Анастасия Александровна Шпак
Роза белая в петлице,
Белый мрамор на столбах,
Белый пепел на ресницах,
Привкус дыма на губах.
Белой марлей забинтован
В лазарете новый век,
Духом смуты околдован
Всяк прохожий человек.
Не бегите — то зарница
В поднебесной высоте.
Не стреляйте — то лишь птица,
Белый голубь на кресте.
Но стреляют. Громче стоны.
Ну зачем? Зачем? Зачем?!
Колоколен в шуме звоны,
Красный крестик на плече.
Вы не верьте — то лишь снится.
Скоро сон спадёт тяжёл.
Белый сад императрицы
Застилает белый шёлк.
Вам бы крови, вам бы дела,
Не нужна вам тишина.
Поглядите — свет-то белый.
Свет-то бел, да сталь черна.
Брусиловский прорыв
Армия двинула с самым рассветом,
Не преклоняя свободных голов,
С горечью помня немецкие ветры…
Газа, залезшего в самые души…
Русский металл, закалённый войной,
Австрийцы валились — тяжёлые туши.
Каледин разбил вражий строй боевой.
Брусилов заботой укрыл словно зонт,
Солдаты бегут на врага величаво.
Стреляет вперёд Юго-Западный фронт
Вперёд за Россию! За нашу Державу!
Враг в металлический загнан капкан,
Конница силой великой сметала,
Пепельный ветер — войны ураган,
Красные реки, земля из металла.
Солнце копчёное дымом удара,
Небо, оглохшее долгой отдачей,
Жжёные груды. Пылают пожары.
Плавится грязь. Но за нами удача!
Австро-Венгерская армия пала,
Жалок унылого трон короля…
Русский мундир при кресте из металла
Припорошила от взрыва земля…
Рыцари неба
Взрезав воздух винтами и плоскостью крыл,
Сорвалось племя новых Икаров с полей.
Чтобы после, застыв у обреза могил,
Вспоминать пируэты врагов и друзей.
Тех, что с лёгкостью путали бой и дуэль,
Доводя до предела себя и мотор,
Пропустив в упоении долгую трель
Пулемётных ругательств, летящих в упор.
Будто фиговый лист, скрыл войска камуфляж
(Ох, не любит пехота переть на рожон…),
Но сорвиголова расписал фюзеляж,
Став известным под прозвищем Красный Барон.
Данью моде, к крестам и кругам на бортах,
Добавляли мальчишки эмблему свою,
Словно рыцари – герб на червлёных щитах,
Узнавая по ним, с кем столкнулись в бою.
Братья младшие древних норвежских богов,
Асы в игры со смертью играли, смеясь…
И подбитые, вспыхнув в гряде облаков,
Метеорами падали в жидкую грязь.
Даже в «свалку собачью», где пять к одному,
Что нет шансов ни выжить, ни выиграть бой,
Как по лезвию шли, по пути своему,
До конца оставаясь самими собой…
Удостоены только мужчины,
Что девчонка на передовой
Неуместна…
Добавляя отцам седины,
В эшелонах уехали чинно
В неизвестность… Их дочки-невесты.
В лазаретный покой, чтобы смерти слепой
Дать отчаянный бой.
Для солдат чуткость рук и бинты,
Разговор и улыбки — награда.
Между делом — домой пару строк.
Без деталей.
Бледных лиц заострялись черты,
Проступала усталость во взглядах.
Как страдали. Как горько рыдали,
Видя бойни итог. И валились без ног,
Смены выстояв срок.
Скупо слезы роняли отцы,
Их убористый почерк читая.
Знали цену приветливых фраз
У постели.
Обожали девчонок бойцы,
И любимиц своих баловали.
На шинели, от горя чернея,
В тыл несли через грязь, если пули и газ
Обрывали их вальс.
Чье начало с интересом
Ждет генштаба полный зал.
Здесь не жалуют таланты,
Тылом правят интенданты
И в дыму укрыт финал.
Гвоздь сезона — все в мундирах.
Крик суфлеров-командиров
Подгоняет: «Живо в строй!»
Первый акт, всего три сцены:
Бельгия, Эльзас, Арденны…
Сотни тысяч — на убой.
Эполетным театралам
Вечно массовости мало,
Мало лавров и побед…
И они, с глубоким чувством,
К жертвам на алтарь искусства,
Кинут клич с полос газет…
Акт второй под гром оваций.
Грязь окопных декораций,
Все в колючке-мишуре…
Новым словом на арене
Мясорубки при Вердене,
Сомме, Ипре и Камбре.
Бой и быт в одном коллаже.
Трупы павших — часть пейзажа.
Смерть — хороший бутафор.
Акт последний с эпилогом
Ставит точку всем тревогам
На Версальский договор.
Потомками забытая война,
Необоснованных амбиций свалка,
Россию утопившую до дна.
Боснийский террорист Гаврило Принцип,
Убив эрцгерцога, её начал.
Мир двадцать миллионов потерял,
Единовластья сохраняя принцип.
Восточный фронт. Удар немецкий первый.
Ченстохов пал и Калиш вслед за ним.
Спешил командующий, сдали нервы.
— Вперёд, орлы! Ура! Мы победим!
И первая победа, и ошибка:
Две русских армии теряют связь,
Удар во фланги, окруженья вязь
И плен двух корпусов, хотя и живы.
Командующий армией Самсонов
Последний выстрел совершил в висок.
Второй командующий Ренненкампф далёк,
Ушёл заблаговременно из зоны.
Кампания пятнадцатого года,
Как мясорубка держится Верден,
Здесь русские солдаты твёрже стен.
Спасенье Франции не просто мода.
Фронт Юго-Западный. Главком Брусилов
На Австрию бросает целый фронт
И враг бежит, он обессилен.
Победа полная! Но наш велик урон.
Кавказский фронт. Взят город Эрзурум
И Трапезунд, и Эрзинджан, и Муш.
Главком Юденич после зимних стуж
Месопотамии окончил штурм.
По всем фронтам Антанта побеждает.
Германия ей предлагает мир.
«Сердечное согласье» отклоняет,
Она готовит Валтасаров пир.
Под занавес Америка успела
В круг победителей спеша войти.
Россия истощалась и слабела,
Топтались все российские фронты.
Корабль России быстро шёл ко дну,
Союзники оставили одну.
Предатели паденье завершили.
Она же повторяла: — Или, или…
Галкин Юрий Анатольевич
Штыки в перевес, лязг стального металла,
Из грязи окопной по фронту «ура»,
Свинцовым дождём у виска засвистало,
И цепи за цепью мелькнули с утра.
Как с неба обрушились тонны снарядов,
От пушек Вильгельма запахло огнём,
Рвя землю на части без всякой пощады,
Мы их оборону по фронту прорвём:
Под Луцком наш верх, взбудоражены нервы,
Спасённые Богом идут напролом,
Австрийцев и венгров в плен сдавшихся, первых,
В траншеях окопов штыками добьём.
По линии фронта шёл бой рукопашный,
Позицию взяли, и снова вперёд,
Страшись *Фердинанд, «суд подходит твой страшный»,
Россию на подвиг Брусилов ведёт!
Разрывы идут вдоль елового леса,
С корнями корчует деревья заряд,
Открыта вся суть, и цена «перевеса»,
Где даже земля превращается в ад.
Бегут, паникуя разбитые немцы,
«Во всей атмосфере насыщенный страх»,
«Проснулось ОНО: леденящее сердце»,
«Что жутким кошмаром являлось во снах».
Передний заслон атакуют казаки,
Пробит *«эшелон» сразу в три полосы,
Отважный «народ», и лихие рубаки,
Удача склоняет к нам, — «чашу — весы».
Вперёд и вперёд! Оголяются фланги,
По нам *сверхснарядами «бьёт Фердинанд»,
Дымит броневик, танк застыл на стоянке,
Духовный подъём у российских солдат!
Разбиты склады, взяты штурмом окопы,
Стальная колючка, — блиндаж разнесён,
«Локальный конец наступил для Европы», —
Войскам и Каледину низкий поклон!
*Фердинанд — Фердинанд Сакс — Кобур — Готтский, (Болгария)
*Эшелон — оперативное построение войск.
* Тяжёлые305мм Гаубицы.
Сараевское убийство
Погиб Фердинанд.
Безвинною жертвой
Убийства он стал.
Пожар вскоре вспыхнул
Войны мировой.
Народы пошли
Друг- на друга войной.
Четыре державы
Нашли свой финал.
Конец их могущества
Вскоре настал.
Жанна Синючкова
Прошло сто лет. Уж тех героев нет…
Но подвиги народ их не забудет!
В истории России четкий след
Отваги духа русского пребудет.
Был уготован миру передел —
В источниках сырья и рынках сбыта
Таился фактор зла, тот беспредел,
С которым бедам счет пошел открыто.
Предположить никто тогда не мог,
Чем обернется это для народа.
Падение монархии — итог.
Из черной бездны не было исхода.
Россия в ходе Первой мировой
Шестнадцать армий, пять фронтов имела…
И дух невероятно боевой!
И мужество, не знавшее предела!
Но силы истощались с каждым днем —
Снарядов и патронов не хватало.
И под прицельным вражеским огнем
Героев полегло тогда немало.
Сам погибал — союзников спасал!
Бросая вызов смерти, зубы стиснув,
Солдат свой дух и тело истязал,
Германских армий сдерживая приступ.
Штыками и… порой стрельбой в упор
Атаку за атакой отбивали.
А «должники», забыв про уговор,
Позиции в то время укрепляли.
Австро-венгерской обороне крах
Брусиловский прорыв* принес нещадно.
Пехота русских наводила страх,
Сто дней вперед шагая безоглядно.
Успешно действовал российский флот
На Черном море и Балтийском море…
И флот для нас, и армия — оплот,
Союзники и в радости, и в горе.
Герои Первой мировой войны —
Солдаты и матросы, офицеры…
Остались долгу все они верны,
Отвага их в бою не знала меры.
Средь них донской казак Козьма Крючков**,
Матрос Балтфлота Петр Семенищев***…
Ни опытных дедов, ни новичков
С дороги не свернуло пепелище.
А первый русский женский батальон,
Который отличился при Сморгони!
Всем этим храбрым женщинам поклон!
Марию Бочкареву**** чтим и помним!
«Украдена» победа та была.
Истории уроки не забудем.
Защитникам Отечества — хвала!
И мира, процветания — всем людям!
** Козьма Крючков — донской казак, первый Георгиевский кавалер в годы Первой мировой войны. За свою храбрость и неустрашимость он имел все четыре степени солдатского Георгия — «полный бант».
*** Пётр Семенищев — матрос Балтийского флота, служивший в морском полку. За спасение от вражеской мины своего корабля, а также другие подвиги был награждён Георгиевскими крестами второй и четвёртой степеней.
**** Мария Бочкарёва — кавалер Георгиевского креста. Создала первый в истории русской армии женский батальон.
Забытая война
Что дед наш был герой, случайно я узнала.
В одном из тайных мест, в шкатулке с орденами,
Георгиевский крест был обнаружен нами.
Мы, деда не спросив, достали все награды.
Брат взял их поносить, он так любил парады!
Тут дед явился вдруг, всплеснув руками, замер.
В глазах мелькнул испуг: «Ах, что же будет с нами?»
Дед нас ругать не стал, лишь потрепал макушки.
Потом, вздохнув, сказал: «Награды – не игрушки!»
Рассказывал он нам, как на войну был призван,
Как честно воевал и защищал Отчизну.
Участвовал в боях, был ранен, оклемался.
Из роты одному ему лишь крест достался.
Давался крест такой за личную отвагу.
Да, дед наш был герой, не отступил ни шагу!…
—
Принёс кровавый пир огромные потери.
Расколот старый мир, во что же людям верить?
Не стих военный пыл, как скоро стало ясно,
И тем, кто белым был, и, кто пошёл за красных.
В том больше чьей вины, вопросом стало спорным,
Ведь цвет у той войны, как у беды, был черным…
Нет памятников им. Сменились поколенья.
И проросла сквозь дым одна трава забвенья…
Иные времена, другие даты, лица.
Забытая война уж никому не снится.
Пылятся ордена в глубинке и в столицах.
Ты вспомни всех, страна! Они — твои частицы
Забытая война
Кокин Андрей
В лесу у Малой Юглы*
На левом берегу,
На кладбище военном
Могилы все в снегу.
Лежат здесь рядом:
Немцы, славяне, латыши.
Солдаты ещё Первой
Кровавой той войны.
Сорока одиноко
На дереве сидит,
А век назад жестоко
Их удушил иприт.
Не часто вспоминаем
Погибших в те года.
Имён уже не знаем
Ушедших навсегда …
Искрится снег пушистый
На соснах в тишине.
Я свечи зажигаю
За павших в той войне.
Роковому — 1914…
Кокин Андрей
Столетие минуло, срок не малый.
Великих потрясений судный век.
Эпоха оставляя след кровавый,
Не уняла войны треклятой бег.
Сто лет назад, обрушив мир жестоко
Война явила бездны сущий ад.
Смерть вознеслась, зловещий фатум рока
Поверг народы, выставив им — мат.
Гимназисты 1914 года
Пятна синие на пальчиках,
Гимназистики в фуражечках…
Ох, не повезло бедняжечкам:
Вот вам первая германская,
Мировая, партизанская.
Лазарет, хирурги хмурые,
Да бинты, от крови бурые.
Вам, сестрицы милосердия,
Да не занимать усердия.
Гимназисточки вчерашние
Забинтуют раны страшные.
А потом придёт семнадцатый.
Где вам с жизнью разобраться — то?
Кто расстрелян, кто в изгнании.
Не до встреч — одни прощания.
1-я Мировая война
(к 100 — летней годовщине начала войны)
История оставила столетний след
Войны коварной и кровавой,
Стране принесшей множество потерь и бед,
Агрессорам она была, смертельною забавой.
Конфликт назрел и началось,
Германия на Францию напала,
России действовать пришлось —
Россия на защиту встала.
Два блока дрались меж собой —
Антанта — Немцы, Австрияки,
К ним на подмогу много стран сошлось,
Не ведал мир столь крупной раньше драки.
В войну включились танки, самолеты,
Смертельный бой людей как мух косил,
Сходились в море вражьи флоты,
Боролись до потери сил.
Германия повержена была,
Антанта блок ее разбила,
Ей по заслугам воздала,
Версальский мир победный предложила.
Война Россию изменила,
Большевики в России взяли власть,
Власть новый строй — советский заложила,
К социализму воспылала страсть.
Настало время
Германия к колониям спешит.
Хозяйкой на Балканах быть хотела
Австрийская элита. Мир трещит.
У всех держав огромнейшие планы —
Усилить мощь свою за счёт других,
Соперников, промышленные кланы,
Ослабить, устранить с путей своих.
Германо-Австро-Венгро-Итальянский
Создался блок партнёров для войны.
В Антанте, стратегическом альянсе,
Войска Руси участвовать должны.
Германский флот английскому угроза.
Доступней стал туманный Альбион.
Россия, не надеясь на морозы,
Ковала мощь — таков войны закон.
Познали фронт пятнадцать миллионов
Российских патриотов в ту войну.
В грязи окопной, не в тепле салонов,
Солдаты жизнь теряли за страну.
Сражались год за годом в зной и в холод
За Веру, за Отечество, Царя.
Соратников теряли, знали голод,
Не думали, что все лишенья зря.
Успех не развивался до конца,
Как будто у стратегов нет стремлений
Приблизить день победного венца.
Когда германец бил француза крепко,
То наш солдат союзника спасал.
Но если нас держал враг хваткой цепкой,
Француз в защиту русских не вступал.
Брусиловский прорыв не поддержали
Союзники и наши, в том числе.
О том гласят историков скрижали
И знатоков в военном ремесле.
С поставками оружия, снарядов
Проблемы постоянные у нас.
Винтовки от убитых, как награда —
Их собирали в передышки час.
Братанья повсеместно участились —
Устали все от длительной войны.
На фронте дезертиры появились —
Не им победы блага суждены.
Пять миллионов раненых в России,
Шагнул за миллион убитых счёт.
Инфляция. Страны скудеют силы.
Но царь всё это не берёт в расчёт.
В войне Россию видит до победы,
Противник царь уступок, перемен.
Хоть революции предвидел беды,
Но ничего не смог он дать взамен.
Нина Цветкова 39
Катилась война мировая
Потоками крови и слёз,
Могилы бойцам вырывая
Под сенью дубов и берёз.
Бегут многоводные реки,
И помнит, наверно, вода
Как смерти просили калеки,
Как в семьи врывалась беда.
Война — это смерч или омут,
Где гибнет несчастный народ;
Где вдовы и плачут, и стонут,
Растут миллионы сирот.
Исчезли империи с карты, —
Мечи, как и прежде, куют…
На башне кремлёвской куранты
Тревожную песню поют.
Промчалась война мировая,
Могилы, оставив стране…
И вновь разгорелась вторая,
Чтоб люди сгорали в огне.
Герои, что в войнах убиты.
Что в землю сырую легли;
Потомками ныне забыты.
Как в море на дне корабли.
Погибшим лишь звёзды светили,
И небо чернело от слёз…
Как спится им в братской могиле
Под сенью дубов и берёз?
Война 1914 года
Павел Снопков
Прошло сто лет и, вроде, стал мудрее,
И совершенней наш несовершенный мир.
Давно понятны всем и прокляты идеи
Религий тех, что дьявол породил.
Религий тех: коричневых и красных;
С трибун высоких с пеною у рта.
О временах мечтая о прекрасных
Людей, что ставили на уровень скота.
Я верил, что двадцатый век последний,
Что есть уже прививка от чумы.
И больше никогда ради идеи
Никто не сможет развязать войны.
Но я не оценил людскую глупость,
Клубок тщеславья, жадность тех вождей…
Кто пестую свои мечты о славе
Миллионами на смерть пошлет людей.
Кто срать хотел на тех, кто сгнил в ГУЛАГе
По их приказу реки повернув,
Плевал на тех, кого в Освенциме сжигали,
Горчичный газ принес кто на войну…
Кто ради власти был готов поставить
На кон, как фишки жизни всех людей.
Я был не прав, они еще остались.
Прошло сто лет, а мир не стал мудрей.
Первой Мировой войне
Серафим Бадиков
Поклонимся солдатам нашим!
Поклонимся героям!
В боях за мир павшим,
Принявшим удар боем.
Поклонимся Брусилову
За хитрость военную и бесстрашность
Так же Корнилову
За отвагу и храбрость.
Тем, кто оборону держал,
Кто муки терпел в плену.
Кто за Родину, жизнь отдавал
В Галиции, Вердене, Брусиловском «аду».
Всех сегодня поминаем
Всех поименно называем
И Славу всем воспеваем:
«Слава героям, Первой Мировой войны!»
Брусиловский прорыв
Сергей Мельников 62
Жаркое лето, шестнадцатый год.
Приказ наступать нам Брусилов даёт.
По всем направлениям удар нанести.
Пробить оборону, отбросить, снести.
Противник не выдержал натиск стальной.
Российский солдат не стоял за ценой.
Он грудью расчистил дорогу вперёд.
Двуглавый орёл нас к победе ведёт.
Стрельба, канонада и крики — ура,
Лавина казаков в атаку пошла.
За ними пехота цепочкой живой.
А вот и гусары из леса стрелой.
Да, жаркое лето, шестнадцатый год.
Полковник Серёгин приказ отдаёт.
Второй гренадерский, примкнули штыки.
В атаку, ребята. Враг там, у реки.
Солдатский наш долг нам нельзя забывать.
Пока мы все вместе — врагу нас не взять.
Мы вместе, а значит нельзя нас сломить.
Победную чашу врагу не испить.
Солдаты первой мировой
Сергей Мельников 62
Солдаты первой мировой,
О как несправедливо вы забыты,
Как будто не было тяжёлой той войны.
Ведь все события молчанием покрыты.
А сколько громких и значительных побед,
А сколько неудач, ошибочных решений.
Достойных мудрость и бездарных бред,
Снарядный голод, горечь отступлений.
Четыре года Родины сыны
Свой долг достойно выполняли.
Всё повидали, через всё прошли,
В окопах мёрзли и друзей теряли.
Разрывов грохот, брустверов стена,
Атаки газом едкого иприта.
Конвейер, мясорубка та война
И смерти безобразная улыбка.
В могилах братских на семи ветрах
Нашли ведь многие печальное жилище.
Кто на полях Шампани, в прусских кто лесах,
В Прибалтике и белорусских городищах.
И ветры вольные шумят печально там,
Из дома принося героям павшим вести.
А в роще по соседству звонкий соловей
Поёт погибшим о России песню.
Блиндажи
След оставила война —
Порождение безумных,
Никому ты не нужна.
В поле, на лугу, в болоте
Возвышается блиндаж.
Памятью суровой ноте —
Мировой войны мираж.
Строили солдаты наши,
Кто попал в германский плен.
Плакали луга и пашни,
Принимая тел их тлен.
Гибли массово солдаты,
Злобствовал сыпняк — бандит…
Голодом большим распяты,
Не один был им убит.
Голодали сами немцы —
Выжжена вокруг земля.
ПрОклятые чужеземцы —
Злобный кайзер у руля.
Щели узкие, бойницы
Грозно смотрят на восток.
Горькой памяти страницы —
Позабыть бы кто их смог?
Нет, никто, навек остались,
Чтоб живым напомнить всем –
Я — блиндаж из Круппа стали.
Воли чужаков посев…
Туманы вдоль реки…
По вам кто будет плакать,
Российские полки?
Кому какое дело,
Что вы хранили честь?
Что воевали смело?
Что ваших ран не счесть?
Безусыми юнцами
Вступили с немцем в бой…
Не стали вы отцами –
Так велено судьбой.
Ненужная расплата,
Постыдная война.
Вы в чём же виноваты?
Сгубила вас она.
Остались боль и горечь,
Позорный Брестский мир.
Итог царизма горек —
Низвергнутый кумир.
Забвенье не покроет…
Да, судьбы нелегки…
Мы помним вас, герои…
Российские полки…
О Первой мировой
Пустые котелки…
В болотах телеханских —
Российские полки.
Промозглые окопы,
И грязь в них, и вода…
Тоска волной широкой —
Российская беда.
Царю служил он верно,
Солдат российский крут,
Не раз в бою проверен,
Ему не нужен кнут.
Он сам идёт в атаку,
Не надо подгонять,
Отвага, как на плаху,
Его не удержать!
Забыли интенданты
Обязанность свою, —
Штабные «коменданты» —
Они живут в «раю».
У них тепло и сухо,
И каша, и вино…
В окопы смерть-старуха
Повадилась давно.
Да, пули их не брали,
Косил сплошной «сыпняк»,
Нет прорези в забрале —
Не избежать атак!
Российские герои…
Хранили рьяно честь.
Пусть слава вас укроет —
Всех вас не перечесть.
Юрий Пятибат
Вышел я из лазарета
Вместо двух- с одной ногой.
Два креста на гимнастёрке,
Без ноги-зато живой.
В вещмешке краюха хлеба,
Есть консервы, сала шмат,
И два пряника твердющих-
То гостинцы для ребят.
Огляделся, осмотрелся
И подался на вокзал.
Там меня посадят в поезд,
Мне записку доктор дал.
Я извозчику: «Любезный!
Отвези-ка на вокзал.
Денег нет, но я ж три года
За тебя отвоевал.»
Глянул как-то он ехидно
И такую речь сказал:
«Не меня, браток, — «буржуев»
Ты на фронте защищал!».
Всё. Теперь царя уж нету.
Я теперь свободный, «брат»!
Денег нет- так топай с Богом,
На вокзал пешком, солдат!»
Что ж такое происходит?
«Разухабился» народ!
Ох и что же это будет,
До чего же «всё» дойдёт?!…
Моонзунд. Батарея о. Церель. 1917 г.
Юрий Пятибат
На дальномере непорядок-
То недолёт, то перелёт!
И вот уже германский крейсер
Конкретно в «вилку» нас берёт!
Снаряды «главного» калибра
Легли левее ноль, ноль пять.
Теперь похоже пристрелялись,
Сейчас начнут «с землёй мешать»!
На дальномер лечу я «пулей»,
Чтоб разобраться, «что за чёрт»?
А дальномерщик — пьян паскуда!
Меня уже не узнаёт!!!
Его ногою пнул, и крепко,
Он с перепугу стал орать,
(Эх, надо было б расстрелять!!!)
А я скорее к дальномеру,
Корректировку быстро дать!
На батарее установку
Прислуга мигом поменяла,
Вот залп!!!
Шурша ушли снаряды вдаль…
Ну, есть «накрытие», отлично,
Теперь снарядов мне не жаль!