на войне он убивал,
Казнил, блудил… в тиши!
Лгал, воровал и пьянствовал,
Насиловал, играл!
На старость лет, он захотел,
Чтобы… уверовал!
От страха, перед смертью,
Ворчливо, фанатично,
Он ищет веру в Бога
И тоже, энергично!
Наш Лев Толстой состарился
И… очень скучным стал,
Естественно, расстроился,
Что… силы потерял!
Метаморфоза Льва Толстого
Валентина Глазунова
Природная метаморфоза Льва Толстого
Кого сегодня может … удивить!
Все закидоны мужика такого
Никто не мог тогда остановить!
У Софьюшки забот в доме – по горло!
У Льва Толстого, только, лишь одна –
Бессилие! Что страшно для любого,
Ну, а тем более, для немощного льва!
О силе офицер мог только вспомнить!
О праве Первой ночи… помечтать…
Граф был пример! Кто смог бы прекословить!
Разве жених, что должен был …пахать!
Лев Николаевич Толстой
Валентина Полянина
Лев Николаевич велик!
Писатель Глыба, Мощь и Сила!
Энергетический родник
Неиссякаемый, России.
Есенин в дом его вошёл,
Став Льва Толстого внучке,мужем.
Опору, наконец,нашёл.
И быт, который был так нужен.
Энергетический поток
Сжигал,давил поэта душу…
Он в доме долго жить не смог,
Величья дома не нарушив.
И он бежал,бежал от всех,
Простой крестьянский сын мятежный.
Не принял их условных вех,
Он вольный сын полей безбрежных.*
*С. А. Есенин пишет в 1925 г Николаю Вержбицкому: «Семейная жизнь не клеится, хочу бежать. Куда? На Кавказ. С новой семьёй вряд ли что получится. Слишком все здесь заполнено » великим старцем», его так много везде, и на стенах, и в столах, и на потолках, что для живых людей места не остаётся. И это душит меня.»
Лев Толстой и Россия
Григорий Лазаревич Акопян
«Мой народ, пробуди свой уставший рассудок:
Богом данную жизнь по закону зачем отнимать?
Я не буду так жить, не могу, не хочу и не буду!
Посему не молчу и всех вас я прошу не молчать!»
В словах намёка не найдёте никакого
На лживую помпезность- только грусть.
Ведь, если вычеркнуть в истории Толстого,
Кому, скажи, нужна такая Русь?
В своих творениях мыслитель подарил
Глубоких истин нам немало: «Воскресенье»,
«Каренина»,»Хаджи-Мурат», «Война и мир»,
В них вектор мудрых философских устремлений.
Он нас задуматься заставил — почему
Не стоит противляться злу насилием.
В душе народа памятник ему
Воздвигнет благодарная Россия!
Дневник Льва Толстого
Иван Есаулков
Читай Толстого дневники,
Познай глубины каждой строчки:
Для мысли рамки их узкИ
С начала до последней точки!
Себя разоблачает он,
Как будто весь — из лени, фальши.
Был с юных лет взят этот тон,
Таким он и пребудет дальше.
А сколь разбросано идей,
Чеканных мыслей, афоризмов!
Ещё характеры людей
ПреломленЫ, как через призму.
Оценки своего труда,
Романов будущих сюжеты…
И так всю жизнь, и так всегда:
К себе… вопросы… и ответы!
У могилы Льва Толстого
Игорь Тютюкин
Все гениальное просто.
А внешнее — зыбкий дым…
Был он огромного роста.
Не телом, а духом своим.
И завещал, как гений,
Познавший цену всему,
Не ставить помпезных строений
Над прахом, что канул в тьму.
Важно ведь то, что помним.
А не то, что в гранит возвели…
Обыкновенный холмик
Обыкновенной земли.
Трудно быть в жизни скромным.
Но все же, стремясь к мечте,
Когда-нибудь все поймем мы —
Истина в простоте.
Дом Л. Н. Толстого
Леонид Герт4
(Хамовники)
Стены стоят, как куртины —
Так время засело в нем.
Чем больше вовне накрутило,
Тем лучше внутри поймем.
Ступени вверх с разворотом.
То медленны, то быстры.
Тот воздух не разворован,
Живёт ещё блеск искры.
Им кажется, что в музее —
Мне нет — заживёт, пойдет
Чуть-чуть, может быть, грузнее
Подержанное пальто.
По стенам всё время скачет,
Тревожа, слух холстомер.
И не могло быть иначе —
Я этого так хотел.
Л. Н. Толстой
Леонид Герт4
Вот брови хмурые нависли —
Твой острый взгляд, взгляд не случайный.
Какие образы и мысли,
Какую постигаешь тайну?
Судьба- характер: прочность связи,
Оттенки чувств и настроений.
Ты Богом призван, ты обязан…
По нашему реестру — Гений.
Ты знал нас лучше, чем мы сами…
И было нам чему учиться.
Не упрекнув нас в грязи, сраме,
Заставил нас самих лечиться.
И сколько образов, коллизий…
Перечислять? Их знает каждый.
Кто рванный, кто в церковной ризе
И навсегда, а не однажды.
Тебе одно — мужик, графиня:
Все человеки, все под Богом.
Пусть тут Жульен, пусть Агриппина —
Одним и тем же светлым слогом.
Ты знал крестьянскую работу я —
Не зря по борозде за плугом.
Ты знал мужицкую заботу.
Хотя имел шестерку цугом.
А коль ты с русскою душою,
В любови к Богу не остыл.
Настало время и пошел ты,
Но не дошел ты в монастырь.
Как сам, во всем ты сомневался…
Переписать сто раз сто строк.
Поднять завесу собирался,
Чтобы узнать — там Бог? — Ты Бог.
Покоишься в простой могиле
Без пышного в гербах надгробья.
Могли, конечно же, могли мы,
Но хмурые забыть как брови.
Толстой
Леонид Герт4
Бог и Толстой — Толстой и Бог,
Конечно, между ними пропасть.
Опоясать земной шар смог
Не испытав при этом робость
Лишь наш Толстой, Толстой один,
Не поднимаясь даже с кресла.
Для нас он божеству сродни,
Сродни, конечно, а не вместо.
И как он видел глубоко,
Сокрытые вскрывая связи —
Не запереть пред ним окно,
И краской не замазать язвы.
И трудоголик он не зря —
Искал, вязал и добивался,
Чтоб не было на свете зла,
Великого земного братства.
Чтобы в достатке жил мужик,
Богатство же он ненавидел —
Нельзя пузатому служить,
А услужить лишь инвалиду.
Он гений — жить с ним не легко,
Пусть и родным, но легковесным.
Его же к бедноте влекло,
Он их желал услышать песни.
Вот эпопея, вот роман,
Статьи, дневник, рассказы, пьесы.
Миллион платили — пуст карман.
Гром юбилея — но без спеси.
Сняв шапку, кланялся старик,
Шепча — не заслужил, спасибо.
Душою к каждому приник,
А мы в ответ — спаси, спаси Бог.
Под деревом, как он хотел.
Скромна могила — без надгробья.
Как жаль, он песен не допел —
Смерть на лету — хватило дроби.
Лев Толстой
Лера Мурашова
Лев Толстой —
он непростой,
немолодой,
с большой бородой.
Землю пахал,
книги писал.
Крестьян любил,
царю грубил.
Истину искал,
с церковью порвал.
Землю раздал,
бедным не стал.
Был домосед,
знал его весь свет.
Душу спасал —
из дома сбежал.
К монахам хотел,
да не успел.
Холмик простой,
рядом склон крутой,
а люди идут,
как будто он тут.
Крестик поставить не разрешил,
так и лежит — в тиши.
Вот он какой,
граф Лев Толстой.
Л. Н. Толстой как зеркало души
Людмила Зар
Люблю Толстого я за слово,
За чистую души основу.
Толстой — талантливый старик.
Искал души он совершенства.
Не осуждай его, священство,
Кто к совершенству не привык.
Сошёл с ума несчастный гений.
Молиться надо за него.
А Вы устроили гонение,
Предав анафеме его.
Толстой, как зеркало души,
И с осуждением не спеши.
Не старый муж, умён и ловок,
Сановник, статский генерал,
Очаровательный ребёнок,
Достойный всяческих похвал.
Казалось, что ей не хватало?
Богатство, преданный супруг,
Была звездой любого бала,
Живи и радуйся, но вдруг,
Их брак разбила, разметала
Волна нахлынувшей любви,
Душа без счастья жить устала,
Ждала, как мая соловьи.
Любви магическую силу
Толстой в романе описал —
Способную свести в могилу
И вознести на пьедестал.
Он в душу заглянуть пытался
К той женщине, что создал сам
И, заглянув — перепугался,
Увидев всё, что было там:
Порок и святость, ужас бездны,
Все грани жизни на Земле,
Но, посмотрев на вещи трезво,
Не обвинил её во зле.
Анна
Байкина Нина
Под рукой моей — имя женщины
На затрёпанной книжной корочке…
Шея белая с ниткой жемчуга,
Завитки волос непокорные.
За обложкой любовь украдена,
Петербург обернулся пустошью.
Что же делать, Анна Аркадьевна?
Ни Толстого спросить, ни Пушкина.
Пусть не будет конечной станции,
Монументом застывшей бронзово.
Пусть метель в Бологом останется,
Что играла шинелью Вронского.
Будет жизнь по иному прожита
и прочитана так, как хочется.
Только жаль, что улыбка Серёжина
Не спасёт вас от одиночества.
Нету выхода вам, заложница,
Том захлопну — ну что я сделаю?
Поезд катит из безнадёжности,
И беспомощна шея белая…
Анна
Букреева Светлана
Ты жила и безумно любила,
Ты была хороша и желанна…
Что же ты сгоряча натворила,
Что с собою ты сделала, Анна?
В мягком бархате чУдные плечи.
Нет прелестней, пленительней стана.
Что сулит тебе памятный вечер,
За любовь чем расплатишься, Анна?
Словно солнце зашло в одночасье,
Дождь слезой заблестел на ресницах…
Не твоё ли короткое счастье
Взмыло вверх белокрылою птицей?…
Может быть, поспешила ты, Анна,
Может быть, этот шаг твой напрасен?
Пока поезд ползёт из тумана,
Оглянись — мир велик и прекрасен!
Анна Каренина
Валерий Старз По Алфавиту
Поезд скоро прибудет, Анна.
Машинист правит путь по рельсам.
Твой блуждающий взгляд с экрана.
Все в партере уселись в кресла.
Ждут последних страниц романа
И развязки крутой в финале.
Ты идёшь по перрону, Анна.
По тому же, что и в начале.
Сердце было тогда спокойно,
А теперь там зияет рана.
Ты сказала себе: «Довольно!
Боль терпеть не желает Анна!»
Ревность, душу порвав на части,
Мир окрасила в цвет обмана.
Где вчера проживало счастье,
Там сегодня вокзалы, Анна.
Там по рельсам спешат вагоны.
Одному из них ты желанна.
И в объятья его с перрона
Скоро бросится леди Анна.
Анна Каренина — 2
Валерий Старз По Алфавиту
Сударыня, едемте с нами в поля.
Там рельсы в рассветные дали стремятся.
По ним паровоз наш без устали мчаться
И радостно будет сигналить, дымя
Из труб закопчённых в сиянии дня.
Зачем по перрону Вы носите грусть,
Зачем Вы бросаете взгляд под колёса.
Весь день любоваться изгибами плёса
Сквозь окна вагонов, твердя «не вернусь» —
Перформанс такой с Вами сбудется пусть.
В открытую топку младой кочегар
Лопатой кидать будет каменный уголь.
От ветра порывов колеблясь упруго,
Вы чувствовать будете неба нектар
На тонкой границе, где холод и жар.
И где-то в затерянной тихой глуши,
Наш конь из металла, вздыхая устало,
Под ноги нам выпустит облако пара,
Прошепчет, что дальше нет смысла спешить,
А лучше блуждать в закоулках души.
Анна Каренина
Димитрий Кузнецов
— Что теперь в моде после Анны Карениной?
— Туфли на платформе…
(из разговора)
Ах, вот уж и рельсы готовы,
Осталось решиться и лечь…
— Но, Анна Аркадьевна, что вы!
Не лучше ль себя поберечь?!
Нельзя же с упрямостью конской
Терзаться обидой пустой, –
Ну, ладно, не станете Вронской,
Так станете, скажем, Толстой!
Ни слёзы, ни светские бредни
Былого огня не вернут.
На станцию поезд последний
Придёт через пару минут.
А дальше… А дальше, родная,
Истошные крики и свист:
Холёное тело сминая,
Проедет по вам машинист.
И — в яму желанные формы,
А там — ни вина, ни конфет.
Сойдёмте-ка, Анна, с платформы,
Пойдёмте-ка, Анна, в буфет!
Мне тоже бывает не сладко,
А выпьешь — лишь соль на губах.
Любовь, если выразить кратко,
Приманка у чёрта в зубах, —
Зажглась, ослепила, связала
И бросила вниз без гроша.
Вон — поезд шипит у вокзала…
А всё-таки жизнь хороша!
Чтоб верить кому-то и впредь ей,
И в страсти не портить ландшафт,
По третьей, Анюта?
— По третьей!
— На счастье и — на брудершафт!
Как-то, после очередной поездки в Петербург, я долго разыгрывал друзей и знакомых рассказом о том, как возвращался из Царского Села на Витебский вокзал и видел из окна вагона памятную «вуаль Анны Карениной», прикреплённую к рельсам на месте её гибели. «Это была копия вуали, – важно замечал я, – а подлинник находится в музее Железнодорожного транспорта». До сих пор меня поражает, как люди верили этому бреду?! Но верили. И лишь одна очень пожилая учительница, преподававшая мне литературу ещё в далёком детстве, осторожно заметила: «Но Каренина же – из романа…». «Марь Иванна! – возмущённо парировал я – вы же сами говорили нам на уроках, что Толстой великий реалист, что он писал из жизни! Вот и подтверждение ваших слов!» «Правда, правда…» — испугалась старушка.
Анне Карениной
Марина Антипина
Высшим обществом правит фальшь.
Здесь дилеммы — не разрешимы.
Анна. Вронский. И быстрый вальс
Котильон… Осторожно, Прима!
Даже маленький комплимент
Обернется Вам сущим адом.
Вас отвергнет бездушный свет —
Круг людей элитарных взглядов.
Поезд мчится, судьбу круша.
Нежный взгляд застынет укором
Серых глаз. Улетела душа.
Ни согласия, ни раздора.
Анна
Марина Быстрова-Докс
Мерно итожа, ничем не тревожа,
Жизнь утекает, меж пальцев шурша.
Роскошь наскучила. Только Сережа…
Куцик… — и нежно вздыхает душа.
Тенью обыденной, нитью невидимой,
Жданно-нежданный, тот день роковой,
Мог бы пройти незаметно, но, видимо,
Выстрелил «в яблочко» гений Толстой.
Страстью горячей рассудок незрячий
Снова обманут. Так было всегда.
Смутным предчувствием близкого плача
Знаки свои посылает беда.
Взгляды всё строже. Спаси же, о, Боже!
Связывай руки, сомнения сей!
Между любовью и долгом — Сережа…
Странно… обоих зовут Алексей…
Сложно, запутанно, неоднозначно.
Ей ли, не терпящей полутонов,
Выдержать мир беспощадный и мрачный,
Правит которым не только любовь…
Нет ей прощения, нет утешения.
Выход приметой подсказан дурной —
Рельсы! Прямая дорога к спасению,
Боль уносящая в вечный покой…
Анна
Наталья Крупенич
Свободное лирическое рассуждение по мотивам романа Льва Толстого » Анна Каренина»
От солнечных лучей и неба ласки,
Фиалками цветут Анюты глазки,
Фарфоровая тонкая рука
Касается украдкой седока,
И лишь одно изящество из лайки
Останется, вдруг, на руке хозяйки.
Второй перчатке больше повезло —
Она услышит, как стучит ОНО —
Ликующее сердце седока!
Любовь его мятежна и легка,
И сильный конь несет его по кругу,
Ни шпор ни чуя, ни тугой подпруги.
Наездник молод, дерзок, окрылен…
О, Вронский! Как он ветрен! Как влюблен!
Подумай, Анна, стоит он того :
Семьи, детей, безумства твоего?
Пока цветут твои, Анюта, глазки,
Пока еще не сброшены все маски,
Пока еще звучит беспечный смех,
Пока еще ты «Божество» для всех,
И ветер из под шляпки локон рвет,
И безысходности не наступил черед,
Пока никто ни в чем не убежден,
Пока он лишь перчаткой награжден,
Пока с кривой ухмылкой на устах,
В ночь не шагнул, от ревности устав,
И сын не плачет, держит за рукав…
Пока еще не тронулся состав…
